Глава 4
К пяти вечера армия вернула Пеппер на вертолетную площадку, оборудованную на Тридцатой улице. После тишины кемп-дэвидского зала для боулинга суматоха и грохот сумеречного Манхэттена показались ей приятно успокоительными. Она решила пройти две мили, которые отделяли ее от квартиры, пешком: ей хотелось и многое обдумать, и оттянуть неизбежную встречу с Бадди. Президент попросил Пеппер никому об их разговоре не рассказывать.
- Даже моему мужу?
- А он умеет держать язык за зубами? - спросил президент.
- Он бывший телевизионный репортер.
- О господи. В таком случае мужу - в особенности. Если что-то просочится в прессу, все закончится, не успев начаться. Первые сведения о нашей затее люди должны получить, когда вы окажетесь сидящей рядом со мной в Овальном зале.
Пеппер прикинула, не открыться ли все-таки Бадди, однако его достижения по части умения держать язык за зубами были какими угодно, но не утешительными. К тому же интуиция говорила ей, что эта новость его не обрадует.
- Где тебя черти носили? - сварливо осведомился Бадди, когда стук каблучков по мраморному полу известил его о возвращении жены. - Я тебе раз четыреста звонил. Сотовый не отвечает, "БлэкБерри" не отвечает. Я уж собрался больницы обзванивать.
- Я знаю, знаю, прости, малыш. - Она поцеловала мужа, однако он поцелуя не возвратил. - Просто мне нужно было немного побыть одной. Прочистить мозги. А то проснулась сегодня и почувствовала, что вот тут, - она постучала себя пальцем по голове, которая в эту минуту отнюдь не казалась ей прочистившейся, - все паутиной заросло.
Бадди смотрел на нее не то недоверчиво, не то подозрительно. Он был на шестнадцать лет старше Пеппер и уже достиг возраста, в котором муж начинает волноваться, когда молодая, в сравнении с ним, привлекательная жена вдруг исчезает на целый день без всякой на то причины, а вернувшись, объясняет свою отлучку не самым убедительным образом.
- Так где ты была-то?
Пеппер бросила сумочку в кресло, взглянула мужу прямо в глаза и сообщила:
- У президента Соединенных Штатов. В Кемп-Дэвиде.
- В Кемп-Дэвиде, - повторил Бадди. - Подумать только. Ну и как там президент?
- Хорошо. В боулинг играет. Передает тебе привет. Ты не хочешь поесть? Я проголодалась. Может, сходим куда-нибудь, перекусим? Сангрии выпьем. Повеселимся.
- Сначала скажи, где ты провела весь день. Господи, да я чуть с ума, на хер, не сошел.
- Я же сказала, малыш. Мне позвонил президент. Он хотел видеть меня. За мной прислали вертолет - ну и так далее.
- Ты спятила?
- Нет, только проголодалась.
- Пеппер. Где. Ты. Была. Весь. День.
- В. Кемп. Дэвиде.
- Это что, серьезно?
- Намного серьезнее сердечного приступа.
- Ну хорошо. Ладно. И чего он хотел?
- Оказывается, он поклонник нашего шоу.
- Президент Соединенных Штатов смотрит наше шоу?
- По-видимому. Да.
- Господи. Почему же ты меня с собой не взяла?
- Ты спал, дорогой.
- Так разбудила бы.
- Ты был в отключке. И кстати, в котором часу ты-то вчера домой вернулся?
Бадди помолчал - несколько дольше, чем следовало.
- Ну, не знаю. Поздно.
- Для человека, у которого каждый день расписан по секундам, - сказала Пеппер, - ты становишься на редкость неточным, когда речь заходит о ночном времени.
- Давайте обойдемся без перекрестных допросов, ваша честь. Это ведь ты, а не я, исчезла на целый день и следов не оставила. Ладно, ладно. Пойдем куда-нибудь, поедим.
- Мне не хочется.
- Ты же сказала, что проголодалась.
- Уже насытилась. Дерьмом, которым ты меня кормишь. - И она направилась к спальне.
- Пеппер.
- Поцелуй меня в задницу.
- Я думал, - сказал ей в спину Бадди, - мы все это уже обговорили.
- Да нет, похоже, не все.
Под "всем этим" подразумевалась туманная заметка, появившаяся несколько месяцев назад на "Шестой странице": "Какой ТВ продюсер только что с безрассудной поспешностью уволил четвертую свою "личную помощницу", юную и прекрасную, в обязанности которой входило не одно лишь снабжение его кофе с молоком?"
Пеппер хлопнула дверью спальни и тут же почувствовала себя полной дурой - какой смысл запираться в четырех стенах, если ты и вправду голодна? Впрочем, несколько минут спустя она услышала ответный хлопок входной двери. Она отправилась в "Линкольн-центр", набила там два больших пакета книгами о Верховном суде, в том числе и биографиями работавших в нем судей. (Удивительно, но многие из этих книг рассказывали о судьях, все еще действующих. Пеппер почему-то полагала, что итоги их работы подводятся несколько позже.)
Затем она накупила в китайском ресторанчике еды, приобретя в итоге сходство с не испытывающей недостатка в средствах рачительной домохозяйкой, оттащила свои трофеи домой и устроилась с книгами в спальне. Читала Пеппер допоздна и ощущала себя при этом нарушительницей неких правил, - она все прислушивалась, не вернулся ли Бадди, - снова оказавшейся в летнем лагере девочкой, которая после того, как в общей спальне выключают свет, читает, накрывшись с головой одеялом и освещая фонариком страницы, книжку "Нэнси Дрю и странный кандидат в члены Верховного суда".
На следующее утро Пеппер обнаружила Бадди спящим на кушетке. Она забралась к нему под бок, а когда они встали, вчерашняя размолвка была уже забыта или, по крайней мере, засунута под сукно.
Они соорудили себе по "Кровавой Мери", позавтракали яичницей с зеленым луком и салатом, попутно следя краем глаза за одним из воскресных ток-шоу.
Еще нарезая лук, Пеппер спросила:
- Как тебе эта свистопляска с Верховным судом?
- Жопы они все, - ответил пребывавший в задумчивости Бадди.
- Малость смахивает на зоопарк, верно?
- И кому вообще это нужно? - сказал, разбивая яйцо, Бадди.
- Заседать в Верховном суде? Ты серьезно?
- Сидят девять старых пердунов в мантиях и перебрасываются записками.
- Ренквист. Уоррен. Брандейс. Франкфутер. Харлан. Блэк. Холмс. Маршалл. Старые пердуны в мантиях? Я начинаю понимать, почему тебя занесло на телевидение, дорогой. У тебя подлинный талант к старому, доброму reductio ad absurdum.
- Ты телевидение не трожь, - проворчал Бадди, - оно тебе эту квартиру с видом из окна купило. Кстати, я тут поразмыслил немного, - как тебе идея насчет того, чтобы подстегнуть обмен веществ нашего шоу?
- Ты это о чем? - опасливо поинтересовалась Пеппер.
- Да знаешь, я подумал, может, нам хватит возиться с гражданскими исками, - пора начать настоящие приговоры выносить?
- Бадди, - сказала Пеппер, - наша специальность - гражданские иски. И А: по таким искам люди в тюрьму не попадают; Б: я давно уже не настоящий судья. Так что не понимаю, каким образом мы можем отправлять кого-то в тюрьму.
- А я все продумал, - ответил Бадди. - Вместо того чтобы заставлять людей подписывать хиленькие мировые соглашения, мы по контракту обяжем их выполнять твои решения: проиграл - отсиди настоящий срок.
- Какой еще срок? Я же не могу посылать людей в тюрьму. Повторяю, я не настоящий судья. Что я, по-твоему, должна буду делать - звонить в городское Управление исправительных заведений и говорить: "Это судья Картрайт, будьте любезны, окажите мне услугу, посадите пару людей в тюрягу"?
- Да нет же, мы свою собственную тюрьму заведем, - торжествующе улыбаясь, сообщил Бадди.
- Это как же?
- Поставим в каждой тюремной камере по телевизионной. Скажем, проигрывает человек дело - ты отправляешь его в кутузку. В нашу собственную. На неделю там или больше. Мы устроим собственную тюрьму. Вернее, построим. В каком-нибудь месте помрачнее. На юге. Со сторожевыми вышками и - да! - со рвом. А во рву акулы. Можно еще крокодилов будет напустить. Крокодилы, они как, с акулами уживаются?
- Могу выяснить, - ответила Пеппер.
- И почему я до этого раньше не додумался? Охранников оденем в форму. Такую, как у Дарта Вейдера. Чтоб пострашнее было. И для заключенных форму придумаем. За хорошее поведение они будут очки получать и так далее - чтобы пораньше освободиться. И - господи! - мы назначим денежный приз за побег!
Пеппер пыталась сосредоточиться на редиске, которую резала для салата:
- А если беглецов акулы с крокодилами слопают?