Если верить Тодору, в Соединенных Штатах фокусы патентуются с обязательным условием публикации секрета через семь лет. Годы триумфа прошли, и теперь патенты вывешены в интернете. Тодор читал на английском, изучал, разбирался, он все теперь знает.
- Ну и как же ему удавалось летать? - спрашивает Марина. - Он же правда летал?
Тодор объясняет: с помощью сверхкрепких тончайших волоконных нитей и особым образом вращающихся полуколец. Или просто колец - Капитонову не интересны секреты Копперфильда.
- А вы, значит, умеете отгадывать двузначные числа? Я могу загадать?
- Извольте, - говорит Капитонов.
- Да, загадал.
- Но только двузначное! - вмешивается Марина.
- Заинька, я понимаю.
- Прибавьте двенадцать, - говорит Капитонов.
- Да, - отвечает Тодор.
- Отнимите одиннадцать.
- Да.
Капитонов задумался.
- Или я ошибаюсь, или - десять.
- Да.
- Десять?
- Да. Да.
- Не помню, чтобы кто-нибудь загадывал десять. Наименьшее из двузначных.
- Тодор минималист, - говорит Марина.
- Нет, я не минималист. Можно еще?
- Нельзя, - говорит Марина.
- Почему же нельзя? Конечно, можно, - разрешает Капитонов.
- Нельзя. Хватит.
- Да почему же?
- Второй раз может не получиться.
- Ерунда, получится. Ну а если и не получится, то что?
- Женя, - отвечает Марина, - знаешь, почему я с детства не люблю жонглеров? Мне наплевать, сколько они предметов подбрасывают. Но мне некомфортно ждать, когда кто-нибудь хотя бы раз промахнется.
- Ладно, - говорит Тодор. - Вы фокусник, а я спорщик. Спорим, что если вы мне дадите тысячу рублей, я вам дам пять тысяч рублей.
- Охотно верю. Зачем спорить?
- Вы верите тому, что я дам вам пять тысяч, если вы мне дадите одну?
- Но вы же так сами сказали.
- И вы мне поверили?
- А почему я должен не верить?
- Подождите. Вы хотите сказать, что я идиот?
- Солнышко, Женя не говорил такого.
- Кто кому спор предлагает? - спрашивает Капитонов. - Вы мне или я вам?
- Так мы спорим? Дайте мне одну и получите пять.
- На что спорим?
- На что хотите. На рубль.
- Женя и Тодор, пожалуйста, прекратите.
- Вот вам тысяча.
- Спасибо. Я не могу дать вам пять тысяч. Значит, я, к сожалению, проиграл. Возьмите свой выигрыш, - он отдает рубль.
- Этот детский спор описан в книге Гарднера "Математические развлечения", я читал еще в седьмом классе.
- То есть вы все-таки хотите сказать, что я идиот.
- Солнышко, Женя не говорил этого. Отдай ему деньги.
Тодор пытается вернуть тысячу, но Капитонов брать не желает.
- Никаких возвратов. Я победил и честно заработал рубль.
- Не валяйте дурака. Вот ваша тысяча. Забирайте. Это шутка была.
- Все по-честному, - упрямится Капитонов, - тысяча теперь ваша, причем тут шутки?
- Это был демонстрационный спор.
- Мы не договаривались.
- Зачем вы спорили, если знали, что проиграете?
- Так я как раз выиграл!
- Женя, - строго произносит Марина, - если ты не возьмешь деньги назад, я рассержусь.
- Прекрасно, - бормочет Капитонов, убирая тысячу в карман. - Меня лишают моей победы, - он кладет рубль на стол.
- Да, - говорит Тодор, забирая рубль.
Пауза из тех, что принято называть неловкими.
- Если честно, я забыл этот трюк, - говорит Капитонов. - Вспомнил по факту.
- Все хорошо, - отвечает Тодор. - Хотите анекдот?
Рассказав, без паузы заявляет:
- Прошу меня извинить. Рад знакомству. Мне рано вставать. Оставайтесь у нас - зачем вам гостиница?
Тодор выходит из комнаты, Капитонов глядит на часы.
22:55
- Сиди! - протестует Марина против его попытки подняться со стула. - Ты же не торопишься. Ночуешь у нас. У нас комната свободная. - Я его обидел?
- Нет. Ему действительно вставать рано. Он жаворонок. Это мы совы.
Без Тодора за столом стало как-то проще, спокойнее.
Капитонов отказывается ночевать - категорически.
- Буду всю ночь бродить по квартире, как привидение. Зачем это надо?
Марина говорит:
- Он тебе не понравился?
- Понравился. Почему не понравился?
- У меня все хорошо, ты не думай, - сообщает Марина.
- Я вижу, не думаю.
- Нет, правда, у нас все хорошо. - И добавляет: - Мухин был тоже зануда.
- Марин, я не спрашивал… я так и не знаю, что там с Мухиным в конечном итоге… Следствие и все такое…
- А ничего. Дело закрыли. Вопросов больше, чем ответов. До последнего времени хотела нанять частного детектива. Сейчас уже не хочу. Но во что я не верю, это в то, что он сам.
- Тогда на похоронах я чушь порол, ты уж прости.
- Да кто ж это помнит.
- Нина помнила.
- Ниночка… Видишь, как у нас с тобой все симметрично. А я тогда так и не приехала, это ты уж меня прости.
Про Аньку спросила.
- У тебя есть фотография?
У него есть - в мобильном.
- Ой, красавица! Ой, принцесса!.. Я ее вот такой еще помню. С крокодилом надувным. Она меня еще "тетя Малина" называла.
- Так ты и подарила ей крокодила тогда…
- Ну да.
- Она с ним на юге не расставалась.
- За детей, - Марина приподнимает бокал.
Чокнулись.
Отпив, Капитонов говорит:
- Что-то у нас не совсем хорошо получается.
- У нас… не совсем хорошо?
- Да нет, у нас с ней - у нее со мной, с ней у меня…
- Проблемы?
- Ссоримся без конца. Она меня, вероятно, считает деспотом. Что бы я ни спросил, покушаюсь на ее свободу, независимость, суверенитет. Я уже не спрашиваю ни о чем. С другой стороны, почему я должен не спрашивать? Я что - посторонний человек? Да она сама деспот!.. Ее все во мне раздражает, абсолютно все. Нет: бесит. "Меня это бесит!" - вот так она говорит.
- Слушай, что в тебе такого может бесить?
- Да всё! Почему я рожок для обуви не вешаю на крючок. Почему я ем быстро. Почему о присутствующих говорю "он" или "она". Почему чай покупаю в пакетиках. Почему я равнодушен… ко всему, к чему равнодушен… Ей, например, не нравится, что женщина, с которой я решился ее познакомить, не снимает черные очки. Она не говорит мне, что не нравится, но я ведь чувствую, вижу… Как будто у человека не может быть причин не снимать черные очки. Ведь могут же быть причины. Да и какое ей дело?
- Да уж, это не ее дело. А в чем причина?
- Вот и ты. Потому что у нее разные глаза, один - темно-карий, другой - голубой.
- Она это знает?
- Как же она может не знать, если это ее глаза?
- Нет, я про дочь.
- А должна знать обязательно? Я должен объяснять такие вещи? Ты это серьезно, Марина?
- Наверное, не должен… Но ты так рассказываешь…
- Чай покупаю в пакетиках… Уже говорил… Ем быстро… Да… Почему не другой, а такой… Со своими почему не борюсь недостатками…
- Слушай, не верю! Неужели она такой мозгоклюй?
- Это я мозгоклюй! По определению! Это она меня мозгоклюем считает! Знаешь, она меня стесняется. Она считает, что она дочь неудачника.
- Она так сказала?
- Нет, я сам знаю. Я знаю, что она так думает.
- Может, ты сам так думаешь - о себе?
- А с чего бы мне так думать? Я вообще об этом не думаю. Я только не хочу, чтобы она неудачницей была. А все к этому идет.
- Куда идет? Ей восемнадцать лет.
- Девятнадцать через неделю. Нет, Марина, ты ее не знаешь, она запрограммировала неудачницей себя - по жизни быть неудачницей. Университет она, не успела поступить - уже бросает, и здесь я бессилен. Практически бросила уже.
- А что так?
- Мне назло. Она все делает мне назло.
- Значит, ты в ее жизни занимаешь существенное место.
- Да - потому что мешаю ей жить.
- Так не мешай!
- А где я мешаю? Где?
- Откуда я знаю, где? Может, ты ее действительно достал своим занудством? Конечно, достал!.. Вы все такие!.. У нее кто-нибудь есть?
- Хороший вопрос. Кажется, есть. И насколько я понимаю, он женат.
- "Кажется", "насколько я понимаю"…
- Ну ведь она же мне не говорит ничего. Только смеется. Я что - против? Ей жить. Я одного не принимаю - неопределенности. Она знает, что я терпеть не могу неопределенности, что меня неопределенность изматывает, и нарочно так… Мне кажется, что нарочно…
- Я не поняла, вы вместе живете? Или она от тебя в отдельности?
- Скорее вместе, чем отдельно.
- Ну так разъехались бы, разменялись. Что-то мешает?
- Да ничего не мешает… Только как это? Надо заниматься этим кому-то…
- Естественно. А он? Он-то что?
- А что он? Он ничего. Хуже - другое. Насколько я понимаю, он, мягко говоря, недоумок, бестолочь. Рано или поздно такого охламона жена от себя прогонит, и тогда моя дочь будет с ним уже без всяких двусмысленностей…
- Может, ты ревнуешь?
- Я тебя умоляю.
- Ну, как-нибудь по-отцовски?
- Марина, что ты говоришь? Она взрослый человек. У нее любовь. У нее своя комната. Я толерантен. Я не деспот. Но у меня может быть свое мнение. Которое, кстати, я не тороплюсь высказывать. Она и сама знает, что я думаю. И потом… Мне кажется, Маринушка, она думает, что я виноват в гибели Нины.
- Но ты ни в чем не виноват.
- Но мне кажется, что она считает меня виновником гибели ее матери, моей жены…