"Дружище, знай, о Тебе радуется и скорбит душа моя!" – таков лейтмотив новой книги Бориса Алексеева.
Когда мы с товарищем разговариваем, спорим, сетуем на его непонятливость, наше возбуждённое, непримиримое "Я" отвергает доводы собеседника, как говорят в таких случаях, "с порога"! Но с течением времени, на душе у нас образуется тяжесть, и становится неловко за проявленные в том давнем разговоре сердечную несдержанность и максимализм.
Причина проста: время успокоило наше сердце, пелена осуждения спала. Оказалось, товарищ-то говорил разумные вещи. Более того, именно это хотели сказать и мы… только другими словами. "Ищите интонацию" – сборник коротких рассказов о непридуманном. Пожалуйте автора своим вниманием, откройте книгу на произвольной странице и убедитесь: всё в ней написанное – о Вас!
Содержание:
Орёл над перевалом 1
Зимовка-жизнь 2
Собеседники Бога 2
Слово о смысле жизни 3
Три мудреца 3
Лёшенька 4
Мерная икона 4
Борины грёзы 6
Голубая Вольва 7
Сон рыбы 7
Сон лётчика 7
Ма-аленькая трагедия 8
Сказка о мальчике, который в детстве боялся ветра 8
Майор Салютин 9
Свобода воли 9
Садко и Софьюшка 10
Выдавим, потом посмотрим, или сначала посмотрим… 11
Кыргыз – road 11
Семён-сочинитель 12
День рождения 13
Ссора 13
Старая фотография 13
Мартовское великодушие или… 14
Настенька 14
Ищите интонацию! 15
Примечания 16
Борис Алексеев
Ищите интонацию. Сборник коротких рассказов
© Борис Алексеев, 2017
© Интернациональный Союз писателей, 2017
Москвич. Родился в 1952 г. Окончил МИФИ. Через два года, не став великим физиком, ушёл в художники. Через двадцать лет, так и не став великим художником, ушёл в сочинители. Через двести лет…
Впрочем, о том, как сложится жизнь через двести лет, предлагаю поговорить позже!
Всем добра. Борис Алексеев.
Орёл над перевалом
Меня разбудил ночной телефонный звонок.
– Борис Алексеевич?
– Да.
– Здравствуйте. Вас беспокоит полковой священник Анатолий Песков. Мы закончили строительство Александра Невского храма и хотели бы украсить его стены фресками. Вы согласны нам помочь? Речь идёт о работе в Киргизии.
– Согласен!
– Спокойной ночи.
Священник отключил связь. Я повертел в руках мобильник и вдруг почувствовал, что привычная картинка моего московского быта рассыпается на фрагменты, напоминающие картонные пазлы. Так дробится на тысячи брызг (а-ах!) морская волна, ударяясь грудью о гранит утёса.
На следующее утро штатный ковёр-самолёт (с двумя пулевыми ранениями фюзеляжа) "выкрал" меня из лабиринта московских улиц и перенёс в девственные предгорья Тянь-Шаня, на заснеженный берег… неба.
– Неба? – удивитесь вы.
– Да, именно неба! Всматриваясь в будни лётчиков, я понял: небо начинается не где-то там за горизонтом, а совсем рядом, на взлётно-посадочной полосе российского военного аэродрома. Именно здесь голубая волна оплескивает вытоптанные СУ-шками и транспортными ИЛ-ами бетонные плиты человеческого побережье, выманивая "на глубину" крылатых авантюристов и романтиков!..
Но обо всём по порядку.
На аэродроме, у трапа самолёта меня встретил молоденький лейтенант и сопроводил к "командирскому" УАЗику, стоявшему неподалёку. В машине, которую командир части выслал лично за мной, уже "сидела" в полном составе эскадрилья из десяти, а может, двенадцати лётчиков. По их усталому и одновременно возбуждённому виду несложно было догадаться о недавнем завершении полёта.
Пропихнув меня на заднее сидение, лейтенант, со знанием дела открыл одну дверцу, другую и вдруг под общий хохот вмял своё щупленькое тельце третьим пассажиром на переднее кресло рядом с водилой. Водила по этому поводу произнёс короткую мужскую речь, и мы весело покатили по грунтовой дороге в расположение части. За рассказами о небесных курьёзах получасовой давности дорога пролетела совершенно незаметно. УАЗ подъехал к воротам КПП и "разметав" пристальное "око" роты охраны, въехал на территорию части.
У дверей гарнизонной столовой многострадальный командирский хэтчбек "выдохнул" лётный состав эскадрильи. В совершенно пустой машине остались только водитель, худенький лейтенант и я. Мы отъехали от столовой и через пару минут остановились у дверей персональной гостиницы командира части, где мне предстояло жить во время работы над росписью храма. Вручив ключи от отдельной комнаты с видом на полковую баню, лейтенант "отдал честь" и удалился.
Ощущение тверди под ногами после стольких часов, проведённых в зияющей пустоте неба, пробудило во мне зверский, не подобающий иконописцу аппетит. Я вышел на кухню. У плиты кашеварил военный лётчик, квартирующий по соседству.
– Вот, значит, как выглядят великие художники! – сказал он, не поворачивая головы.
"Кажется, меня здесь ждали" – подумал я и решил ответить собеседнику в том же шутливом тоне:
– Точно также легко определить лётчика в толпе людей, никогда не поднимавшихся в небо.
– Это как? – он обернулся и с интересом посмотрел на меня.
– Просто. По наличию третьего глаза!
Мы понравились друг другу, разговорились и в будущие дни пригубили не одну рюмку чая, встречаясь на кухне за дружеским ужином (если у моего собеседника не было ночных полётов).
Теперь разрешите Вам представить героя настоящего рассказа: полковник Российских ВКС Горшелев Антуан Олегович. Добряк средних лет, с огромной шевелюрой каштановых волос, тронутых первой сединой. Рост штурмовой, средний. Черты лица тонкие. Глаза печальные и внимательные. Вежлив, предупредителен. На шее крестик, и вот по какому случаю:
…Командир поредевшего штурмового звена подполковник Горшелев пятьдесят вёрст тянул подбитый, истерзанный штурмовик до аэродрома. Кое-как сел. Когда же выполз из кабины на руки товарищей и оглядел со стороны собственные крылья, крепко призадумался. Не верилось, что огрызок металла без хвоста, шасси, с пробитым фюзеляжем выпорхнул из рукавичек смерти и долетел до своих! На лицо было "обыкновенное ратное чудо".
"Да, тут без Бога не обошлось, – решил Антуан, – пора креститься!"
– Небо – это что? – спрашиваю.
– Небо? – Антуан замирает, – небо, как тебе сказать, это… мой дом. На Земле я в гостях. Томительно здесь, люди, вещи. А там! Знаешь, лечу я сегодня над перевалом, а внизу орёл, как кусочек старого времени, застыл, не шелохнётся, только крыльями чуть перебирает. Я кричу: "Коллега, посторонись!" А он в ответ: "Мир тебе, человек-птица!"
Боря, не поверишь, даже в автомобиле я руль порой на себя тяну. Эх, если б не гаишники!
…Помню, как-то полковник пришёл за полночь. Я сидел на кухне и распечатывал на ноут путевые заметки из блокнота. Увидев меня, он нахмурился, как-то неловко поздоровался, прошёл в свою комнату и закрыл дверь.
Утром следующего дня мы встретились на кухне. Ни о чём не спрашивая, я оглядел моего товарища и обратил внимание на припухлость век, верный признак бессонной ночи. Из приоткрытой двери его комнаты немилосердно несло прогорклым "ароматом" скуренного табака. Я знал, что сегодня полёты, и участливо поинтересовался:
– Антуан, как вы себя чувствуете?
– Неважно. В смысле, не важно всё это. Будете кофе?
Я принял приглашение, мы сели. Антуан положил растворимый порошок и начал заливать чашки кипятком. Вдруг он отставил чайник и произнёс:
– Какого.., прости Господи, Серёга попёрся за перевал! Себя убил, ладно, полтинник пожил, нашему брату и того достаточно, но лейтёху-то молодого зачем угробил? У того жена, два малыша. Теперь что, из ордена, как из топора, прикажешь мальцам кашу варить? Видишь ли, помочь союзничкам решил. Те обделались со страху и давай трындеть: "Русо, выручай!" Ему же нельзя было туда лететь, и он знал, что нельзя, интернационалист хренов!
Я закончил приготовление кофе и спросил:
– Это то, о чём сегодня Яндекс трубит?
– Ну да. Быстро разлетелось. Стоит где промашку дать, шакалы с блокнотами тут как тут – за уши не оттянешь!