Почва возле куста было неровная, кочковатая. Поднявшись во весь рост Ядвига балансировала на одной ноге намериваясь опустить вторую на более ровную поверхность. В это время одна из ночных бабочек сделала резкий кульбит и врезалась в лоб нетвердо стоявшей женщины. Ядвига испуганно вскрикнула, поднесла руку ко лбу, отступила на шаг. Это шаг был роковым, так как кочка на которую полячка наступила стремительно ушла у нее из-под ног. Герцогиня взмахнула руками, но не смогла обрести равновесие и стала падать на скамейку. Кардинал быстро оценив положения понял, что скамейка с подгрызенной ножкой не выдержит падения на нее и поспешил встать со скамьи, что ему почти удалось, но в последний момент глубоко врытая ножка скамейки вывернулась и сбила его с ног…
Через секунду он очнулся. Голова его покоилась на растрепанной пепельно-русой косе, а щека соприкасалась с нежной женской щекой…
Спустя два часа после вышеописанных событий из павильона Антуана вышел лохматый лекарь мэтр Шико и направился в сторону небольшой беседки, вытирая при этом лоб платком. Зайдя в беседку он сел на скамью, вздохнул, вдруг увидел кого-то на противоположной стороне от себя вздрогнул и жалобным голосом спросил: "Кто здесь?" На что ему сразу был дан ответ: "Антуан Годе, не бойтесь мэтр Шико, это всего лишь я!"
- О, любезный Антуан! - горестно вздохнул мэтр Шико, - я сегодня многое пережил, что просто выведен из равновесия.
- Я не меньше. - ответил шут.
- Я видел, что вы заходили к себе, - отозвавался лекарь.
- Да… А, значит вы были за портьерой!
- Ну, конечно, я же обязан наблюдать за Их Светлостью, а тут он убежал один в сад. Пришлось звать Ла Мота, что бы тот неслышно охранял прогулку Его Высокопреосвященства. Да и самому не отставать. Боже, как мне пришлось спешить!
- Так… - Антуан печально произнес, - Еще и Ла Мот.
- О, нет, Антуан! - быстро ответил Шико, - Ла Мот остался у розария. Эта тайна четырех, не более.
- Если бы кто сказал мне два часа назад, - Антуан опять горестно вздохнул. Я бы сказал, что это бредни!
- Ну, любезный, это игра судьбы. Я то как раз видел, что герцогиня Лианкур запала в душу нашему покровителю. А тут такое стечение обстоятельств! Сад, вечер, падение…
- Какое падение? - спросил шут.
- Уж подробности я не видел, но они упали вместе со скамейкой. Отсюда все и началось.
- Упали? - Антуан пересел на скамью к лекарю. - И кардинал не пострадал? При его-то хвори!
- Он упал удачно! - мэтр усмехнулся, - На герцогиню. Так что пострадала она во всех смыслах этого слова. Хотя у меня создается впечатления. Что она тоже не ровно дышала к Их Светлости. Не такой она человек, чтобы просто подчиниться чей либо власти, пусть даже это премьер-министр Франции. Хотя, конечно, испуганна была очень. Да кто тут не испугается… Пришла в сад без приглашения, уронила министра, и, узнала, что он не только политик, но еще и человек и даже мужчина. А вот где были вы, Антуан? Ведь это вы пригласили герцогиню на прогулку.
- Искал Мюзетт! Эта противная мурлыка провалилась в подвал и орала диким криком. - Антуан нахмурился и потер небольшую шишку на голове. - Залез я туда, и стукнулся головой о притолку. В глазах искры, я сполз на пол… Очнулся - дверь закрыта… Пришлось кричать. А когда докричался, то сразу побежал в условленное место, хотя не верил, что меня там еще ждут. Потом подумал, а вдруг герцогиня зашла в павильон. Захожу, и…вижу, что полог кровати опущен. Думаю, что же это означает… и специально роняю подсвечник на пол. На шум из-за полога отзывается кардинал: "Это ты, Антуан? Пойди прочь!" Я озираюсь дико… Дикая уж больно ситуация. И вижу приоткрытую дверь гардеробной, а там на полу женские юбки… Ну я и побежал прочь что было сил. Хотя опять таки в этом момент слух играл со мной странные шутки ибо я услышал как за пологом велась беседа о том, что необходимо иметь династическую монархию, ибо тогда можно контролировать слабых монархов и… "Поэтому Ваша страна, Изабель, и лежит в разоре и каждый пытается оторвать от нее лакомый кусочек".
- Да… любопытно, - мэтр Шико посмотрел на окна дворца. - разве герцогиню зовут Изабель?
- Имя у герцогини Ядвига-Елизавета. По-французски можно Елизавету и в Изабель превратить.
- Я смотрю, что вам герцогиня не безразлична? - осведомился медик кардинала.
- Да. Я влюблен в нее! - пылко ответил шут.
- Ох, с огнем играете, сударь! Герцогини для герцогов! Забудьте о ней. И постарайтесь забыть все, что тут случилось. Я вот стоя за портьерой и обливаясь холодным потом думал, что больше вызовет гнев Их Светлости. То, что я знаю о ситуации или то, что я не оказался рядом, когда они упали? Может быть надо было себя показать и все предотвратить? А может я бы и не успел… Еще появился бы при этом поцелуи… И тогда прощай служба… Ох, даже не знаю. Как теперь быть возле Их Светлости.
- Вот и я не знаю, - едва слышно произнес Антуан. - Вы слышали мэтр, что выходя он пел.
Да, - ответил лекарь. - И еще он назвал ее "самое прекрасное лекарство" и мне стало страшно уже за нее. Хотя, Бог с ними, герцогинями и прочими… Ну… Прощайте, Антуан, мне надо перед их светлы очи предстать… Ночные процедуры еще никто не отменял!
***
Герцог Лианкур вошел в комнату для омовения, где принимала ванну его супруга, и застал герцогиню в слезах.
- Ядзя, слезы тебя не красят! Неужели твоё шаловливое чадо заболело? Или жара уничтожила какую-нибудь траву в твоем садике?
- Нет. - тихо ответила полячка. - Владек здоров, а травы растут. Я плачу от собственной глупости и неловкости.
- Ну, дорогая, - герцог присел перед ванной на низкую скамеечку, - неловкости стало уже меньше. Ты привыкаешь к парижским модам и скоро не будешь сносить платьем мелкие предметы на пути… Надо только больше ходить на приемы и в салоны! Закреплять успех в ношении фижм!
Ядвига уже более-менее пришла в себя.
Увы и ах, дорогой, - ответила она на реплику мужа, - сегодня я сбила отнюдь не мелкий предмет, а очень даже значительного человека. Я даже не представляю, что теперь будет со мной… с нами… Может быть мне с Владеком уехать в Жечь Посполиту?
Это еще почему? - удивился герцог.
Анри, сегодня я упала во всех смыслах этого слова. То есть я упала на землю и пала нравственно.
Ого! Это интересно, каким же образом? - продолжал удивлять Лианкур.
Я по приглашению шута попала в рюэльский парк, там встретила кардинала. К счастью он не гневался, а даже предложил мне прогулку. Но на этой прогулке я совершила не ловкость. Я упала и пала… Объясню так. Я потеряла равновесие, упала и еще и невольно утянула за собой и кардинала. Ну а потом… - Ядвига судорожно вздохнула, - я разделила с ним ложе…
Право первой ночи! - громко произнес герцог.
Что ты сказал. Анри? - изумилась герцогиня.
Да это так, каламбур. Понимаешь, малыш, буквально вчера был разговор о том, что ты уж очень строга с мужчинам, а для твоей хм… должности, это не очень подходит… Вот я и решил, что таким образом наш великий циник Ришелье, решил тебя перевоспитать, так сказать "правом первой ночи". Хотя я удивлен, конечно, что у вас все получилось… Он не долюбливает женщин, кроме племянницы, болен и… Ну, в общем… Признаю, что был не прав. Или в тебе есть нечто. Не зря я вытащил тебя из такой глуши.
Ты тоже циник, Анри. Я же была в ужасе! Хоть это тебе и смешно. К тому же язвы на его теле наводят меня на мысль, что он в молодости не долечил одну из венерических болезней. Наверное подцепил ее в ранней юности. Поэтому и не любит женщин, что из-за них настрадался. А болезнь коварная! При переохлаждении или простуде она поднимает голову. Дает общее ослабление организма. Ну и, наверняка, привела к бесплодию. Хотя как кардинал, врядли он подобное проверял.
Думаю, что интриг с дамами у него не было лет 30. Пока одна полячка его не сбила с ног…
1.8. Ловушка собственного приготовления
Очнулись наши души лишь теперь,
Очнулись - и застыли в ожиданье…
Джон Дон
Отец Жозеф составил подробную инструкцию, каким образом необходимо отправить посольство к арабам. Хоть и большинство их территории захвачено турками, но все же арабы еще представляли некоторую силу, которую поверни в нужную сторону и сразу нарушится равновесие в мире. Торговали арабы с Испанией и Англией. Но этого было мало. Франция вполне могла тут вмешаться, а заодно и попробовать освоить какую-нибудь пустынную территорию сыграв на войне между племенами. Один из вождей - Орту, имеющий бешенное честолюбие, вполне мог подойти как козырная карта. Только возглавить посольство должен был человек, который смог бы заставить гордых сынов пустыни уважать себя, а значит и Францию. Де Курнин на эту роль не подходил, он был слишком обходителен. А эту его обходительность кочевники вполне могли принять за слабость.
Кардинал погрузился в раздумье, глядя и не видя карты лежавшей на столе. Минут через 15 он почувствовал глубокое раздражение. Раздражало все: бумаги разбросанные по столу; кресло, с которого сполз плед; грызня двух котят, которые не могли поделить какую-то игрушку. Хотелось порядка на столе, в комнате и в мыслях. Но нельзя было доверить убрать стол секретарям, а мысли не направлялись в нужное русло. Единственное что можно было заставить сделать, так это перестелить плед на кресле, но для этого надо было встать, а он сидел удобно. Оставалось одно, чем-нибудь отвлечься, но и это не получалось. Ангел-хранитель в виде любимой племянницы на данный момент был занят раздачей милостыни, а только она могла взбодрить министра умным словом или просто ласковым взглядом.