Отвеселившись, мы заторопились обратно в клуб – ведь там нас ждёт столько классных девчонок!
Дело молодое…
Рекламная пауза
Творческая артель "Диалог" выпускала немало разных программ для магаданских телеканалов, "футбол. Незабываемое", "До самого утра", "Имена"… Одни жили долго в эфире – тот же "Футбол" баловал зрителей лучшими матчами прошлого почти шесть лет, другие, как "На ночь глядя", через несколько месяцев после своего появления на экране скоренько сходили с него навсегда. Причина этого была одна – этот проект мне становился неинтересен. А зачем делать то, что тебе не приносит хотя бы морального удовлетворения?
Все эти, а также ряд других передач мы с Толиком так и делали – исключительно на энтузиазме, наверное, доставшемся нам в наследство из советского прошлого. Каналы брали нашу ТВ-продукцию с большим удовольствием "за спасибо", милостиво разрешая разместить внутри действа рекламу собственного производства.
Мы с Толиком – и есть вся творческая артель "Диалог". Я придумывал, изобретал, организовывал, а Михайлов умел всё, что нужно: красиво запечатлеть на видеокамеру. Монтировали, обычно, по ночам, когда никто – ни жёны, ни дети – не отвлекают, не мешают творческому процессу.
Для того чтобы как-то жить на ТВ, показывать широкому зрителю программы, которые мне были интересны, пробовать себя в разных жанрах, мы и стали делать телевизионную рекламу – ролики, объявления, проспекты… Сначала ставили их в свои передачи, а потом я придумал программу, целиком состоящую из рекламы – "Р. В. С.". Ничего от гражданской войны в названии нет, это – "Рекламные вести субботы". Повтор шёл по средам, что тоже вполне соответствовало аббревиатуре.
Удивительно, но программа пошла! Ролики с подробной информацией о компании, её услугах или товарах, живо изложенной в "подводках" к самой рекламе, смотрели домохозяйки и предприниматели, студенты и педагоги, представители умственного труда и простой рабочий люд. Они находили в наших "Вестях" не только полезную для себя информацию – что, где и за сколько, но и обсуждали художественную часть коротких клипов. При встрече со мной знакомые, подмигивая, непременно сыпали придуманными мною же слоганами или напевали мелодичные, легко запоминающиеся темы, записанные для нас Поповым.
В небольшом городке "Р. В. С." знали, ждали, смотрели. Достойный рейтинг помогал мне "окучивать" рекламодателей и не стесняться, объявляя стоимость услуг артели "Диалог". Проблем с сюжетами не было – они придумывались довольно легко, стоило лишь внимательнее посмотреть вокруг.
Только я вышел с новым заказом из магазина "Автозапчасти", как тут же увидел подсказку для небольшого сценария. Красная подсказка, никуда не торопясь, гордо катила маленькими колесиками по улице Портовой и называлась "Запорожец". Старенький, "горбатый" "Запорожец" – известный объект насмешек и персонаж многих анекдотов.
На следующее утро мы уже снимали этот раритет отечественного автопрома на натуре. Андрюшка Варфоломеев, по сценарию – владелец "Запорика", толкал заглохшую неизвестно отчего машину по направлению к появляющемуся в далёкой перспективе кадра городу.
Варфоломеев по образованию был актёр, а от природы и родителей – парень, одарённый во многом и смышлёный во всём. Работалось с ним легко и весело. Он на ходу придумывал несколько вариантов одного кадра, в охотку делал нужное количество дублей, даже "плюсовал", то есть переигрывал, немного утрировал по моей просьбе жесты, мимику – ровно настолько, насколько требовалось.
В общем, толкал-толкал незадачливый хозяин "Запорожца" своё чудо техники, да так и дотолкал прямиком к магазину "Автотовары", что на улице Портовой, дом шесть. Здесь герой Варфоломеева купил кучу всяких красивых упаковок, баллончиков, бутылочек, сгрёб всё это в охапку и, широко улыбаясь от нежданной радости, вышел из магазина. Последний кадр: "Запорик", чихнув пару раз выхлопной трубой, покатил своим ходом по улице. Титры: внизу – адрес и телефон, вверху – незатейливый слоган, традиционное пожелание отправляющимся в дальнюю дорогу – "Счастливого пути!".
Стоп, снято!
Сейчас внутри магазина снимать нельзя – работники занимаются покупателями, а те путаются в проводах, угрожая разбить наши осветительные приборы, и всё норовят помахать рукой в камеру, приветствуя неизвестно кого.
Доснять нужные кадры – Варфоломеев заходит в магазин и рассматривает прилавки, заставленные всякой автовсячиной, – решили после закрытия магазина.
– Андрюш, – настраивал я нашего актёра. – Встречаемся здесь ровно в семь!
– Базара нет! – Варфоломеев не был настроен шутить. – К семи – как штык!
Всё же мы с Толиком с определённой долей сомнения смотрели вслед Андрею, а потом молча переглянулись. Зачем мы тогда об этом подумали?!
Как многие талантливые люди, Варфоломеев был натурой увлекающейся.
Он увлекался литературой, серьёзным кино, театром. Андрей увлекался женщинами, и они ему отвечали взаимностью. С юных лет его привлекала журналистика, и Варфоломеев занимался ею всюду, где только можно – в газетах, журналах, на радио, на телевидении. Везде у него получалось легко, быстро и хорошо.
А ещё Андрюшка выпивал. И это он делал увлечённо, на полную катушку, взахлёб. Памятуя об этом, мог держаться недели, месяцы, год… Воздерживался, бросал, кодировался. Срываясь в запой, он запирался дома, не открывал дверь, не отвечал на телефонные звонки. Шло время, Андрей терял очередную работу, а на бутылку уже занимал деньги или продавал вещи из дома. Рано или поздно всё это заканчивалось одинаково – больницей, где его отхаживали, приводили в чувство и ставили на ноги.
Возвращение к жизни тоже проходило по известному сценарию. Кодирование, трудоустройство, громадный объём работы – чем больше, тем лучше. Так надёжнее, ни на что постороннее не отвлекаешься. А для симпатичной девушки или на хорошую книгу время всегда найдётся!
Варфоломеев нас не обманул, без пяти семь вечера он стоял у магазина. Но его пунктуальности я радовался недолго.
После вынужденной паузы наш актёр изменился. Он как-то суетился, мельчил в движениях, норовил помочь всем и сразу, мешая подготовить к съёмке зал, выставить свет.
– Андрон! – я прижал живчика к прилавку. – Ты кирнул, что ли?!
– Михалыч! – брови Варфоломеева прыгнули на середину лба, глаза слегка увлажнились, правая рука легла на сердце. Артист больших и малых! – Есть грех! Выпил чуть-чуть, под обед…
Большим и указательным пальцами левой руки артист на виртуальном стакане показал, сколько именно он выпил. В доказательство – чтобы я ни в чём не сомневался, Варфоломеев дыхнул на меня свежачком – водка!
Вот что прикажете с ним делать? Отматерить, дать пинка под зад, выгнать со съёмки и лишить гонорара? Можно, конечно, даже нужно! А снимать тогда кого? Столько уже отснято, да и сроки, как обычно, поджимают.
– Ты не переживай, Михалыч! – успокаивал меня Андрей. – В кадре будет не видно!..
– Я тебе щас дам в глаз, сниму его крупняком и посмотрим – будет видно или нет?!
Хотя сказал я это безо всякой агрессии, без крика – а что изменится от этого? – Варфоломеев на всякий случай отошёл от меня.
Ладно, решили мы с Михайловым, будем снимать, может, что и выхватим полезного при монтаже.
Съёмка получилась нервной, скомканной и короткой.
Делали дубль за дублем, пробовали разные планы, но каждый раз Толик, оторвавшись от камеры, смотрел на меня и грустно крутил головой – не то! Я сам это видел, злился и заводился всё больше.
После очередного циркового па нашего лицедея стало понятно, что ничего толкового с ним мы сегодня уже не сделаем.
– Всё, господа, п…ц! – жёстко, но конкретно я поставил точку на наших мучениях.
– Смотри, Артём Михалыч, если надо, то я… – начал было разомлевший под яркими лампами Варфоломеев.
– Не надо! – резко оборвал его я.
Андрей всё понял, спешно попрощался и был таков.
Мы с Толей ещё сняли кадры со всякими тюбиками, бутылочками, железяками и вскоре покинули магазин в весьма дурном расположении духа.
Буквально через час настроение у нас было совсем другим.
Прежде чем отсматривать рабочий материал, мы сначала сели ужинать. А после такого рабочего дня, снимая стресс, совсем не грех и выпить по двести пятьдесят, да прямо из холодильничка!
Кадры, снятые утром, мы отсмотрели ещё днём, во время перерыва. Теперь видик крутил плёнку с последней записью, которую невозможно было смотреть спокойно.
Андрей, широко распахнув дверь, вваливается в магазин, зачем-то оглядывается и неуверенно направляется к прилавку. Походка у него несколько пружинит, и актёр при каждом шаге слегка подпрыгивает. Вот Варфоломеев доходит до витрины и вопросительно разводит руками, дескать, ну и где то, что мне нужно?!
Снятые далее крупные планы открывали природу странных телодвижений "покупателя". К лицу подвыпившего молодого человека прочно приклеилась дурацкая ухмылка, которая не отклеивалась даже после моих строгих замечаний. Хмельные блуждающие глазки комично дополняли уморительную картину.
Мы с Толиком смеялись, перекручивали назад, снова смотрели и смеялись ещё больше. Слёзы градом катились из глаз, уже болел живот, но отснятые кадры нам вновь и вновь дарили безудержное веселье.
Долго ли, коротко ли, но как-то мы всё же успокоились.
Прощаясь, Толя посетовал:
– Эх, если бы не эта пауза в съёмках!..
Мне было легко. Я уже знал, что мы будем завтра монтировать и как нам обойтись без кадров "покупатель в магазине", поэтому заметил: