- Поддержат, еще как! - подтвердил Дуган, и впервые за вечер улыбнулся.
- Только не мои земляки, - покачал головой Мак-Карти, - сам-то я родом из Керри. - Прозрачные воды, блестящие на солнце скалы, пение птиц.
- А пока ты здесь, в Тайроли, и крепко помни об этом, - сказал Дуган. - Тебе же на пользу. И дело это не четверых из таверны, а всех и каждого.
- Вряд ли. У вас с Купером свои счеты. Он согнал с земли семью О’Молли и занял ее под пастбище. А вам не терпится, назвав себя позвучнее - Избранники Киллалы, - прослыть народными мстителями.
- А чем плохо название? - спросил О’Кэррол.
Да разве в этом дело! Избранники Макрума. Настоящие мужчины из Браффа, Честные люди Трейли. Уже лет тридцать они восстают то здесь, то там, а конец один: виселица. Но этот год для Избранников выдался на редкость боевым: всякий путник или торговец приносил в графство Мейо рассказы о битвах по всей Ирландии, от Ольстера на севере до Уэксфорда на юге. И восставали уже не Избранники, а Объединенные ирландцы, они были куда опаснее. Были. А сейчас и их нет. Два месяца назад английские войска разбили их наголову.
- Очень хорошее название, - поддержал Дуган, - каждый помещик в Ирландии знает его. И помнит, что с нами шутки плохи. Порежем скот, выжжем поля, а дальше и того хуже. Одним словом, как везде, так и у нас, в Мейо. В топях Белмуллета отыщутся тела и управляющих, и мировых. Глаза выколоты, а спины изодраны в кровь кустами да колючками. Волокли, не церемонились.
Говорил Дуган, не повышая голоса, лишь губы плотоядно увлажнились. Не терпится, не терпится ему придушить корявыми ручищами какого-нибудь чиновника или вырвать с корнем шипастый куст да измочалить его о господскую спину.
- А что поделаешь, Оуэн? - пожал плечами О’Кэррол. - Если хозяева всю землю под пастбища определят, нам крышка. И так уже кое-где люд по миру пошел. Должны же мы как-то бороться, а что, как не письмо от Избранников, написать?
Мак-Карти повернулся к Куигли.
- У тебя только таверна, земли нет. Тебе-то что до всего этого?
- Верно, мы, тавернщики, как и вы, учителя, люди безземельные. - Он взял у Мак-Карти стакан и снова наполнил его светлым, почти бесцветным, виски. - Да только сосед за соседа всегда постоять должен. Тебя не убудет, а есть земля у тебя или нет, неважно.
Мак-Карти задумчиво повертел стакан в руке. Смеркалось. Последние закатные блики потускнели, так тускнеет к зиме оперенье зяблика, и мало-помалу растворились в надвигающейся мгле.
- Необдуманный это шаг, - обратился он к Дугану. - В Ольстере и Уэксфорде побольше народу выступило, так и то их подавили. На прошлой неделе один странник рассказывал, по всему Уэксфорду виселицы, от края и до края, спаленных домов не счесть. А сколько людей постреляли да порубили! Английских солдат в стране сейчас больше, чем при Бойнском сражении, и в Туаме, и в Голуэе их тысячи.
- Слышал я этого странника, - сказал О’Кэррол, - он кое-что еще рассказывал. Например, что Гэльская армия в Уэксфорде целый месяц не ведала поражений.
- Утешение слабое. Кончили-то они все на виселице, - возразил Мак-Карти.
- Да и солдат английских в Тайроли куда меньше, - вставил Дуган. - Только капитан Купер и его вояки-йомены из торговцев-протестантов да чиновников. Мало ли что в Уэксфорде случилось, нам это не указ.
- Но ведь там восстали тысячи, - старался урезонить его Мак-Карти, - все графство Уэксфорд, весь Карлоу, Уиклоу, почти весь Килкенни. И мечтали вырваться за пределы своего графства, поднять всю Ирландию. Но куда ни кинь - на дорогах английские заставы. И восставшие поняли, что обречены. Забрались на холм, и английская артиллерия их преспокойно расстреляла.
Да, такое и не представишь: дороги Уэксфорда запружены людьми, на горизонте - словно кромка дремучего леса, черным-черно от пик. Разъезжают священники на повозках. Оголтелые смутьяны науськивают простой люд на йоменов и солдат-ополченцев. В начале боя выпускали на врага скот, чтобы затоптать или обратить в бегство. Снова звучали в ушах слова путника: "Повсюду, по дорогам, по берегам рек были повстанческие лагеря. Люди лавиной двигались от города к городу. Под их натиском пали и Камолин, и Уэксфорд. А Эннискорти спалили дотла".
Лишь два месяца минуло с тех пор, а все уже кончено.
- Дураки эти уэксфордцы, - проворчал Дуган. - Мне бы только с капитаном Купером расквитаться. Ну и еще с Гибсоном.
- Это у него ты землю арендуешь? - спросил Мак-Карти. - С ним-то уж не забудешь счеты свести.
- С Гибсоном стоит, - поддержал Хенесси. - А потом и до управляющего Всемогущего доберемся. У меня этот Крейтон в печенках сидит. Во всем Тайроли такого злодея не сыскать.
- Он и сам человек подневольный, - заметил Мак-Карти. - Как ему Всемогущий из Лондона в письме укажет, так он и поступает.
- Теперь и от меня письмецо получит, - пробурчал Дуган, - точнее, от Избранников Киллалы.
- И пошло, и поехало, - не сдавался Мак-Карти, - одно письмо, второе, третье… Работы, вижу, у меня будет хоть отбавляй.
- Не бойся, не пропадешь, - успокоил его Хенесси, - да и все мы не пропадем. В Тайроли Избранников с полтысячи наберется.
- Ну, одним нашим графством я не ограничусь, - заявил Дуган, - и в Эррисе меня поддержат, и на другом берегу Мой - в графстве Слайго.
- Так что не такие уж мы простаки, - усмехнулся Куигли, - потолковали кое с кем и здесь и там. У нас даже клятва есть.
- Вот в этом-то я не сомневался! - съязвил Мак-Карти. - Клятва у Избранников - первое дело. Как языком не потрепать!
Год 1779-й, Мак-Карти восемнадцать лет. В сарае в его родном Керри недалеко от Трейли склонились над свечой люди. На лицах и страх и удаль. Как бы хотелось ему выжечь из памяти эти страницы прошлого, его ночи с Избранниками, свидетельницей которых была лишь луна. Размалеванные сажей лица, белые балахоны поверх толстых домотканых одежд, из-под них видны обвисшие чулки. Ползком крадутся по полю к пасущемуся скоту - и ночь разрывают рев, крики, мычанье.
- Не такие уж мы простаки, - повторил Дуган, - знаем, как такие дела делаются.
- Еще б не знать, - хмыкнул Мак-Карти и осушил стакан. - Вы знатоки великие. Не зря же я из Керри сюда притащился, чтобы с вами, знатоками, встретиться.
- Господам и от овса с кукурузой прибыль немалая, - вздохнул Хенесси, - да только пастбища выгоднее. Так мало-помалу все наши поля коровам да овцам достанутся, согнал же Купер семью О’Молли с их фермы.
Нет выбора у помещиков, нет выбора у простого люда, не будет выбора и у мировых судей: они переловят и перевешают бунтарей. Как в Евклидовой геометрии: в одной точке сошлось несколько прямых. Точно так же было лет двадцать назад в Керри и Западном Корке. Мак-Карти помнил упоенных победой Избранников на церковных подворьях, помнил он их и на эшафоте с петлей на шее. Подумалось: а как же я, есть ли у меня выбор?
- Мы тебя сюда не для споров позвали, - прервал его размышления Дуган.
Вот и ответ.
- Споры мне и самому надоели, - сдался Мак-Карти, взял со стола кувшин со скверным виски и налил полный до краев стакан. На посошок.
- Лукавишь, - не поверил Дуган, - дай тебе волю, сидел бы и спорил, пока все виски не выдул. Ты ж раб бутылки, всякий подтвердит.
- Все мы рабы, - бросил Мак-Карти. Сейчас виски шло лучше, не обжигая, а холодя горло. - Напишу я вам письмо, левой рукой напишу. Но впредь дел ваших касаться не буду, и не просите. И клятвы принимать не стану. Из-за вас на улицах Киллалы и Килкуммина прольется кровь, да только не господская.
- Достанется и им, будь спокоен, - уверил Куигли, - кровь за кровь. Отведают они наших острых ножей.
Мак-Карти с неприязнью покосился на круглое тупое лицо, луной высвеченное в сумраке. И вдруг отшвырнул стакан с виски, забрызгав рукав.
- Слушай его больше, - обратился он к Дугану, - слушай-слушай. Он и крови-то, поди, не видывал, разве что когда коров и свиней забивал. Но за бутылкой виски храбрец, каких поискать, и тебя напоит да распалит, только на эшафот за тобой не пойдет.
- Можно подумать, ты крови насмотрелся, - недобро ухмыльнулся Дуган.
- Когда в Макруме повесили Падди Линча и еще пятерых, я там учительствовал. Видел, как он болтается на виселице, запомнил его лицо. Как ни говори, а кое-что я повидал.
- Да, после такого прыти поубавится, - посмотрев на Дугана и заискивающе улыбнувшись, чтобы смягчить свои слова, сказал О’Кэррол.
Дуган покосился на него.
- Если действовать с умом и без паники, обойдемся в Тайроли без виселиц.
- Все равно вздернут, не в Тайроли, так в Каслбаре, - не унимался Мак-Карти. - Скрутят руки за спиной, посадят на телегу и повезут. Допросят и жизни лишат. Будь у вас сотня людей, десятеро доносчиками окажутся, на полтысячи полсотни продажных шкур наберется.
- Чего уши развесил? - подтолкнул Дуган О’Кэррола, в голосе его слышались презрение и ярость. - Он-то сам гол как сокол, все его добро - полмешка книг да местечко в постели под боком у Джуди Конлон. Ты вот уши развесил, слушаешь, а через два года в Тайроли ни одной фермы не останется, будут лишь пастбища да скотные дворы. Ну и Джуди Конлон в придачу.