Роман известного американского писателя Томаса Фланагана рассказывает об освободительном движении ирландского народа на рубеже XVIII–XIX веков. Глубокое знание истории Ирландии, ее экономического и политического положения помогло писателю создать правдивое и достоверное произведение о важном этапе борьбы этой страны за независимость.
Содержание:
ПРОЛОГ - РАННЕЕ ЛЕТО 1798 ГОДА 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 4
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 43
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 113
ЭПИЛОГ - Зима года 1798-го 138
НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ АРТУРА ВИНСЕНТА БРУМА, АВТОРА "БЕСПРИСТРАСТНОГО РАССКАЗА О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО В КИЛЛАЛЕ В ЛЕТО ГОДА 1798-го" 138
ИЗ ДНЕВНИКА ШОНА МАК-КЕННЫ, ЛЕТО ГОДА 1799-ГО 143
МЯТЕЖНЫЙ ИЗУМРУДНЫЙ ОСТРОВ: ЧЕРЕЗ ПРОШЛОЕ К НАСТОЯЩЕМУ 144
Примечания 146
Томас Фланаган
"Год французов"
ПРОЛОГ
РАННЕЕ ЛЕТО 1798 ГОДА
В тот вечер Мак-Карти покинул домишко Джуди Конлон на окраине Киллалы навеселе. Именно навеселе, лишнего он не выпил. В плоской, туго закупоренной бутылке зеленого стекла - пальца на два виски, в круглой неказистой голове - образ, уже неделю не дававший покоя: в холодном лунном свете блестит, отливая сталью, не то клинок, не то коса, может, просто лопата или даже плоский камень. Поэмы на одном образе не сложишь, а готовую поэму неплохо бы приукрасить серо-стальным холодным блеском. Вот они, муки творчества.
Он прошел полпути до Килкуммина. Справа - застывшая сонная гладь бухты, слева - невысокая каменная стена. Достал из заднего кармана долгополого сюртука бутылку. В ясных летних сумерках виски за темно-зеленым стеклом - словно луна в морской пучине. Опустошив бутылку, Мак-Карти размахнулся и швырнул ее - высоко и далеко. Словно лунный луч порхнул по воде, море заискрилось, обнимая круглогрудую красавицу луну. Нет, нет, для его образа уместнее спокойная недвижная гладь. Видно, вечно быть ему в рабстве у своих же образов.
Вот и таверна Метью Куигли, точно приземистый длинный сарай при дороге, за ней каменистый берег. Мак-Карти кулаком постучал, выждал. Открыл сам хозяин, коренастый, кривоногий, с большой круглой, как луна, лысой головой.
- Что-то припоздал, - бросил он.
- Да, припоздал, поважнее дела были.
- Ну еще бы! - усмехнулся Куигли. - У Джуди Конлон в Угодьях Киллалы.
- Да, я у нее живу, - ответил Мак-Карти.
Куигли посторонился, и гость, пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, вошел. Сложен он был нескладно: высокого роста, худой, неуклюжий, покатые плечи, длинные, чуть не до колен, руки. Пахарь и ликом и телом. На голове копна жестких рыжих волос, словно костер на холме. Большой тонкогубый рот.
Трое мужчин, сидевших у потухшего камина, оглянулись на пришельца. Один из них, Мэлэки Дуган, здоровяк с литыми плечами и бычьей шеей, проронил:
- Ждать заставляешь.
- Похоже, - согласился Мак-Карти. - Часов у меня нет.
И покривил душой. Были у него часы, золотые, луковицей. Давным-давно подарил их ему незнакомый господин из Северного Керри после конкурса поэтов. Красивые часы, с гравировкой: на крышке цветы, ветви с листьями. Только проку сейчас от них мало, раздавил как-то ночью. Смялась крышка, потрескался белый циферблат, словно разбитая луна, рассыпались колесики и пружинки.
- Выпей чуток, - предложил Куигли, и наполнил стакан.
- Чего-чего, а выпить он не откажется, - подмигнул Фелим О’Кэррол, - не из таких. Верно, Оуэн?
- Это еще мягко сказано, - ответил Мак-Карти и присел у камина.
О’Кэррол, вдовец, крестьянин работящий, землю арендует у самого лорда, по прозвищу Всемогущий. На ферме ему подсобляет племянник - безобидный недоумок - да полдюжины батраков. Четвертый - Донал Хенесси; земли у него и того меньше, зато двое сыновей да красавица жена, рослая, длинноногая, крутобедрая. Природа будто с умыслом создала ее, но умысел этот Хенесси так и не разгадал. Родила ему жена сыновей - и на том спасибо.
Ни Хенесси, ни О’Кэррол, ни Куигли не опасны. Другое дело - Дуган. Он сидел, положив руки на массивные колени, и смотрел на гостя. Глаза светло-голубые, круглые, как луна, взгляд цепкий.
- Битый час сидим, тебя ждем, - заговорил он, - сидим, в камин поплевываем, а учителя все нет.
- Ну, Донал и Фелим за бутылочкой время скоротали, виски у Метью Куигли хорошее, а тебе, трезвеннику, ждать, невтерпеж. - И Мак-Карти поднял стакан за здоровье хозяина.
- Тебя не шутки шутить сюда позвали, - бросил Дуган.
- Нам твоя помощь нужна, - примирительно сказал Хенесси, - помоги, это в твоих силах.
Неразбавленное виски обожгло горло, и по телу Мак-Карти разлилось тепло. Закатный лучик проник сквозь незастекленное окно и заиграл на стакане, в нем томилось пламя.
- Нужно написать письмо, только и всего, - пояснил Дуган. - По-английски. Письмо помещику. Ты знаешь о чем, а из нас никто не сумеет.
- Смеетесь вы, что ли! - ухмыльнулся Мак-Карти. - "Безжалостный тиран, трепещи! Довольно попирал ты нашу свободу. Довольно держал нас в ярме!"
- Нам не до смеха, - сказал Хенесси.
Но Мак-Карти продолжал:
- "Страшное возмездие ожидает тебя! Трепещи, тиран!"
- Звучит красиво. У тебя, Оуэн, внушительно, как у самого управляющего, получается. Только скажи нам теперь все это попроще.
Но Мак-Карти не ответил ему, он обратился к Дугану. Тот и впрямь походил на быка: крупная голова крепко сидит на мощной шее, взгляд исподлобья.
- Так что же писать? Угрожать управляющему Всемогущего? - Мак-Карти покачал головой. - Это лишь подольет масла в огонь, и он будет лютовать пуще прежнего.
Тавернщик, Метью Куигли, в грязном фартуке обнес всех виски, налил Хенесси, О’Кэрролу, Мак-Карти, потом себе. Перед Дуганом стакана не было.
- Нет, на этот раз без угроз. И писать не управляющему, а капитану Куперу, что у нас в Килкуммине живет. Сперва сделаем, что задумали, а потом ему письмецо. Он на новое пастбище животину всякую нагнал, вот мы ей жилы-то и порежем.
…Кровь, жалобное мычанье в ночи…
- Сами пишите, - бросил Мак-Карти.
- Тебе, Оуэн, легко говорить, - укорил его О’Кэррол, - земли у тебя нет, душа не болит. У учителя только книги, а их никто не отберет.
- Вы отбираете, - резко ответил Мак-Карти. - Я-то вам по-книжному напишу, неужели на суде не догадаются, кто сочинил письмо на столь изысканном английском? - Ему уже виделся суд, вот сам он стоит перед мировыми, а те по очереди читают его письмо. - Нацарапайте-ка сами что-нибудь. Темные люди извещают о темном деле. Намалюйте гроб, как в старину Избранники делали. Купер смекнет, что к чему, на это знания ирландского языка не нужно.
- И никакое это не темное дело, - вставил Куигли, - просто мы, рабы, хотим пробудить в хозяевах совесть.
- Нет, затея ваша преступна и грешна, так вам и судьи скажут, и священник Хасси. - Виски разожгло холодную кровь. Мак-Карти вновь отпил из стакана.
- А, что поп в таких делах смыслит? - отмахнулся О’Кэррол.
- Верно, не смыслит, - согласился Мак-Карти, - земли у него тоже нет. Но коли вам опостылела ваша рабская доля, подумайте о тех, кого сами поработили! Кому в округе хуже живется, чем вашим батракам?! Нанимаете, а держите впроголодь, хороший хозяин постыдился бы свиней так кормить.
- Эка, куда загнул! - проворчал Хенесси. - Вон Фелим, сам бедняк бедняком, а для своих работников ничего не жалеет. Хотя с него самого управляющий три шкуры дерет. Или мне, может, легче? Будто сам не знаешь!
Мак-Карти допил виски.
- Ну, тебе-то батраков на стороне не искать. Свои есть.
- Ты это про сыновей, что ли? - недоуменно спросил Хенесси.
- Если тебе угодно их так называть. Хотя на отца они не очень-то смахивают. - Вспомнилась их крутобедрая мать на пороге лачуги.
- Все одно - письмо писать тебе, - произнес Дуган, и все посмотрели на него. По их взглядам Мак-Карти понял: они пойдут за этим мужланом-головорезом, которому только бы сеять распри. Три года назад на ярмарке он с дубинкой в руках повел жителей Тайроли на селян из Эрриса, причем на испещренном морщинами лице его не запечатлелось ни злобы, ни озорства. Исполненный ужаса и отвращения, Мак-Карти следил за побоищем с чердака таверны.
- И чтоб письмо получилось гладким да длинным! Предупреди, что мы будем мстить всякий раз, когда крестьянские поля станут отдавать под пастбища, неважно кто: сами хозяева или те, кто у них землю арендует. И больше предупреждений пусть не ждут. Вот о чем мы хотим сказать.
- Вот о чем вы хотите сказать, - эхом отозвался Мак-Карти, протянул Куигли стакан, и тот налил виски. - Так вот о чем хотят сказать четверо из таверны.
- Не четверо, Оуэн, а куда больше, - серьезно поправил Хенесси. - Можешь не сомневаться!
Не надивишься на этого Хенесси! Как об стену горох, даже издевки не понимает!
- А подпишешь так, - продолжал Дуган. - Избранники Киллалы.
- Так два года назад мы уж на Избранников Клерморриса насмотрелись. Привезли парочку в Каслбар и вздернули перед зданием суда, да еще дегтем облили.
В окно заглянула луна, красивая, недоступная.
- А сколько их всего было? - спросил Хенесси. - Нас ведь люди поддержат.