– Мама, я со следователем говорила. Папа сам ему всё рассказал. Он сначала не хотел никакой дуэли, перчатка нечаянно упала. Это Димин отец расценил, что папа его вызывает. Ну, а когда тот меня шлюхой обозвал, то отец отказываться не стал. Кто мог знать, что директор фирмы, в которую устроился папа, Димин отец?
– Нелепая случайность, – вздохнув, произнесла Нина Фёдоровна. – Пойду Димочку спать уложу, поздно уже.
Нина Фёдоровна ушла. Володя и Катя остались одни.
– Случайность – частный случай закономерности, – задумчиво произнёс Раб.
– О чём это ты? – не поняла Катя.
– Да так… Слушай, на работе бумаг много накопилось. Тебе надо выходить, а то мы с отцом не справляемся.
– Куда же мне выходить? Её сейчас одну оставлять нельзя. Да и твоя мама… Я забегала вчера, ей совсем плохо стало. Хоть на части разорвись, ребёнок, моя мама, твоя, а ещё и работа.
– Ну, ладно, ладно, не заводись. Просто есть формальности, тебе надо кое-что подписать.
– Ну и принёс бы домой.
– А я и принёс. – Раб вышел в прихожую и вернулся с портфелем.
– Что там?
– Новые договоры подписать надо, – он вытащил и положил на стол целую кипу бумаг.
– Ого! Столько много? Откуда?
– Не было бы счастья, да несчастье помогло.
– В каком смысле?
– С кончиной Димкиного отца фирма его развалилась. Вот его клиенты к нам и перешли.
– Значит, теперь могут сказать, что папа специально это сделал?
– У нас всё что угодно сказать могут, ты же знаешь, что это не так.
Катя, не глядя, подписала все документы и отодвинула их в сторону. Раб аккуратно выровнял все листочки и сложил их в портфель. Неожиданно раздался телефонный звонок.
– Я возьму трубку, – сказал он Кате, – это, наверное, меня по работе.
Катя видела, что её муж снял трубку, но не слышала, чтобы он отвечал. Володя положил трубку и вернулся на кухню.
– Мама умерла, отец сейчас звонил.
– Когда? – раздался сзади голос Нины Фёдоровны.
– Только что, – ответил Володя.
– Езжайте, я посижу с Димочкой.
Когда Катя с Володей приехали к Рабовым, Елены Ивановны уже не было. Отец сидел за столом, уставленным бутылками и пытался удержать свою голову, которая раскачивалась и грозила упасть прямо в тарелку.
– Увезли Леночку, – еле выговорил отец. – Накрыли простынёй и увезли.
Владимир недовольно поморщился, увидев отца в таком виде. Он хотел что-то сказать ему, но Катя угадала его желание.
– Перестань, оставь его. Горе-то какое!
– Горе? Это у кого горе? У него? – Отец зло смотрел на Владимира.
Катя удивлённо посмотрела на тестя и мужа.
– Это же он собственную мать убил!
– Ты что несёшь? – не выдержал Владимир.
– Ты знаешь, кто перед тобой сидит? – вдруг спросил отец Катю. – Убийца. Да, да, убийца своей жены.
– Ну, понеслось! Допился, что называется, то я убил свою мать, теперь сам стал убийцей. Давай-ка спать, а то ты ещё что-нибудь выдумаешь.
– Не веришь, Катерина? А зря. Это ведь он меня заставил все деньги на свои дела пустить, вот у неё и был перерыв. А я, старый дурак, на поводу у него пошёл. И ты пошла. А ведь это он тебя в тот бордель затащил. Это он Димку в тюрьму усадил, и отца его это тоже он убил, и твоего батю он на нары отправил.
Раб подхватил отца под руки и потащил в спальню.
– Ты думаешь, он человек? – продолжал кричать отец. – Он Сатана! Он всех нас убьет: и меня, и тебя, и даже сына своего! Не веришь мне? Вспомни, он же обещал на тебе жениться? Вот и женился.
– Это случайность, он пошутил тогда, – не выдержала Катя.
Владимир кинул отца на кровать, стащил с него штаны и накрыл одеялом.
– Случайность – это частный случай закономерности. Так любит говорить твой муж? – отец хотел ещё что-то сказать, но голова его упала на подушку, и он захрапел.
– Слава Богу, успокоился, – с облегчением сказал Володя.
– Не обижайся на него, – Катя ласково погладила мужа по голове, – его надо понять и простить.
– Я его прекрасно понимаю, ведь умерла не только его жена, но и моя мать. А вот простить… Бог простит.
– Ну перестань, ты же понимаешь, что это просто пьяный бред: то он убил Елену Ивановну, то ты. Какие деньги, ведь ты тогда в армии был. А Димин отец, при чём тут ты вообще? У человека просто истерика. Его словам не следует придавать значения.
– Хорошо, пусть проспится. Что делать будем? Опять переезжать надо?
– Не оставлять же его одного? Придётся мне опять разрываться на два дома. Завтра соберу вещи и перевезу сюда.
И снова Рабовы-младшие, забрав сына, переехали к Рабову старшему.
Если бы Кате кто-нибудь когда-нибудь сказал, что она, такая хрупкая и слабая, способна выдержать такие нагрузки, она бы не поверила. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Да что там руки, ноги к вечеру гудели, как высоковольтные провода! Утром встань раньше всех, завтрак приготовь, ребёнка накорми, к маме сбегай, в магазин сходи, всех мужчин обстирай, обед с ужином приготовь. За день так набегаешься, что только к вечеру еле-еле до дивана доползаешь, чтобы хоть присесть. Только присядешь, а тут муж с работы приходит, значит, снова вставай и бегай по квартире – теперь уже до самого сна. Сколько же может это продолжаться? А сколько нужно, столько и может. На то ты и русская баба, чтобы всё вынести, вытерпеть, да ещё и мужа своего вечером ублажить. А как же, ведь он кормилец, добывает хлеб насущный в поте лица своего.
Катя только что накормила свёкра, уложила сына и присела на диван, но звонок в дверь снова поднял её на ноги. Она побежала открывать дверь мужу.
– Ты что, своим ключом не можешь открыть, надо обязательно меня погонять!
– Войти не успел, и сразу упрёки. Я, между прочим, не с гулянки пришёл. Это ты дома сидишь, а мне работать приходится, как каторжному.
– От каторжных коньяком не пахнет.
– Мне не только головой приходится работать, но и печенью.
– Хорошая у тебя работа. Может быть, поменяемся? Я коньяк буду пить, а ты дома посидишь?
– А что, я бы согласился. Невелика работа, ребёнку сопли подтереть.
– Так в чём же дело? Оставайся. Только не забудь ещё и за своим отцом сопли убрать. Он же хуже ребёнка. Не просыхает. Где он только эту водку проклятую берёт? Я уж из дома всё убрала, деньги спрятала, а он с самого утра пьяный. Рожает он её, что ли?
– Может быть, накормишь меня?
– Извини, Володя, я просто устала. Проходи, всё уже готово.
Муж прошёл на кухню и сразу накинулся на ужин.
– Ты что, не обедал на работе?
– Какой там обед? Покурить даже некогда. Ты бы хоть поинтересовалась, как у мужа на работе? А если точнее, то не у мужа, а у нас. Насколько я помню, главным бухгалтером числишься ты?
– И как же у нас дела в фирме, где генеральный директор не просыхает, а главный бухгалтер дома сидит? – грустно улыбнулась Катя.
– А дела у нас очень даже неплохо. И главному бухгалтеру премия полагается.
– Какая премия?
Володя вытащил из кармана ключи и положил их перед Катей.
– Что это?
– А ты в окно посмотри.
Катя выглянула в окно, но ничего не увидела. Улица выглядела, как обычно: по тротуару сновали пешеходы и, переходя дорогу, чертыхались на автомобили, которые невозможно было обойти, потому, что они выстроились у поребрика, образуя своеобразную цепь без проходов.
– Ну и что я должна увидеть?
– Вон туда посмотри, – Раб показал на иномарку.
– Посмотрела. Машина, как машина.
– Это не просто машина, это твоя машина, а это ключи от неё. – Он взял со стола ключи и положил жене в руку.
– Моя машина?! Но у меня и прав нет!
– И опять ты ошибаешься. – Володя достал из кармана небольшую карточку и отдал Кате.
– А это что?
– Твои права.
– Но, как ты мог…
– Очень просто. Сейчас рыночная экономика, а это значит, всё продаётся и всё покупается.
– Но я просто не умею.
– Научишься. Наш водитель обкатает тебя.
– Но зачем? Куда я на ней буду ездить? И когда учиться? Мне вздохнуть некогда.
– Значит, наймём прислугу.
– Ничего не понимаю: прислуга, машина… Ты можешь объяснить, что произошло?
– Произошло то, что и должно было произойти. Я занял место в обществе, которое и должен занимать. Однако у этого общества свои правила, я обязан с ними считаться.
– И что же это за правила?
– Моя жена не должна работать. У неё должен быть шикарный автомобиль, всю работу в доме должна выполнять прислуга. Я подчёркиваю – в доме, а не в квартире.
– Что значит, в доме?
– Это значит, что мы должны переехать в коттедж.
– В коттедж? Да откуда такие деньги?
– Понимаешь, тут очень интересная теория получается: если я отвечаю тем правилам, которые выдвигает общество, я имею ввиду, конечно, высшее общество, то с деньгами проблем не будет, а если нет, то общество просто не примет меня, а отсюда можно сделать единственный вывод – денег не будет.
– Интересно твоё общество рассуждает, значит, если у тебя нет возможности иметь коттедж, то ты в него никогда не попадёшь?
– А общество вообще не рассуждает, оно просто живёт по своим законам, и всё.
– Но ты только что сказал, что занял своё место в этом обществе. Выходит, оно приняло тебя, хотя ты и не имеешь коттеджа?
– Это и понятно. Ты же принимаешь человека, который, сидя за столом, ковыряет в носу?
– Я?
– Да, да. Если этому человеку три года. Но стоит ему подрасти до десяти лет, и ты уже не будешь принимать его.