- Загляни себе в душу, - сказал он, глядя на меня гипнотическим взглядом из-под челки. Он отпил кофе и, помолчав, чтобы дать мне время на размышление, добавил: - А если хочешь знать правду, то дело было вовсе не в Питере. Дело было во мне. Это я пытался тебя уничтожить.
- Перестань, - сказала я, нервно рассмеявшись.
- Пожалуйста, - сказал он. - Не буду настаивать. Может быть, Питер пытался уничтожить меня. А может быть, я пытался уничтожить его. А может быть, мы оба пытались уничтожить друг друга. Как тебе нравится такое объяснение? Все это теперь не имеет значения. Ты снова вернулась в так называемый реальный мир, снова превратилась в потребительницу.
- Да, кстати, - спохватилась я, - хочешь торта?
У меня оставался еще кусок - плечи и голова.
Дункан кивнул. Я дала ему вилку и достала остатки сладкого торта с полки. Развернула целлофановый саван.
- Тут мало что осталось, - извинилась я.
- Я и не знал, что ты умеешь печь, - сказал он, попробовав. - Пожалуй, это не хуже продукции Тревора.
- Спасибо, - скромно поблагодарила я. - Я люблю готовить, когда есть время.
Я следила за тем, как торт исчезает: не стало улыбающегося рта, потом носа, потом левого глаза. Вот и второй зеленый глаз исчез, закрылся. Дункан принялся за локоны и кудри.
Глядя, как он ест, я испытывала странное удовлетворение; все-таки моя работа не пропала впустую; пусть даже он ест молча и без видимого удовольствия. Я мило улыбалась ему.
А Дункану некогда было улыбаться: он занимался делом.
Подобрав с тарелки последний шоколадный локон, он положил вилку и отодвинул пустую тарелку.
- Спасибо, - сказал он, облизываясь, - было очень вкусно.
Примечания
1
Головокружение (англ.).
2
Овечья вертячка (название болезни; англ.).