Вторая моя цель - с несколько другой стороны показать, насколько интересна работа на производстве, насколько полноценно человеческой жизнью живет человек, занимающийся действительно делом нужным людям, по сравнению с теми, кто пытается "устроиться" так, чтобы не работать, или, к примеру, кто развлекает людей в часы их досуга. Вот сегодня в толпе обывателей самыми популярными личностями являются артисты, по крайней мере, нас в этом пытаются убедить пресса и телевидение. Но вдумайтесь в их существование: остальные люди живут, а эти несчастные лишь изображают, имитируют жизнь остальных, да и то, не настоящую жизнь, а какие-то убогие фантазии драматурга или сценариста.
Еще более дико и глупо выглядит тот, кто считает себя счастливым от того, что увидал за жизнь очень много зрелищ, в том числе и с участием популярных артистов. Зачем было тратить время на эти зрелища, если можно было в это время жить самому? Я не против зрелищ как таковых, поскольку они позволяют отдохнуть мозгами от проблем реальной жизни, и без такого отдыха жить невозможно. Но заменить свою собственную жизнь только созерцанием чужой? Да еще и выдуманной?
Разве можно представить себе еще более глупое и тупое существование: с ненавистью и отвращением отбывать рабочие часы, чтобы потом по телевизору смотреть, как счастлив в работе, к примеру, полицейский. Я взял в качестве примера полицейского, поскольку сегодня детективы - наиболее часто используемая тема в зрелищах. Детективы интересны именно тем, что в них герой разгадывает загадки - это классика, этим раньше детектив и был интересен, с этого начинали Эдгар По или Артур Конан-Дойль. Но поскольку сегодня написанием сценариев (как и литературой) занимаются люди все более низкого уровня культуры, очень плохо знающие всё, что выходит за рамки жратвы и секса, то и из детективов решение загадок начало вытесняться сексом и традиционным мордобоем в конце фильма.
А теперь вспомните те случаи, которые я описал, - это же классические детективы, и они являются таковыми, поскольку реальная жизнь на производстве - это постоянное разгадывание загадок, которые тебе постоянно преподносит производство. Оцените ситуацию: кто счастливее - тот, кто сам разгадывает загадки, или тот, кто смотрит на разгадывание загадок другими?
Мне скажут, что и вторые тоже счастливы, и им неважно отчего - от собственных загадок или созерцания того, как их разгадывают Другие. Точно также как и шедевр человеческого идиотизма - футбольные фанаты, которые счастливы не оттого, что сами побеждают, а оттого, что видят эту победу. Да, мне скажут, что для счастья не имеет значения источник счастья, важно только то, что Данный человек счастлив.
Да это так. Вот червячок жует дерьмо и счастлив! И мне возразить червячку по этому поводу нечего, действительно, он счастлив. Остается маленький червячок в душе - а ты кто? Человек или червячок? У тебя что, точно не осталось уже ни ума, ни воли подняться над червячком и получить счастье человека? И твой жизненный удел - дерьмо? Даже если оно в красивой упаковке и рекламируется производителями дерьма как первосортный товар?
Да, я иллюстрирую книгу собственными примерами, но даже если бы я этого не делал, то все равно писал бы о себе - это мысль, которую люди массово не понимают. Я же писал выше, что человека можно распознать порою по одному факту из его жизни, а кто такой автор текста легко распознается по тому, на чем он акцентирует внимание, какую оценку дает тем или иным событиям.
Вот, к примеру, некий автор горько сетует о судьбе пленных - людей, которые должны были умереть в бою. Упаси господь вам с этим автором оказаться в одном окопе - он предаст вас и сбежит. Тут, как говорится, птицу видно по полету, а добра молодца - по соплям.
Так вот, М.И.Друинский, или тогда, скорее всего, Миша, был счастливым человеком, очень счастливым. Счастья червячка ему было мало, он получал счастье от своей работы, и это не осталось незамеченным его начальниками - Друинского начали повышать в должности, и к 30 годам он стал руководить цехом - коллективом, как я полагаю, примерно в 800 человек.
Может и случайно, но очень сжато и очень точно идеального начальника описал М.Ю. Лермонтов: "Полковник наш рожден был хватом, / слуга царю, отец солдатам…"
Я проработал под началом М.И. Друинского семь лет, из которых года четыре работал очень близко к нему, и я вас уверяю, что Друинский был именно таким полковником - слуга царю (государству), отец солдатам (нам, его подчиненным).
Единственно, он был по натуре хватом, но вынужден был это в себе задавить. И, как я полагаю, задавил в себе хвата по причине своей национальности - по причине того, что он был евреем. Это мое мнение основано на моем жизненном опыте, и ничем иным, даже признанием в этом самого Друинского, не может быть подтверждено. Поскольку в данном случае я сам становлюсь очень важным для того, чтобы признать это мнение обоснованным, расскажу и собственно о себе, тем более, что мне доставляет удовольствие вспомнить (что могу) о том прекрасном времени.
Глава 6
ЕРМАКОВСКИЙ ЗАВОД ФЕРРОСПЛАВОВ
Начало
Не претендую на особую научность, но хорошая работа имеет две составляющие: хорошие начальники (и подчиненные, если сам начальник) и свое содержание. И с хорошей работой мне везло во всем. Начнем с первого - с начальников и подчиненных, а согласуясь с хронологией, - с моих первых шагов на родном заводе.
Утром следующего дня после своего прибытия в Ермак я вошел в парадный (и единственный работающий) вход здания заводоуправления и на первом этаже свернул направо, вошел в отдел кадров и отрекомендовался. Инспектор ОК (наверное, это была Хузина) взглянула на мои документы и показала на закрытую дверь: "К начальнику!" Я зашел, за столом сидел пожилой мужчина с густой, уже седой шевелюрой. Пригласил меня сесть и стал рассматривать мои бумаги, потом взял паспорт и чуть ли его не обнюхал, потом стал расспрашивать, нет ли у меня родственников в Казахстане. Не попал ли я, случаем, на какое-то секретное военное предприятие? - подумалось мне, но ларчик открылся просто: оказалось, что начальника отдела кадров зовут Михаил Дмитриевич Мухин, и он заинтересовался - не родственники ли мы? (Потом мы с его сыном Владимиром, работавшим начальником электроцеха, приветствовали друг друга по фамилии: "Привет, Мухин!" - "Привет, Мухин!") Убедившись, что мы всего лишь однофамильцы, он в сердцах отреагировал на мое направление: "Ну, куда министерство вас присылает?! У нас два десятка инженеров-металлургов работает на рабочих местах, и мы не можем предоставить им инженерные должности, а вас к нам гонят и гонят!"
У меня челюсть отвисла от удивления: в Управлении кадров Минчермета меня убеждали, что на Ермаковском заводе ферросплавов катастрофически не хватает молодых специалистов, а тут, оказывается, их некуда девать! (Потом выяснилось, что это политика директора завода П.В. Топильского - нагнать на завод как можно больше людей, чтобы компенсировать потери штата от разбегающихся с завода работников, но я тогда этого не знал.) Я, естественно, обрадовался словам однофамильца, поскольку появилась реальная возможность открепиться и уехать из этой дыры с чистой совестью. Но моя радость не встретила ответной реакции у Михаила Дмитриевича - он как-то, то ли грустно, то ли досадливо заметил, что все решает директор, и директор вряд ли меня отпустит, поэтому лучше уж мне получить подъемные, раз я их не получал, получить деньги за проезд и идти устраиваться в общежитие. Я, однако, был уверен, что сумею уговорить директора, и, дождавшись времени, когда Топильский принимал начальника отдела кадров, мы поднялись на второй этаж в кабинет директора.
Директором оказался нормального телосложения брюнет лет под 50 с каким-то брезгливым выражением лица и тоном. Он презрительно повертел в руках мой "красный" диплом и распорядился оформлять меня на работу плавильщиком. Я начал упрашивать его открепить меня, раз на заводе перебор с молодыми специалистами, но он нас уже не слушал, и Михаил Дмитриевич потащил меня к выходу из кабинета.
В коридоре я выматерился, однофамилец меня успокоил, выписал мне документы в бухгалтерию для получения денег, направления в общагу и на медкомиссию. Я получил деньги, перевез чемодан из гостиницы в общежитие, пошел в поликлинику, где по всем статьям и всеми врачами был признан годным, кроме окулиста. Тот проверил зрение и сообщил, что в плавильщики я не годен, но сообщил таким тоном, по которому было ясно, что если я его попрошу, то он впишет в справку "Годен". Так оно всегда и было, скажем, у Женьки Польских зрение не лучше моего, а начинал он работать плавильщиком. Но я-то на этом заводе работать не собирался! Так что хрен вам, а не мои просьбы! И я вежливенько сообщил окулисту, что не смею толкать его на совершение должностного проступка, а посему пусть он мне смело вписывает: "Не годен".
Вечером, уже познакомившись с соседями по общаге, мы пошли прогуляться по городу, а там случайно встретились с белобрысым веселым крепышом, с которым меня познакомили, и который оказался А.А.Парфеновым - начальником металлургической лаборатории ЦЗЛ завода. Толя расспросил меня, кто я и откуда, чем в институте занимался и, узнав, что я и диплом имею "красный", и опыт исследовательской работы, с жаром стал убеждать меня остаться в Ермаке и устроиться на работу к нему в лабораторию. Договорились, что завтра с утра я сначала зайду к нему, а уж потом в отдел кадров. Утром он повел и познакомил меня с начальником ЦЗЛ Н.П. Меликаевым, и они оба стали убеждать меня, что я дурак, если хочу уехать. Доводов у них, может быть, было и немного, но зато все были точны и убедительны.