Ну, а тот, кто имел родовой герб, поместья, был образован и мог бы принести пользу своему отечеству – как-то не вписывался в эту систему. Эмиграция, тюрьмы, ссылки и концлагеря – это вдруг оказалось их уделом. Понимаешь? – Михаил пристально глянул на слушавшую его молодую особу и вздохнул, – вот так и был прерван естественный ход событий…
Лариса кивнула.
– Да, конечно, в нашей истории столько "пятен"…
А про себя успела подумать: "Так-то оно так. Но вот выходит и так, что, если б не было семнадцатого года, то и я бы тут с тобой сейчас не сидела, милый. Потому что не было бы ни папочки – замминистра "от сохи", ни простолюдинки-генеральши, ни меня – такой, какая я тебе нравлюсь: нарядной, умной и красивой. Да и жила бы я точно не в Москве. И мы бы, уж точно, с тобой никогда не встретились".
Лариса вздохнула.
Михаил перехватил то ли грустный, то ли слегка рассеянный взгляд собеседницы.
– Ой, извини, – спохватился кавалер. – Я, наверное, утомил тебя историческими параллелями. Но просто – это моя излюбленная тема. Думаю, если бы я не стал музыкантом, то был бы историком. Хорошим, настоящим, а не таким, которые обслуживали советский режим…
– Ну, что ты, – искренне призналась Лариса, – не могу вспомнить, когда мне было так комфортно на душе, как с тобой в этот холодный зимний вечер… И потом, я вся еще под впечатлением от твоего рассказа о любви юной прелестницы и князя. Спасибо тебе за эту волшебную прелюдию к нашему романтическому вечеру.
– Вообще-то, я никому, из своих знакомых… дам, – тут Михаил слегка запнулся, – этого не рассказывал.
Лариса усмехнулась.
– А насчет прелюдии ты очень тонко подметила, – сказал Михаил, – дотронувшись до руки собеседницы и, как бы, желая сгладить эффект от некстати вылетевших слов, – ты очень эмоциональная натура, впрочем, как и я сам. Вообще-то, я чувствую себя сейчас Орфеем, в котором вовсю уже звучит мелодия любви…
– Ах, Мишель, Мишель, какой же ты сладкоголосый соловей… Разве может устоять перед тобой слабая женщина? – Лариса своей маленькой ручкой нежно коснулась длинных пальцев музыканта. – Да еще которую ты сознательно подпоил коньячком, хитрец… Сдаюсь. Веди меня в свои пенаты… В свой "люкс".
Михаил мечтательно и самодовольно прикрыл большие карие глаза длинными пушистыми ресницами.
– Как я ждал, когда же ты, наконец, сама произнесешь эти слова. Мужчина может предложить или намекнуть, но он не должен навязываться.
– Хитрец, какой же ты очаровательный хитрец, – улыбнулась Лариса. – Я подожду тебя в холле, хорошо?
– Конечно, конечно, – и он сделал рукой знак официанту.
– А как же гости, которые только до одиннадцати? – тихонько спросила Лариса, когда они миновали дежурную на этаже, выйдя из лифта.
Кавалер усмехнулся.
– У нас всё схвачено, за всё заплачено? – догадалась Лариса.
– Само собой…
Какая странная отметина
– Ну, вот и мои московские хоромы, – сказал Михаил, пропуская впереди себя даму. – Правда, с заокеанскими "люксами" мой номер не выдерживает никаких сравнений.
– Да будет тебе, знаменитый капризуля, – сказала Лариса, бегло оглядев обстановку. – А мне всё нравится. – И добавила, – всё нравится там, где есть ты…
Михаил галантно взял шикарную песцовую шубку из рук Ларисы и повесил ее в платяной шкаф. Туда же закинул свою заморскую дубленку. И, наконец, они, освободив руки от вещей, не сговариваюсь, ринулись друг к другу. Они даже не целовались. Просто стояли, обнявшись, долго и молча, привыкая друг к другу.
Наконец, Михаил чуть отпрянул, тряхнув своими роскошными кудрями, и произнес:
– Схожу с ума от запаха ванили…
Лариса самодовольно улыбнулась, а про себя подумала: "Зря я, что ли, целый час отмокала в ванной с цветочками ванильного дерева"… А вслух произнесла:
– Как хорошо…
Женщина разомкнула руки и села в кресло.
– Так хорошо, что…
– … верится с трудом, что может оказаться правдой? – закончил за Ларису фразу Михаил.
– Вот, вот, именно это я и хотела сказать.
– Откуда такие мрачные мысли в нашей очаровательной головке?
Мужчина плюхнулся перед Ларисой на колени и невольно уткнулся носом в ее сексапильную коленку, обтянутую модными лосинами.
– Дама позволит снять с себя сапожки, чтобы отдохнули ножки?
– А ты еще и очаровательный рифмоплет, – засмеялась Лариса, позволяя себя разуть.
Она уткнулась носом в его роскошную шевелюру, улавливая запах дорогого мужского парфюма.
– Мишель, ты просто невозможный красавчик, – ей тоже захотелось вдруг присочинить какую-нибудь рифму, – и она брякнула первое, что взбрело на ум, – красавчик-мерзавчик…
– О, ты даже не представляешь, какой я мерзавец, Ларка, – жизнерадостно отозвался Михаил. – Впрочем, Ларка – это грубо. Это не для тебя. Извини. Сейчас я буду угадывать…
Он быстро и непринужденно скинул шикарные замшевые ботинки. Снял пиджак, оставаясь в водолазке и джинсах. Затем сгреб в одну кучу все подушки, лежавшие на широченной тахте, подложив их под спину, и оказался в комфортном полусидячем положении.
– Возлежишь, прям, как римский патриций, – невольно вырвалось у Ларисы.
– Так, значит, патриций? Отлично. Заметано. Мы об этом еще вспомним, когда нам заказанные фрукты и сладости принесут. А сейчас… Имена. Только с условием, – он лукаво посмотрел на гостью. – Когда я угадаю то самое, заветное… моя красавица, богиня будет возлежать рядом с патрицием…
– Хорошо, буду девушкой покладистой, ты только угадай, – и Лариса шумно выдохнула в ожидании близкой радости.
– Ну, что ж, тогда поехали…
– Ларуся?
– Ларуня?
– Ларочка?
Женщина, улыбаясь, отрицательно качала головой.
– Лора?
– Клариса?
– Лаура?
– Клара?
Лариса сделала капризную мордочку.
– Не хочу быть Кларой, у которой украли кораллы.
– Ну, и правильно, – улыбнулся Михаил. – Потому что всё, что я перечислил – это не твое. А твое, – тут музыкант сделал виноватую физиономию, – ты только меня не побей. Твое – я с самого начала знал, но, хотелось тебя немного подразнить…
Лариса раздула ноздри, пытаясь изобразить гнев на своем лице.
– Ты просто…
– Мерзавчик – красавчик, знаю, – самодовольно усмехнулся Михаил.
– Не томи, – попросила Лариса.
– Так, значит, девушка истомилась уже… Как приятно это слышать. Тогда прошу, – и мужчина игриво, и, в тоже время требовательно, показал глазами на свободное место рядом с собой.
– Э-э-э, так не честно. Мы так не договаривались. И почему ты уверен…
– Уверен, уверен, потому что ты… Лорик. Именно – очаровательный Лорик. Угадал?
Лариса на миг обомлела.
– Мишель, ты – прелесть, – сказала она и плюхнулась рядом с ним на тахту.
Музыкант наклонился близко к Ларисе, пытаясь изобразить строгое лицо.
– А теперь признавайся, красавица, кто еще тебя так называл?
– Никто и никогда, – искренне призналась женщина. – И, знаешь, мне это так приятно.
– А мне тогда еще приятней, – обрадовался влюбленный. – И еще радует то, что мы звучим с тобою так в унисон. Тогда запомни: ты для меня отныне – только Лорик…
И он страстно стал осыпать поцелуями лицо и волосы, и тело женщины, скрытое под облегающей одеждой.
– Ой, погоди, что ж это я, – Лариса чуть высвободилась из объятий и легко скинула кардиган, обнажая тело до талии и оставаясь в красивом бюстгальтере из импортного комплекта белья "Кармэн", выполненного в черно-красных тонах.
Раздеваясь, она мельком глянула себе на грудь. От сладкой неги и желания грудь молодой женщины налилась, став упругой, как два созревших персика, готовых вот-вот выскочить от радости из стягивающей их подвязки…
Поймав восхищенный взгляд Михаила, она и ему помогла освободиться от водолазки.
– Лорик, – ты всё делаешь правильно, – прошептал пылкий музыкант ей на ухо. – Всё должно быть постепенно. Сначала – прелюдия или увертюра, и только потом – апофеоз. В нашей мелодии не должно быть фальши. От первой до последней ноты… Понимаешь?
– Понимаю, – сказала Лариса, растворяясь в его объятиях и ощущая крепкое молодое тело сквозь его и свою одежду.
– И сколько может длиться эта сказка?
– Сколько пожелает царица, – ответил Михаил. – А, может быть…
– Нет, нет, нет, – решительно сказала женщина. – Дай мне еще насладиться привыканием к тебе…
– Еще насладиться, – повторил мужчина, и блаженно сомкнул веки. – Что ты со мной творишь, Лорик. Я совсем потерял голову…
Она выскользнула из его объятий, и склонилась над его лицом.
– Знаешь, меня даже как-то пугает, что я столько комплиментов наговорила мужчине только за один вечер…
– А… Я где-то уже это слышал: мужчина должен быть чуть-чуть лучше обезьяны? Извини, что лицом не вышел, – и тут Михаил состроил такую рожицу, что Лариса расхохоталась.
– Вредина, я говорю серьезно, – и она легонько стукнула его по плечу. – Это просто невыносимо, прекрати.
– А так? – Михаил взлохматил свою шевелюру, прикрыл один глаз рукою, из-за всех сил выпятив другой, – похож я на Циклопа из "Седьмого путешествия Синдбада"?
– Да, прекрати же, – Лариса плюхнулась на спину и залилась в беззвучном смехе.
В этот момент в дверь номера постучали, и раздался мужской голос: "Получите заказ".
– Очень кстати, – обрадовался Михаил.
Лариса "ойкнув", скрылась в ванной.