— Все в вену идет.
— И сколько в сутки надо?
— До двух грамм «геры».
Арнольд с уважением присвистнул. Нехило. Это далеко зайти надо. Накладно — минимум полторы сотни долларов в день только на собственное обслуживание. Еще и машину прикупил, и технику, и квартиру с женой содержит. Это сколько же народу нужно погубить, чтобы так жить?
— Ты героин Робертино и Бацилле дал, от которого те кони бросили?
— Нет! — возмутился барыга. — У меня товар чистый!
— Правда?
— Да.
— Вот и уколем им. Робертино перед смертью шепнул, что у тебя брал. Если чистый, тебе ничего не будет. — Я вытащил из папки шприц с дистиллированной водой. — Руку давай. Сейчас тебе будет хорошо. Главное, бесплатно.
— Нет!
— Тогда рассказывай. Где прикупил порченый героин?
— Где и все, — Тютя понурил плечи. Он сломался. — У таджиков.
— По скольку?
— Пятьдесят «зеленью».
— Что-то дешево.
— Оптом. Приличные партии.
— Как договариваешься с ними?
— Как и со мной мои клиенты. Звоню таджику на пейджер. Он скидывает мне на пейджер ответ.
Вот плоды прогресса. Не нужно секретиться. Все просто. Пейджер — лучший способ конспирации.
— Время? — осведомился Галицын.
— Да хоть сегодня.
— Сдашь поставщиков? — обернулся к нему я.
— Сдам, — с готовностью кивнул Тютя. Мне бы задуматься, чего это он так радуется. Но восприятие притупилось из-за близости удачи. Так что я просто кивнул:
— Будем звонить.
Галицын завел мотор, и мы двинули к ближайшему телефону-автомату.
— Ну не идиоты вы, а? — спросил Романов, зло разглядывая меня и Арнольда. В свете неоновой лампы мы выглядели бледными и виноватыми.
— Так точно, — щелкнул я каблуками. — Свиньи-с мы-с. Прикажете выпороть?
— Приказал бы, — Романов махнул рукой. — Нет, ну это надо!
— Моя вина, — сказал я.
— Конечно, твоя… Раздолбай…
— Вообще-то я его упустил, — сказал Арнольд, виноватыми собачьими глазами глядя на Романова. — Не успел.
— Все хороши… Где третий герой?
— Князь?
— Да.
— У него что-то с тещей.
— Хоть бы разок ее увидеть. Такое впечатление, что он по жизни только ей и занят, — покачал головой Романов.
— Заботливый зять, — сказал я.
— Барыгу отпустить. Ну как это? — всплеснул руками Романов.
— Мы его не отпускали. Он просто непослушный оказался, — невесело улыбнулся Арнольд.
— Смеемся, да? — недобро осведомился Романов.
— Ну с кем не бывает, — поморщился досадливо я. — Что мы могли сделать? Чугунку машиной тормозить?
Получилось все действительно по-дурацки. Тютя забил встречу с таджикским барыгой. Тот согласился приехать через полчаса. Времени на нормальную подготовку операции не было. В назначенное время таджик приперся на железнодорожную станцию на окраине города. Он был какой-то жизнью напуганный, боязливо оглядывался, а на платформе народу было мало, так что засветиться мы могли запросто. Поэтому за встречей наблюдали с некоторого расстояния. Ближе всех был Арнольд. Тютя о чем-то минут пять говорил с таджиком. Они махали руками. Потом подошла электричка. А когда ее двери уже закрывались, Тютя и таджик вскочили в нее. А Арнольд не успел.
— Это не просто прокол, — сказал Романов. Наконец он соизволил кивнуть нам на стулья, стоящие вдоль стеночки его кабинета. — Это уже система.
— Таджиков отпускать, — хмыкнул Арнольд. Месяца три назад повязали человек шесть таджиков. Пока грузили их в машину, обыскивали, один куда-то исчез.
— Эффект привыкания, — сказал Романов. — Вы считаете себя такими крутыми профессионалами, что забываете об элементарных предосторожностях и правилах, которые не надо объяснять курсанту школы милиции. Как можно было отпускать на длинный поводок задержанного, а?
— Чего удивляться, — пожал я плечами. — Конвейер.