- Несколько капель крови, ты говоришь? Да вся революция не стоит одной капли крови! Ты это передай по всем каналам телевидения. Так и передай: это сказал президент Янукович. О, Боже мой! Я действительно убийца. Завтра прилетит Эштон с зубами львицы. Да она меня сожрет. Хотя, постой, постой. Не я же отдавал приказ царапать палец бойцу. С меня взятки гладки. Это же Попов виноват. Инцидент произошел в Киеве, а кто мэр Киева? Попов. Пусть он и отдувается. Уже отдувается: я его сегодня на днях уволил. Аннушка, где ты? Заготовь еще один указ о повторном снятии Попова с поста мэра столицы. Я его тут же подпишу. И начальника милиции тоже. Прохвосты. Говорят, бандеровцу и личико поцарапали, ах ты, Боже ты мой! Еще этого нам не хватало!
- А я уже заготовила второй указ, - сказала Анна Герман и положила папку на подпись президенту.
- Погоди, погоди. А начальника милиции города Киева? На него тоже такой указ распространяется. Он уже был подписан?
- Дважды, Виктор Федорович. Боже, как мне вас жаль, - сказала она, а про себя добавила: так тебе и надо, изменник.
- Ну и помощник у тебя, - сказал Квасневский. - У меня такого не было.
Мэр Киева Попов уже знал, что он уже не мэр, и не стал знакомиться с Указом в третий раз.
Мэр знал, а президент не знал, что он впервые подрезал сук, на котором сидел: с этих двух Указов и началось его падение, которое уже невозможно было остановить.
8
На так называемое Народное вече прибыла вся Галичина, она производила внушительное зрелище и трактовалась всеми средствами массовой информации не только украинскими, но и зарубежными и особенно американскими: сорокамиллионный народ Украины хочет жить по-новому, он боится северного соседа. Президент России спит и видит неньку Украину своей колонией, но…свободолюбивый народ не допустит этого.
Любой западный обыватель, видя такую картину, наполнялся симпатией к свободолюбивому народу, хмурил брови и отворачивался от востока и агрессивных русских. Четыре или пять западных областей послали по сто тысяч человек в Киев оказать моральную поддержку бандеровцам, лучшим своим сынам, оставившим семьи и готовым положить живот свой за ридную неньку Украину под знаменами украинской повстанческой армии.
В центральных и восточных областях простые граждане широко раскрывали глаза, чесали затылки, сосед говорил соседу: да, эти бандеровцы опережают нас, а может, того…в Евросоюзе лучше, тут не мешает подумать.
Четыре обасти Западной Украины ликовали не меньше американцев. Пять миллиардов долларов, похоже, стали приносить плоды: переворот в Киеве набирал силу и становился неизбежным. Россия, похоже, махнула рукой на то, что происходит на Украине, а президент Янукович слишком слаб, еще немного и он добровольно откажется от поста президента.
Президент США, первый чернокожий президент, не блистал умом и, будучи избран на второй срок, терпел один провал за другим в международных делах. А тут далекая Украина со слабовольным президентом, который всегда низко кланялся, как бы говоря: виноват, виноват, простите; и эту Украину можно легко покорить, а главное сделать так, чтоб российский черноморский флот убрался из Севастополя. Крым, как и Украина, должен находиться под влиянием Америки.
Практически все мужское население Галичины двинулось в Киев, заполнило его улицы, но главные события происходили на Площади Независимости под огромным памятником. Сюда прибыли ораторы - Тянивяму, Яйценюх и боксер Клочка во всей своей красе.
Януковича никто не приглашал, и он в первый раз почувствовал какую-то пустоту. А прийти самому, выступить перед народом не хватило не только смелости, решительности, но и соображения, да и ораторским искусством он не обладал. Молоть чепуху перед толпой мог один Яйценюх, а остальные способны были только мычать. Но и среди галичан не нашлось ораторов, поэтому так называемое второе Вече прошло быстро, оно было скучным, пустым, для пиара.
Каждый житель Галичины, что прибыл в Киев, свято верил, что отныне Галичина это ядро всей страны, вокруг которого формируется политика, культура и научные достижения. Именно Галичина потащит неньку Украину в Евросоюз, где начнется другая жизнь.
Посол США Пейта Джинфри был ведущим режиссером Народного вече, он хоть и не выступал с трибуны, но находился рядом, но по своей стратегической скромности даже не заметил, что мероприятие прошло скучно и главное пусто. Вокруг него вились журналисты видных американских изданий, а так же германские, французские, они явно ждали команды. И такая команда поступила: раструбить на весь мир, что такого-то числа в Киеве собрались демократически настроенные люди на демократическое вече со всех городов и поселков Украины. И их сотни тысяч, чуть меньше миллиона. Демократически настроенные руководители - Коган, Бакай, Вальцманенко, Хайцман, Этинзон, Фротман, Грицман выступили с напутственными речами, выражающими доверие к Западу и высказали пожелания скорее подписать соглашение об ассоциации с Евросоюзом.
- Быть нам в Евросоюзе, - заявляли многие, испытывая внутреннюю радостную дрожь. - А что наш президент? Он думает о победе во время тура голосования, да об успехах своих сыновей в бизнесе.
- Я поражаюсь сплоченности наших западных соседей, - говорил седовласый мужчина, доктор исторических наук, который доказывал в своих трудах, что русская нация вовсе не наследница древней киевской Руси. Это смесь татар с монголами, а вот украинцы…в их жилах течет голубая кровь. Им верховодить в Евросоюзе. - Смотрите, какая толпа, около миллиона человек. Завтра их здесь не будет. Ни одного человека.
И действительно. На следующий день город был полупустой. Только Майдан дымился. Варили кашу, завтракали, пили пиво, пели песни и готовились к боям.
Почему так неожиданно появилась толпа, почему так неожиданно исчезла эта толпа, никто не мог догадаться. Все выглядело таинственно, загадочно, а где таинственность, там неожиданность, сила способна насторожить любого, особенно жителей Киева.
Бандеровцы поднялись в глазах киевлян еще на одну ступень. Тем более, что Майдан уже жил своей особой жизнью: подвозили дрова на грузовиках, завезли котлы, посуду, столы, стулья и несколько фур продуктов.
Паруубий посчитал: если пятьсот человек содержать на Майдане, то это обойдется в миллион каждый день. А если пять тысяч, то…
Он тут же помчался к послу Джеффри.
- Господин посол! Мне нужно миллион долларов в день на содержание этой оравы, как быть?
- Хорошо. Америка щедрая страна. Трать хоть три миллиона долларов в сутки. Вот в этом мешке десять мульон доллар, бери и наслаждайся, корми своих бойцов. Хайль Степан Бумбера!
- Бандера, господин посол. Не искажайте имя нашего национального героя.
- Значит Бандура.
Паруубий поморщился.
- Я сказал Бандура, значит Бандура, а то доллары не получишь.
- Точно Бандура, точно, господин посол. Я ошибся. Позвольте поцеловать вас в локоть. Сегодня мое выступление перед участниками Майдана, я и внесу такое предложение… целовать наших друзей из Штатов в локоть, а москалей стрелять в локоть.
- Забирай мешок с доллар, - разрешил посол. - А, забыл. Через три день к нам приедет Виктория Нудельман, привезет американский пончик. Пончик дать бойцам. И еще 27 миллион доллар на революшэн. От себя, свой сбережений. И еще Бжезинский даст 30 миллион на револушэн.
- Это много, господин посол. Я думаю, у нас останется миллионов тридцать в запасе. Поделим, а?
- Болше, гораздо болше. Но…Барак …узнает, тогда плохо.
- Я своих не сдаю.
- Ты работаешь на разведка…
Воодушевленный этим обещанием, Паруубий купил микроавтобус и опустошил три аптеки, забрал все лекарства и заплатил, как положено. Дальше путь лежал в самый крупный ресторан "Киев".
- Завтраки, обеды, ужины сто порций для руководства освободителей украинского народа от москалей ежедневно. Посчитай, во что это обойдется. Пять тысяч долларов? На тебе восемь. Включи туда и спиртное. А еще две тысячи итого десять, так? Сегодня вечером приедут галичанские попы. Они жрут, как голодные волки. Пузо у каждого такое, что пальцев на ногах не видно. Это будет отдельный заказ.
Далее путь Паруубия лежал в быткомбинат. Здесь он договорился, что будут стирать белье, кальсоны, трусы и постельные принадлежности раз в месяц, но если заведутся клопы или вши, придется стирать каждую неделю.
Когда он вернулся в лагерь, целая вереница машин стояла в очереди, чтоб попасть на майдан. Везли дрова, медикаменты, приезжала Скорая, фургончики с мясом для шашлыка, фургончик с колбасой, картошкой, луком, чесноком. Словом табор жил полноценной жизнью и даже вызывал зависть у безработных и у тех, кто трудился, но получал гроши на производстве.
Светлана Курточка, мать пятерых детей, что пребывали в интернате, подошла к Паруубию и спросила:
- Нельзя ли пристроиться подработать. Если захотите бим- бим, не откажу.
- Будешь разносить бутерброды.
- Какая зарплата?
- Пятьсот гривен в день.
- Согласна.
Света трудилась с утра до вечера, но Паруубий редко звал ее в свою комнату: у него проституток хоть отбавляй. А от Светы немного несло бутербродами и еще чем - то, чего Паруубий не мог определить. Эти бутерброды подавались пять - шесть раз в день. Люди трудились и на тяжелых работах. Надо было отделять и доставать булыжники квадратной формы из площади, складировать их и свозить в одно место. Камни весом в полтора килограмма могли пробить каску, а, следовательно, и голову бойцу Беркута.