Старший пионер
Когда мне прикололи на рубашку октябрятскую звёздочку, я расстроился. Нет, диссидентом я никогда не был. Просто мне и ещё паре одноклассников не хватило аккуратных пластмассовых звёздочек с фотографией улыбающегося кудрявого Володи Ульянова. А повесили на нас грубые железные звёзды с бронзовым юным Ильичём по центру.
Расстраивался я недолго – скоро пришло время вступать в пионеры. Накануне очередной годовщины Ленина мы всем классом зубрили текст "Торжественного обещания" своим же товарищам. Классная дама у каждого принимала "Обещание" и лишь после этого отпускала домой.
Как потом выяснилось, знать наизусть текст совсем необязательно, вся торжественная линейка продекламировала его хором. Я старался вместе со всеми, но от волнения забыл про Коммунистическую партию, запнулся, остановился, хотел было догнать, но не успел. "…Всегда выполнять законы пионеров Советского Союза", – нестройно закончили мои товарищи. Под сбивчивый перестук барабанчиков и безбожно фальшивящий горн нам быстро повязали галстуки. Наступили пионерские будни с ворохом мишуры из линеек, заседаний советов, собраний отрядов.
В седьмом классе, когда уже никто не носил красных шейных косынок, кому-то из идеологически продвинутых педагогов пришла идея озвездить нас в старшие пионеры. Что это такое, никто толком не знал, но цель акции стала понятна на самом мероприятии.
Громко объявляя имена и фамилии, из наших плотных рядов выдёргивали по одному. Вяло жали руку, говорили дежурные слова, соответствующие моменту: "Давай! Вперёд! Ура!"… Ещё вручали круглый значок с топорной аппликацией под стёклышком – на сером фоне две бордовые буквы "СП" и языки костерка над ними. Такие значки с персонажами популярных мультфильмов продавались в киосках "Союзпечать", а наше школьное руководство, разорившись на несколько десятков штук, нашло им практическое применение. Так симпатичные Чебурашки, винни-пухи и прочие карлеоны уступили место уродливому, придуманному наспех знаку.
Получив кругляшку на грудь, мы, уже старшие пионеры, оставались рядом с группой педагогов во главе с пионервожатой. Когда значки закончились, напротив этой компании стояло десятка полтора наших товарищей из обоих седьмых классов.
Слово взяла директриса школы, заклеймив позором в своей речи лентяев, двоечников и прогульщиков. Её в один голос поддержали классные руководители, а жирную точку поставила завуч, которая договорилась до того, что взять бы всех этих вот, с позволения сказать, учеников, да и выгнать взашей из нашей, в общем-то, приличной школы с "волчьим аттестатом". Понятно, с таким "дипломом" ничего им хорошего в жизни не светит.
– А там, – зловеще блеснули стёкла очков завуча, – и до тюрьмы недалеко!..
На "изгоев" было больно смотреть. Они все склонили головы под пристальными взглядами старших по статусу и по возрасту – пионеров и педагогов, растерянно переминались и желали одного – быстрее бы закончился этот невесёлый цирк!
Мне вспомнились сцены расстрелов в фильмах про войну, и мысленно в руках наших учителей тут же нарисовались автоматы. Картинка получилась вполне соответствующая моменту.
После школы я в неважном расположении духа навестил Попова. Сел в кресло и вполне серьёзно заявил:
– Знаешь, Олег, а я ведь больше не пионер…
Попов, который всегда отрицал всё коллективное и, по-моему, никогда не был ни пионером, ни даже октябрёнком, остановился посреди домашней суеты и немного удивлённо спросил:
– А кто ты теперь?
– Теперь – старший пионер, – невесело сообщил я о своей новой ступени в партийной иерархии.
– А это как? – неожиданно заинтересовался Олег.
Я пожал плечами:
– Не знаю.
Попов расхохотался так, что потом долго не мог остановиться, утирал выступившие слёзы, смотрел на меня и опять хохотал.
– Вот ведь придумали, козлы!.. – не унимался Олег. – Пионэр, да ещё и старший!..
И опять заходился в смехе.
Успокоившись, Попов покрутил в руках значок "СП" и вполне серьёзно сказал:
– Клёвая вещь!
На следующий день я пришёл в школу с тем же кругляшом на лацкане пиджака. Только теперь на нём вовсю улыбался Джордж Харрисон, а над головою битла красовались аккуратно вырезанные с той же фотографии три коротких слова:
LET IT BE.
Она – женщина
Одно время все носились с национальной идеей. Носились, пытались найти её, а может, придумать, да и относились. Махнули рукой и забыли про это благополучно. Не было её, мол, сто лет, и ещё столько же не надо. Без неё как-нибудь. Да и народ уже сплачивать вроде бы не надо – он сам, разобравшись, что к чему да как, давно сплотился, как мог. Каждый вокруг себя.
И ничего, нормально!
Слава Богу, теперь не надо всеобъединяющую национальную идею изобретать – вроде как ни к чему.
Действительно, зачем? Искали ведь, не нашли…
А её не надо искать, придумывать не надо. Вот она, всегда рядом.
Женщина.
Та самая, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу…
На подвиг вдохновит и сама Родину защитит.
Она и поле вспашет, если что, засеет его, а потом и урожай соберёт. Перемелет зерно в муку, тесто поставит, хлеб испечёт, на стол подаст, разрежет, кусочек румяный в рот положит. Книжку напишет, на сцену выйдет, больного излечит, дом построит, закон примет, в космос слетает.
Между делом, как бы между прочим, она ещё и умоет, накормит, спать уложит. Постирает, заштопает, погладит. И к жилетке прижмёт, слёзы высушит, сопли утрёт. Выслушает, поймёт, простит. Детей родит, воспитает их, выведет в большую жизнь. И родителям позвонит, приедет, поможет всегда. Друзей примет радушно, заботой их окружит, душевной теплотой поделится. И слово крепкое мимо пропустит, обиду стерпит, семью сохранит.
Такая она – русская женщина. Добрая, заботливая, мудрая. Мать, жена, сестра… Она отдаёт всё, что у неё есть, даже больше, чем есть. А что получает за это? Как живёт, что видит, что слышит?
Вот и вся национальная идея – наши женщины должны жить так, как они того заслуживают. Созерцать красивое, слышать доброе. В благодарность за свой титанический ежедневный труд они должны быть окружены вниманием и заботой.
Чтобы донести это до общества, необходимо время, терпение и возможность – от "Бибигона" до "Первого", на радио и в прессе, в метро и на улице. Надо снимать фильмы, издавать книги, наполнить мыслью Интернет.
Нужно говорить, писать, показывать, чтобы крепко-накрепко въелось в гены будущих поколений.
Пройдут годы, и общество обязательно изменится. Тогда оно просто не сможет не измениться.
Мы станем намного лучше, добрее, потому что научимся понимать и будем всегда помнить:
Она – Женщина!
Некоторые агитационные плакаты и реклама СССР
Владимир Маяковский, Александр Родченко, 1923 г.
Неизвестный художник, 1925 г.
Неизвестный художник, 1926 г.
Виктор Корецкий, 1939 г.
Нина Ватолина, 1941 г.
Х. Ерганжиев, 1946 г.
Виктор Говорков, 1947 г.
Ираклий Тоидзе, 1947 г.
Виктор Говорков, 1948 г.
Нина Ватолина, 1948 г.
Виктор Говорков, 1949 г.
Виктор Корецкий, 1951 г.
Борис Решетников, 1957 г.
Анатолий Мосин, 1958 г.
Виктор Говорков, 1964 г.