В своей злобе и ненависти Государь пожелал уничтожить меня совершенно и для этой цели создал комиссию, которой поручил разбирательство обстоятельств "жидовского заговора, приведшего к безвременной кончине Государя Императора". Я связываю это с естественной человеческой слабостью Его Величества, - даже если бы его собственная рука нанесла роковой удар табакеркой, он и тогда желал бы, чтобы окружающие смогли ему доказать, что это не он сам возжаждал короны, но - жиды его подучили. Это - так по-человечески!
Ну, разумеется, Павла убили жиды! Жид Беннигсен, увольнявший из русской армии любого с шестнадцатой частью нашей крови, да жид Пален - автор проекта об "организованном выселении жидов в отдаленные области Сибири и Русской Америки.
Что и говорить - милые люди, а какая честь для моего народа оказаться в одной компании с этими фруктами!
И вот эта преступная шайка собралась на заседание своего трибунала с целью найти доказательства нашей вины в сем убийстве. Дело было нелегкое. При Павле евреи бежали из столицы, ибо были лишены им элементарных средств к существованию, а с 1800 года моя матушка стала в нем экономически заинтересована. До самой смерти она с удовольствием вспоминала, как аккуратно Павел платил долги (за освобождение Константина).
Смерть Павла привела к тому, что Александр отказался платить по счетам, объяснив, что деньги пошли на похороны убиенного им отца и его собственную коронацию. Матушке сии удовольствия обошлись в три миллиона рублей серебром.
(Сей хитростью Александр сам себя наказал, - перед самой войной с Францией оставшись без наших кредитов.)
Александровский трибунал так и не смог найти ни одного фактического доказательства причастности хоть кого-то из нас к этому преступлению. Люди, размахивавшие табакерками, за шесть лет до того были бойкими юнцами, нагадившими на наши вещи в Колледже. Такая у мальчиков случилась забавная эволюция. Бывают странные сближенья.
Тогда на свет Божий извлекли очередную фигуру из павловского паноптикума. Сей субъект именовался - то ли Агафоном, то ли Акакием, но его покровители были люди "мистические" и возникло "имя со значением" - Авель. (Догадайтесь с трех раз, кого готовили на роль Каинов.)
Впервые сей цветок всплыл в павловской проруби в начале 1795 года с поразительным предсказанием о скорой кончине Государыни. Мне в ту пору было одиннадцать лет, но и я мог бы сделать такое же предсказание с тем же самым успехом. Бабушка к той поре перенесла два удара с последующими параличами на правую сторону тела и один инфаркт. Смерти ее ждали со дня на день и о грядущей смене царствования рассуждали все - кому только не лень.
Господин Авель отличился в своем провидении ото всех остальных в одном пункте, - он объявил, что Государыня умрет от яда, который ей поднесут жиды и указал на Карла Эйлера. С того дня инок вещал в лучших дворцах русской столицы. Каждое его слово ловили, как откровение, надеясь хоть так опорочить мою матушку. (Эти наивцы так и не поняли, что бабушка больше млела не от племянницы, но паровиков, штуцеров и гульденов.)
Дело дошло до того, что с подачи Павла разыгралось целое дело врачей и евреям с той поры было запрещено заниматься в России врачебной практикой. (К примеру, Боткины по сей день не смеют именоваться врачами, но пишут себя - "из купечества". Судьба.)
Второе предсказание Авеля логически вытекло из первого. Он напророчил, что и Павла убьют жиды! Если учесть ту атмосферу истерии, которая все годы правления Павла царила при его дворе, эти слова упали на унавоженную почву и Павел с той поры лично копался в родословных своих министров, выискивая преступную кровь.
Правда, руки на него наложили не жиды, а - ровно наоборот, ну да не в том суть! Составили заседание следственной комиссии, вызвали туда сего Авеля, а от обвиняемых пригласили мою матушку.
Сперва, по матушкиным словам, она не знала куда пришла - в балаган, или дурдом. В залу ввели крохотного старичка самого мерзкого вида и "доморощенных запахов". Государь представил ему всех присутствующих, а когда речь дошла до моей матушки, она, прежде чем Государь успел представить ее, сама представилась следующим образом:
- Я родная тетушка Его Величества. Я приехала из Пруссии. Мы весьма наслышаны о Ваших талантах и ждем Вас, не дождемся. Я так переживаю за судьбу моего Сашки, - не прогоняйте меня, прошу Вас!" - у всех вытянулись лица, но никто не посмел опровергнуть сих слов, - ибо все они были чистейшая правда! (Оцените сами.)
Пророк же расплылся от удовольствия. То, что перед ним стоит внучка Эйлера и урожденной Гзелль, - ему и в голову не пришло. (Я уже говорил, что у меня, моей сестры и нашей матушки внешность - "истинных арийцев".)
Так этот дикий мужичок, обдав матушку запахом кислых лаптей, дозволил ей поцеловать ему руку с такими словами:
- Не волнуйся, дочка, я спасу тебя и твоего племянника от этого фараонова племени. У меня глаз на жидов острый - ни один не укроется!" матушка тут же покрыла руку пророка горячими поцелуями, а тот был настолько польщен ее вниманием, что и не заметил, как вдруг побледнели лица членов следственной комиссии, а по лицу Государя пошли багровые пятна.
Стало быть - "от глаз Пророка не укрыться жиду"? Как же!
Тут матушка, наконец, отпустила мужичка на волю и потребовала от него порции новых пророчеств. Ну, и - понеслась душа в рай…
Тут было и о всемирном жидовском заговоре, и о том, как жиды пьют кровь христианских младенцев, и о том, как они поклялись убить несчастного Павла и… убили (!) его. Все это было известно со времен царя Гороха и не представляло сколько-нибудь познавательного интереса, но было и кое-что любопытное. Господин Авель вдруг озаботился судьбами России, уверяя матушку, что Россию ждет третье иго. Первое было татарским, второе польским и третье грядущее - станет жидовским!
Матушка сразу поняла в чей огород этот камушек. Да и сам инок затрясся в очередном припадке с воплями о том, что жиды хотят убить Государя и готовят жидовского монарха на русский престол. Государь при сих криках вдруг сам забился в истерике и стал отползать подальше от матушки, - в условиях бездетности старших Павловичей и малолетства младших - реальными претендентами на престол стали мы - Бенкендорфы. Сыновья урожденной Шарлотты фон Шеллинг, еврейки по матери.
Матушка же что есть силы вцепилась в бесноватого старичка, чтобы тот не понял, - от кого отползает наш Государь и принял эту странную реакцию на свой счет. Ну, тот и рад был стараться!
Пустил пену изо рта, страшно закатил глаза и с дикими завываниями стал пророчить о том, какие ужасы ждут Русь под жидовским правлением. И вот, когда он распетушился до невозможности, матушка крикнула ему в ухо:
- Имя! Назови нам имя этих преступников!
И бесноватый забился в судорогах:
- Бенкендорфы! Бенкендорфы ищут твоей погибели, Царь-Батюшка! Убей их! Спаси Русь от жидовского рабства!
А матушка, будто сама одержимая бесами, взвизгнула еще громче:
- Главный! Кто из них - самый главный?! Кто во главе заговора?
- Александр! Он - старший в роду Бенкендорфов. Он злоумышляет против жизни нашей Надежи и Опоры!" - Государь сам стал биться в судорогах, как - в припадке падучей.
Тут матушка резко оттолкнула от себя провидца с гневною отповедью:
- Вы ошибаетесь, отец мой. В роду Бенкендорфов самый старший Кристофер, но не Александр. Так кто же преступник, - Александр или Кристофер?" - шарлатан растерялся. Было видно, что он недурно выучил роль, но не знает сих тонкостей.
Тут матушка воскликнула, обращаясь к судьям и следователям:
- Ну, все вы - ответьте пророку, - кто глава рода Бенкендорфов?! Александр, или - Кристофер?" - и невольные зрители этого цирка, как зачарованные, прошелестели хором:
- Кристофер…
А матушка, нависая над несчастным старикашкой и сжимая его лицо своими сильными руками, закричала громовым голосом, зорко всматриваясь в бегающие глазки комедианта:
- Так кто ж из них - жид?!" - и провидец покорнейше промычал:
- Кристо…
- Почему жиды хотят сделать Кристофера Бенкендорфа - русским царем?
- Мамка… Мамка его - жидовка… А сам он - жиденок…
Матушка резко отпустила свою жертву и пророк шлепнулся на пол, как куль с дерьмом. А матушка, задумчиво разглядывая свои руки, сказала в пространство:
- Стало быть - сей Божий человек уверяет, что Софья Елизавета Ригеман фон Левенштерн была еврейкой. Чего только не узнаешь на таких сеансах… Интересно, от кого она получила сию кровь? От матери, или - батюшки? Но ведь тогда - жидовское иго уже наступило, - вы не находите?
Мгновение в зале была гробовая тишина, а потом из среды следователей раздался смешок истерический. Через мгновение хохотали все, кроме матушки, Авеля и несчастного Государя. Люди пытались удержаться от этого неприличного хохота, они закрывали лица руками, они топали ногами, они корчились в беззвучных судорогах и…
И тут Государь, багровый, как спелый помидор, бросился на обманщика с кулаками:
- В темницу, в крепость, на сухари и воду! Подлец! Изменник! Негодяй!" - при этом слезы градом катились по его щекам, а тело продолжали изгибать непонятные судороги. Через мгновение несчастный царь пулей вылетел из зала и побежал в неизвестном направлении. Матушка же тяжко вздохнула, потрепала дикого мужичка по бороденке и устало произнесла:
- Эх ты… Провидец… Ты что, - не учуял, что я - еврейка? Я - та самая жидовская мамка, о которой ты тут только что бесновался. А ты меня не раскусил. Плохи стало быть дела у - твоей России…
Что вас, господа, ждет при правлении сей истерической барышни - я и представить себе не могу. Примите мои соболезнованья.