- Скэнлон, - сказал Рудольф, - с сегодняшнего вечера я уже не мэр этого города. Как вы думаете?
Скэнлон долго молчал, лишь болезненно морщился, глядя на дорогу, да сипел, как старик, когда нужно было делать поворот.
- Да, мистер Джордах, - наконец вымолвил он. - Боюсь, вы уже больше не мэр…
Глава седьмая
1968 год
I
В этот раз в аэропорту Кеннеди его никто не встречал. Он был в черных очках, шел неуверенно, словно на ощупь. Он не сообщил Рудольфу о своем приезде, зная от Гретхен, что у того и без него, его полуслепого брата, хлопот полон рот. Однажды зимой, в Антибе, когда он работал на палубе своей яхты, лопнувший линь хлестко ударил его по лицу, и уже на следующий день у него началось головокружение и стало двоиться перед глазами. Томас не подавал вида, убеждал всех, что все в порядке, не хотел зря волновать Кейт с Уэсли. Он написал Гудхарту письмо с просьбой порекомендовать ему какого-нибудь хорошего окулиста и, получив от него ответ, сообщил Кейт, что едет в Нью-Йорк для окончательного оформления развода. Кейт очень хотелось выйти за него замуж, и он ее понимал. Она забеременела, и ребенок должен был появиться на свет в октябре, а сейчас была уже середина апреля.
Она заставила его купить себе новый костюм, и теперь Томас мог без всякого стеснения предстать перед любым адвокатом или швейцаром фешенебельного отеля. Правда, сам он предпочитал пиджак горохового цвета, доставшийся ему от умершего здоровяка-норвежца, который все еще был в приличном виде, и ему не хотелось зря сорить деньгами.
До них в порту приземлился самолет, на котором возвращались лыжники с какого-то курорта, и весь зал ожидания был заставлен их багажом и лыжами. Ярко одетые мужчины и женщины громко разговаривали, смеялись, многие из них были не совсем трезвы. Он разыскивал свой чемодан, стараясь подавить в себе антиамериканские чувства.
Он взял такси, хотя это, конечно, было дорогое удовольствие. Но в противном случае ему пришлось бы долго ждать автобуса, потом толкаться всю дорогу в нем от аэропорта до Нью-Йорка, потом таскать чемодан по улице в поисках такси.
- Отель "Парамаунт", - сказал он водителю и, устало откинувшись на спинку заднего сиденья, закрыл глаза.
Оформив документы, он поднялся в свой маленький темный номер и сразу позвонил врачу. Он мог бы поехать к нему на прием немедленно, но медсестра сказала, что доктор будет только завтра, после одиннадцати. Что делать? Раздевшись, он лег в кровать. Было только шесть часов по нью-йоркскому времени, но в Ницце, из которой он прилетел сейчас, одиннадцать. Все тело ныло, он чувствовал себя усталым, как будто провел без сна двое суток.
- У вас частичное отслоение сетчатки, - сказал ему врач. Он долго и тщательно обследовал его глаза, и эта процедура оказалась довольно болезненной. - Боюсь, придется показать вас хирургу.
Томас кивнул. Ну вот, грозит еще одна травма.
- Сколько будет стоить операция? - спросил он. - Видите ли, я - работяга и не могу платить по расценкам, принятым на Парк-авеню.
- Я вас понимаю, - ответил доктор. - Я постараюсь объяснить доктору Халлиуэлу. Ваш телефон есть у медсестры?
- Да, есть.
- Она позвонит, скажет, когда нужно будет явиться в больницу. Я передам вас в хорошие руки. - Он улыбнулся, стараясь вселить в Томаса уверенность. У него были большие, ясные глаза, никаких швов, никаких повреждений сетчатки.
Через три недели Томас выписался. Лицо у него было изможденное, бледное, врачи предупредили его, что он длительное время должен избегать резких движений, сильного напряжения. Том за эти три недели потерял фунтов пятнадцать, и теперь воротничок рубашки свободно ерзал по шее, а костюм висел на нем, как на вешалке.
Но зато предметы вокруг утратили свое двойное изображение, и при повороте голова больше не кружилась.
За все пришлось выложить более двенадцати сотен баксов, но операция стоила того.
Он снова поселился в отеле "Парамаунт" и позвонил Рудольфу.
Тот сам подошел к телефону.
- Руди, - спросил Томас, - ну как поживаешь?
- Кто это?
- Это я, Том.
- Том! Где ты?
- Здесь, в Нью-Йорке. В отеле "Парамаунт". Может, встретимся?
- Конечно. - Чувствовалось, что Рудольф на самом деле рад его звонку. - Приезжай ко мне немедленно.
Перед входом в подъезд дома Рудольфа его остановил швейцар, плевать ему было, новый на нем костюм или старый. Когда он назвал свое имя, швейцар нажал кнопку домофона.
- Мистер Джордах, к вам пришел мистер Джордах.
Томас слышал, как брат сказал:
- Прошу вас, пусть поднимается.
По мраморному полу вестибюля он прошел к лифту.
Несмотря на надежную защиту, его все же достали, подумал Том о брате с сожалением.
Дверь лифта открылась. Перед ним в коридоре стоял Рудольф.
- Боже, неужели это ты, Том? - воскликнул он, пожимая ему руку. - Как я обрадовался, услышав твой голос.
Сделав шаг назад, он критически осмотрел Тома с головы до ног.
- Что с тобой? - спросил он. - У тебя такой вид, словно ты долго болел.
Томас хотел было ответить, что он сам выглядит нисколько не лучше, но сдержался.
- Все расскажу, - сказал Том, - если дашь что-нибудь выпить.
Врач предупредил также, чтобы он не очень налегал на спиртное.
Рудольф проводил его в гостиную, где все было точно так, как в прошлый раз, - так же удобно, так же просторно, - место, предназначенное для приятных семейных событий, а не для бед и неудач.
- Виски? - спросил его Рудольф.
Томас кивнул. Руди налил один стаканчик для него, второй - для себя. Он был в костюме, рубашке с галстуком, как будто находился в своем офисе. Томас наблюдал, как он вынимал бутылки из бара, как маленьким серебряным молоточком колол в ведерке лед. С тех пор как Томас видел его в последний раз, брат явно постарел, вокруг глаз и на лбу залегли глубокие морщины. Да и движения стали какие-то другие - неуверенные, замедленные. Он долго не мог найти открывалку для бутылки с содовой. Потом колебался, не зная, сколько долить содовой в каждый стакан.
- Садись, садись, - приговаривал он. - Рассказывай, какими судьбами оказался здесь, в Нью-Йорке? Давно ли приехал?
- Около трех недель назад. - Взяв свой стакан, он сел на деревянный стул.
- Почему же не позвонил? - спросил Рудольф, явно огорченный и даже обиженный.
- Пришлось лечь в больницу на операцию, - объяснил Томас. - На глазах. Когда я болею, то предпочитаю одиночество.
- Знаю, - сказал Рудольф, усаживаясь на стул напротив.
- Ну, сейчас, слава богу, все в порядке, - сказал Том. - Нужно какое-то время, чтобы все это пережить, вот и все. Ну, будем здоровы! - Том поднял свой стакан.
Он всегда произносил этот тост, когда пил с Пинки Кимболлом и Кейт.
- Будем! - эхом отозвался Рудольф. Он в упор посмотрел на брата. - Да, Том, ты теперь уже не похож на боксера.
- А ты - на мэра, - ответил Томас и тут же пожалел об этих обидных словах.
Но Рудольф лишь рассмеялся:
- Гретхен сказала, что написала тебе обо всем. Да, мне чуть не повезло!
- Она написала, что ты продал свой дом в Уитби, - сказал Томас.
- Какой смысл было там оставаться? - Рудольф задумчиво гонял кубики льда в стакане. - Мы там, в Уитби, достаточно пожили. Инид сейчас гуляет с няней в парке. Они вернутся через несколько минут. Можешь ее увидеть. А как твой мальчик?
- Отлично, - сказал Томас. - Ты бы послушал, как он тараторит по-французски! Он управляется со всем на борту гораздо лучше меня. И теперь никто не заставляет его маршировать на плацу.
- Как я рад, что все обошлось, - сказал Рудольф. Казалось, он говорит искренне. - Сын Гретхен, Билли, служит в Брюсселе в штаб-квартире НАТО.
- Знаю, она мне писала. Она говорит, что это ты все устроил.
- Да, это одно из последних официальных моих благодеяний, когда я находился в должности. Можно даже сказать - полуофициальных. - У него появилась новая манера разговаривать, как будто он постоянно избегает делать категоричные громкие заявления.
- Мне очень жаль, что все так произошло, Руди, - признался Томас. Впервые в жизни он пожалел брата.
Рудольф пожал плечами:
- Все могло быть куда хуже, этого студента могли и убить. А он только ослеп.
- Чем ты собираешься теперь заниматься?
- Ну, найду чем - не бездельничать же. Хотя, конечно, в Нью-Йорке широкое поле деятельности для праздного джентльмена. Когда вернется Джин, возможно, поедем с ней путешествовать. Может быть, навестим тебя.
- Где она?
- В одном заведении, на севере штата, - ответил Рудольф, громче позвякивая кубиками льда в стакане. - Это клиника для тех, кто хочет немного "просохнуть". Они там добились поразительных результатов в лечении пациентов. Джин там уже второй раз. После первого раза не брала ни капли в рот целых полгода. Мне не разрешают ее навещать - все это идиотские выдумки врачей, - но я слышал от владельца клиники, что она молодец, лечение идет ей на пользу.
Сделав глоток, он закашлялся. Виски попало не в то горло. Когда приступ кашля прошел, он сказал, улыбнувшись:
- Может, и мне стоит немного полечиться… Ну а теперь, когда с глазами все в порядке, что ты собираешься делать? Какие у тебя планы?
- Прежде всего, получить развод, - ответил Томас. - И я думал, что ты мне поможешь и на сей раз.
- Тот адвокат, к которому я тебя посылал, говорил, что никаких проблем с этим не возникнет. Нужно было тогда все и завершить.