Шива выглянул за дверь и посмотрел туда, где обычно ожидали больные. Высокого роста, со светлой кожей, пакистанец по происхождению - или Шиве так только показалось, - Кабир сидел, скосолапив ноги и скрестив руки на самом прямом и неудобном из имеющихся стульев. Его продолговатая голова сужалась в острый подбородок, из-за чего приобретала коническую, ракетообразную форму. Уши были тонкими, как лезвия бритвы, стабилизаторами этой падающей ракеты. Карие глаза под тяжелыми веками шныряли зигзагами туда-сюда по ковру, словно повторяли увиденный узор. Пытаясь умерить непрестанную дрожь, Кабир довольно громко щелкал и скрежетал зубами, девственно белыми на фоне пухлых розовых губ. Пациент был одет в плотные синие джинсы и фиолетовый короткий жакет, скроенный из какой-то смеси шелка и синтетики. Одна из его обутых в кроссовки ног так сильно стучала, что это вызвало у Шивы мысли о чем-то потустороннем.
Какое-то время он стоял и слушал, выхватывая случайные слова - шухер, имплантат, передатчик, перемежавшиеся отрывками молитв на арабском. Затем Шива прервал этот бред, прочистив горло: "Гхм". Одним невозможным рывком Кабир вскочил на ноги, его острый подбородок был нацелен на Шиву. Вот, вот - и всему конец, сейчас этот тупой наемник Баснера сделает свое дело… Но высокий, трясущийся человек не приближался, только протянул руку, и Шива пожал ее. Казалось, что держишь мягкий, бескостный камертон, по которому только что ударили. "Надеюсь, вы сможете мне помочь, доктор, - произнес Кабир благородным тоном. - Не понимаю, почему я сумасшедший, хотя все и уверяют меня в этом".
Шива усадил Кабира в своей нише, взял блокнот и шариковую ручку и приготовился записывать галлюцинацию.
На следующий день зашел Элмли, и Шива взял его с собой на обед.
- Баснер прислал мне еще одного, - сообщил он другу за побитой жизнью треской и потрепанными чипсами.
- А-а. - Элмли старался выглядеть подобающим наперснику образом. - И что на этот раз?
- Думаю, со всей справедливостью можно сказать: я долбанул быка за рога.
- Взял, - не удержался Элмли, став вместо наперсника придирой. - Есть выражение: "Взять быка за рога".
- Не важно. - Шива махнул вилкой по воздуху. - Меня занимают не выражения, а факты, и факт состоит в следующем: несмотря на то, что этот Кабир демонстрировал все классические симптомы хронического состояния при циклотимии, на самом деле у него и близко нет ничего подобного.
- Правда? - Элмли знал, что лучше не вникать в значение термина - по ходу беседы станет ясно.
- Да. В дупелину пьяный, он перескакивал с пятого на десятое, объяснял, что сам не может справиться, потому что ему в мозг имплантировали передатчик. Но при этом был в состоянии дать мне продолжительный, связный отчет на тему того, чем вызвано его отклонение.
- И чем же?
- Благодаря блестящим успехам в школе он получил место в Кембридже, когда ему было всего семнадцать. Пока Кабир изучал философию и физиологию, на него вышел рекрутер из МИ-6. Кабиру, как иммигранту во втором поколении со всеми вытекающими отсюда последствиями, льстило это внимание, и он откликнулся на предложение. И настолько рьяно, что в итоге вступил в ряды Службы и в течение длительных каникул прошел тренировочный курс в их штабе, по итогам которого ему дали задание.
- Но почему, - удивился Элмли, - почему они были в нем так заинтересованы?
- Прошу тебя, Дэвид, запомни: для Баснера и еще нескольких врачей это просто галлюцинация. Короче, по окончании обучения его уговорили взяться за выпускную работу, заняв пост в Тель-Авиве. Израиль! Ты можешь себе это представить - британский мусульманин, почти ребенок, в Израиле! Вообще, по его словам, произошло следующее: днем он присоединился к сбитым с толку салагам, или кто они там, а ночью проник в одну из многочисленных группировок воинствующих израильских арабов, которая была связана с экстремистами "Хамас".
- Хочешь доесть мою треску? - Элмли потыкал рыбу вилкой. - Мне ее не осилить.
- Нет, не хочу я твою вонючую треску. Скажи мне, - Шива уставился на него, - неужели тебя это все не цепляет, и ты не находишь это хоть сколько-то интересным?
- Ну… Да, нахожу, просто ты мне столько всего рассказал о галлюцинациях твоих пациентов…
- Это особый случай. Напугав его до сумасшествия, несчастного ребенка заставляют еще глубже внедриться в группировку. Его берут на секретные сборы, проходящие на оккупированных территориях, где люди в кефиях размахивают автоматами Калашникова и клянутся убить всех евреев и американских империалистов. Ему приходится давать жуткие клятвы и участвовать в террористических нападениях. И тогда случилось неизбежное…
- Палестинцы раскусили, что он британский агент?
- Нет-нет, гораздо хуже… Однажды ночью, когда его проводили обратно через КПП, он был схвачен израильтянами. Тем, кто его допрашивал, он выдал заранее заготовленную версию, однако Британская разведка отрицала знакомство с ним, в итоге он оказался брошен на произвол судьбы в страшных застенках пыточных камер Моссада.
- Держась за…
- Ни за что не держась, Дэвид. Если ты не веришь, что подобные места существуют, то мир, в котором ты живешь, представляет собой детскую игровую площадку, где самая большая опасность заключается в том, что не выдержат наколенники! Нет, они пытали его, эти головорезы, и, ясное дело, в конце концов он сломался, согласился со всем, что ему вменяли в вину, и суд Линча приговорил его к тюремному заключению навеки.
Шива сделал паузу, отчасти для создания эффекта, отчасти чтобы ввести собеседника в нужное состояние. Элмли смотрел в возбужденные, настороженные глаза Шивы, пока тот внимательно изучал бледные, как сыворотка, лица врачей-стажеров, заигрывавших с работницами столовой, которые, все как на подбор, были в нейлоновых сетках для волос. Элмли стало интересно, задумывается ли теперь Шива о своем браке. Если бы только Шива не прогнулся под давлением родителей, а ему самому - неизвестно каким образом, чудом - посчастливилось бы оказаться в нужное время в нужном месте, тогда, возможно, сейчас именно он делил бы ложе с несказанно прекрасной Свати? Элмли представил, что ее воздушное тело не оставляет складок на брачном матрасе, а когда она поднимается - словно высушенная головка одуванчика разлетается от порыва весеннего ветерка…
- Ты меня слушаешь?
- Да-да.
- Так вот, я говорю, мало того, что израильтяне пытали беднягу чуть ли не до смерти в своем вонючем гулаге, так в конце концов они натравили на него совсем уж матерых бандитов.
- Слушай, Шива, ты правда увлекся, кто угодно, услышав тебя, решит, что ты антисемит!
- Это галлюцинация, Дэвид, не забывай, всего лишь галлюцинация. Итак, его окончательно доконали, и Кабир заболел, причем так сильно, что казалось, вот-вот умрет. Потом, спустя еще черт-те сколько, пуделя Ее Величества явились и начали разнюхивать, что да как. Очевидно, одно дело - подвергнуть кого-то из своих пыткам и унижениям, другое - довести его до смерти: сразу же волна недовольства - семья пострадавшего выражает подозрения и намерена обратиться в прессу. Минуту назад Кабир еще находился в израильской тюрьме, но вот он уже летит Британскими авиалиниями из Бен-Гуриона и через несколько часов оказывается у себя дома в Бирмингеме. Правительство, натурально, все отрицает, никакой официальной компенсации. А теперь представь, мой дорогой Дэвид, что это счастье приваливает в Государственную службу здравоохранения. Заходит в приемную к Баснеру. И что, ты думаешь, он решает?
- Ну, он… я не… наверное…
- Ты что, Дэвид, ты не мог столько лет слушать мои лекции по психиатрии и так ничему и не научиться.
- Ну, наверное, он поставил ему диагноз шизоида и прописал какие-нибудь лекарства.
- Именно! Именно так этот боров и поступил, равно как и прочие психиатры, общавшиеся с больным. Никто из них не удосужился проверить достоверность его историй, никто не почесался нормально обследовать бедолагу, никто не озаботился связаться с семьей пациента и услышать их версию случившегося. Баснер с его крепнущей год от года уверенностью в экзистенциально-феноменологическом подходе к лечению душевных расстройств - самый страшный, самый вредоносный и эгоистичный лицемер, но остальные так называемые целители, которые контактировали с этим человеком, почти настолько же…
- А ты сам, - вставил Элмли в очередном припадке самодовольства, желая закрыть тему, дабы спокойно решить, что выбрать: яблочную запеканку или маленькую, обернутую целлофаном тарелочку с сыром и печеньями.
- Я в наибольшей степени, само собой. Я обследовал Кабира, взял у него анализ крови, связался с его семьей, пообщался с ними, я даже пробился сквозь бюрократов из Министерства иностранных дел и Министерства по делам Содружества - какой эвфемизм! - и знаешь, что я обнаружил?
- Что?
- Это все правда! Правда, черт побери, до последнего слова!
- Прямо до последнего?
- Ну, насколько мне удалось выяснить. МИ-6 - не та контора, чтобы каяться психиатру-консультанту из "Сент-Мангос" в своих прегрешениях. Но факты подтвердились: все, что Баснеру и прочим шарлатанам требовалось сделать, - просто позвонить. Мухаммед Кабир выполнял задание Британской армии, и хотя он был осторожен с родителями, они имели вполне четкое представление, чем занимался их сын. Что же касается его мании, неспособность Баснера определить которую равноценна преступлению, то она оказалась сифилисом, сифилисом в запущенной форме, черт возьми!