- Ее родители, мы с матерью, да вы с Вестой… Шесть человек переплетутся отношениями, что твой клубок. Распутаешь ли? Отец у Весты директор школы. Сможешь ли с ним разумно поговорить? Понравиться им сможешь ли, как надобно? Твоя невеста и будущая теща - женщины… Разберешься ли в их душах, отличных от мужских? Любовь у вас… А знаешь ли, что эта самая любовь тоже имеет свое развитие и затухание? Я уж не говорю про будущих детей…
Стал он усы щипать. Я жду, время у меня есть; правда, и у Генки усов много.
- Как всегда, усложняешь, отец. Теперь все сущности перемешаны.
- Тогда ответь мне на вопрос… Почему это родители Весты против тебя?
- Мало ли почему… Усы не понравились.
- Нет. Потому что ты ко второй сущности своими усами не прикоснулся.
Генка задумался. Мне того и надо.
9
Только это я натянул комбинезон для работы, как Чурочкин, бледнолицый кадровик, подошел ко мне с некоторой ухмылочкой:
- Николай Фадеич, в комнате отдыха вас ждут дамы. Примете?
Это где мягкие кресла, африканские пальмы и пучеглазые рыбки в аквариуме. Какие дамы, язви их под сваю?
- Сколько дам? - спрашиваю на всякий случай, поскольку догадываюсь о шутке.
- Пять, пропущены на территорию по указанию директора.
Видать, тут шутка пополам с подвохом. Затягиваю все молнии и направляюсь в комнату отдыха.
- В рабочей одежде? - ужаснулся Чурочкин.
- А я не в кадрах сижу.
По дороге представляю… Сидят пять членов месткома насчет диетпитания. С утра-то и в рабочее время? Или пришли тетки из административного корпуса насчет каких-либо женских вопросов. Так Восьмое марта уже минуло. Или корреспонденты насчет бригады. Пять человек, и все женщины? Или никого там нет, а Чурочкин в порядке шутки груши носом околачивает.
Открыл я дверь в комнату отдыха…
Господи боже мой, как об стенку головой. Пять штук приличных дамочек сидят под пальмами и глядят на меня, а рыбки пучеглазые глядят на дамочек.
- Здравствуйте, - сказал я оробело. - А тут не ошибочка в личности?
- Вы Николай Фадеевич? - спросила одна, которая всех постарше.
- До сегодняшнего дня числился им.
Они больше ничего не сказали, а уперлись в меня взглядами десяти глаз с таким форсом, что я оробел вторично. Дамочки все интеллигентные, одеты завидно. И от духов такой настой - помножь-ка запах каждой на пять, - что хоть топор вешай.
- Ничего не понимаю, - вздохнула одна.
- Чем увлек? - вопросительно вздохнула и другая.
Я, конечно, сел в мягкое кресло, поскольку дамочки пришли ко мне.
- Мы родители тех ребят, где вы недавно выступали, - начала старшая, почему-то волнуясь.
- Был грех, - признался я.
- Пришли к вам относительно деликатного вопроса…
- Насчет металлолома?
Они все переглянулись меж собой, будто я выразился. Но при женщинах я ни-ни, да и при мужиках этого избегаю - только уж если вынудят.
- Николай Фадеевич, произошла загадочная история, - продолжила старшая. - После вашего выступления, по словам завуча весьма неудачного, почти все мальчики класса решили не в девятый идти, а поступить в это… в профтехучилище…
- А потом всем пойти в вашу бригаду! - чуть не крикнула какая-то мамаша.
Я встал, поскольку для моих заготовленных слов не помешало бы рукопожатие, да засомневался насчет тактичности. Поэтому сказал просто, как положено:
- Поздравляю вас, дамочки, с этим праздником!
И сел. И подскочил, поскольку в комнате отдыха вроде бы громыхнула атомная бомба - огня не было, но гул пошел. Даже я подумал, не передохли бы пучеглазые рыбки - так бабоньки галдели.
Я струхнул. Пять крепких теток, целая бригада, отметелят за милую душу, и супруга не примет.
- Дамочки, нельзя ли прояснить вопрос?
- Вы сбили с панталыку ребят! - прояснила одна.
Тут уж я смекнул окончательно и пригляделся позорче. Одна, значит, постарше всех и посерьезнее ликом. Вторая жирком заплыла, беленькая, на спелый кабачок похожая. Третья худенькая и черноволосая, наподобие цыганки, - глазами так и сечет. Четвертая под рыжинку выкрашена и даже сидя повыше меня будет. А у пятой сумка продуктовая, как воз на коленях, - затоварилась под завязку, три куриные лапы торчат.
- Дамочки, а кем бы вы хотели видеть своих огольцов?
- Мой всегда мечтал о театральном.
- А мой физик, прирожденный физик!
- Вадушку тянет в спорт, метр девяносто рост.
- Мой парень в гражданские летчики хотел.
- У моего еще нет определенности, но не под машиной же ему лежать…
- А чем плохо-то? - уже назло спросил я.
- Ах, оставьте! - бросила цыганистая и разглядывает мою спецодежду.
- Между прочим, вчера стиранный, - ответил я на ее взгляд.
- Вы должны нас понять, как матерей, - мирно сказала старшая, видать как уполномоченная.
- Я не всякую мать понимаю, дамочки.
- Мать - это свято, - вскипела рыжеволосая, крупная.
- Это вы бросьте, уважаемые. Я встречал матерей похуже дикарей. В моем доме живет такая - в соску пива наливает, чтобы дите спало покрепче.
- Ни одна мать не пожелает ребенку плохого, - опять умиротворяет старшая.
- Вы-то желаете, - спокойненько заявил я.
- Как? - чуть не хором они.
- Хлопочете, дорогие мамаши, о первой сущности, позабыв про вторую.
- Не понимаю, - призналась уполномоченная.
- Тогда расскажу вам байку, от знакомого мужика слышанную…
- Что такое байка? - спросила та, которая походила на переспелый кабачок.
- Байка - это вроде анекдота без матюков.
…Жил-был у благородных родителей сын. Они из него большого человека делали. Чему только не учили… А он, язви его под сваю, к земельке пристрастился. Горшки да ящики завел и ро́стил в них чудеса. Грибы разные, цветы мохнатые, ягоды винные… Верите ли, в ящике вывел плод размером с фару от ГАЗ-69, а вкус - как у картофельного пюре на сливочном масле. А родители взъелись. Будто земля грязная, будто в ней микробы… Ну, общими усилиями и ликвидировали все горшочки с ящичками. Согласился сын на должность большого человека. Только как-то ночью мамаша как заорет на весь дом нутряным криком от дикого страха… Народ сбежался. А ей в одно место впилась игла наподобие шприцевой. Глянули под кровать, а там кактус африканский растет с небывалой скоростью. Ну?
Дамочки молчат, переваривают.
- Наши дети нам кактусов не подсунут, - не вытерпела та, у которой в сумке трехногая курица.
- Не скажите, дамочки. Коли вы им жизнь испортите - промолчат?
- Чем испортим? - сурово спросила старшая.
- Вот эта мамаша толкает в артисты… А вдруг талантов не хватит? Вот и неудачник. А физика? Она ох каких способностей требует, там элементарных частиц вагон, и одна другой мельче. Рост сто девяносто… А есть ли у него дарования в спортивном интересе? Коли нет, то упрется жизнь в ребят бампером и хрустнут их судьбы.
- Боже, он нас учит! - изумилась цыганистая.
- Говорила всем кума: одолжите мне ума, - согласился я.
Эти дамочки оказались не дамочки, а куры пернатые. Кусок у соседа вытащат да своему дитю в рот запихают. Ни вперед не смотрят, ни назад не оглядываются. Родительская любовь. Ей-богу, не пойму, чего ее святой зовут. Любят-то детей собственных, своих, кровных. Или любовь детей к родителям. Любят-то своих родителей, собственных, кровных. У зверья и птиц то же самое - за своего детеныша хвост тебе оторвут и рога обломают. Это идет от натуры, от природы. Какая тут святость? Инстинкты по-научному. А вот когда чужих детей любишь, как своих, когда чужих стариков бережешь, как собственных, - тогда и святая любовь. Поскольку она от души, от общей любви к людям.
- Он, наверное, бездетный, - решила цыганистая.
- Три сына, как и положено, - внес справку я.
- И кто же они у вас? - опять цыганистая.
- Младший настраивает автоматы, средний роет алмазную руду на Севере, а старший водит корабли по океанам.
- Видите, старший сын тоже в люди вышел, - разъяснила мне крашенная под рыжинку.
Тут я мысленно поперхнулся: выходит, что двое других как бы остались в нелюдях. Злоба, худая попутчица, оседлала меня. Ну, думаю, пора этой пресс-конференции бензопровод перекрыть. А спеленькая, на кабачок похожая, сразу усекла мое настроение и спрашивает елейно:
- Николай Фадеевич, но чем вы их привлекли, чем?
- Да поймете ли? - вслух усомнился я.
- Поймем-поймем, - закивали головами.
- Дамочки, я поменял сущности местами.
Глядят на меня, как на заговоривший карбюратор.
- Как бы вам попроще… Я пляшу не от дела, а от человека.
Дамочки нахохлились, вроде курей на лекции.
- Ребят как заманивают в профессии?.. Допустим, в токари? Станок, мол, детали, металл, резцы… А мальчишка глядит, не каков металл, а каким человек стал. На токаря глядит. Ему ж охота походить на своего героя. Он как бы прикидывает: постою у станка и таким вот сделаюсь. Поэтому покажи мальчишке станок никелированный, на одних кнопках, а рядом токаря замухрышистого - в жисть не пойдет…
- Хотите сказать, что наших детей прельстил ваш внешний вид? - не утерпела цыганистая.
- Ни грамма. Я им рассказал про ребят из бригады.
- Потом-то дети одумаются, - вздохнула трехлапая. - Но сейчас стоит вопрос о девятом классе.
- А главное, дамочки, человек я веселый.
- Ну и что? - спросила рыжевато крашенная.
- А ребята любят веселых, гражданочки.
- Неужели вы не слышали о престижности? - вскинулась полненькая.
- Что за зверь? - прикинулся я.