– Я предвидел и это. Графиня отправится под охраной роты солдат, прибывшей из Парижа.
– То есть…
– Да-да, именно для этого я просил Его Преосвященство, чтобы он прислал из столицы роту солдат. И о прибытии вашего отряда, непременно,....
Ловким движением, достав из кармана золотой брегет, он взглянул на циферблат.
–…уже, стало известно гнусным висельникам.
Покачав головой, мушкетер протяжно произнес:
– Ну, и хитрец же вы месье де Монси.
Барон, удовлетворенно усмехнувшись, приклонил голову.
Через час с небольшим, появился метр Бертран. О чём-то пошептавшись с интендантом, он исчез так же незаметно, как и возник.
– Господа, простите за то, что вынужден принимать вас в этой халупе, но война есть война. Тем не менее, стол накрыт, а стало быть, разрешите предложить вам отобедать.
Невзирая на непригодность хибары к приему блистательных дворянских компаний, снедь и вино, были восхитительны.
– Господин барон, разрешите полюбопытствовать, а что это за особа, изображающая итальянскую графиню?
Поинтересовался мушкетер, увлеченный поглощением запеченных в фисташках рябчиков.
– О, это забавная история. Собственно узнав её во всех подробностях, мне и пришел в голову этот хитроумный план.
Сквозь смех вымолвил де Монси.
– Один мой приятель, граф де Каназнуа, его замок находится в десяти лье, вверх по течению Вьенна, привез из Ломбардии девицу. Он настолько был пленен прелестями этой венецианки, что приволок её во Францию!
Все трое, подняв бокалы, рассмеялись.
– Но в своём родовом гнездышко, близ Брессюира, он по понятным причинам не представить, не принимать её не решился, поэтому поселил здесь, неподалеку, в замке доставшимся ему по наследству от покойного дядюшки. Услышав эту историю, я и подумал, не пожаловать ли мне этой синьорине, на время, титул графини Трамбаччи, забросив её как наживку для господ "Кленовых листьев"?
Смех вновь наполнил жалкое помещение.
Ночь выдалась тихая и лунная. Вокруг трещали цикады, а легкий ветерок, трепетно волновавший листву, доносил речную прохладу со стороны Вьенны. Минула полночь, когда Сен Аннэ, толкнул в бок, задремавшего Портоса.
– Смотрите.
– Тише господа.
Приложив палец к губам, прошипел де Монси. Все трое уставились во мглу, где в бледном лунном свете, чернели шпили замка. Несколько человек, воровато озираясь, вышли из тьмы и, преодолев невысокую ограду, проникли во двор.
– Это они.
Прошептал барон.
Действительно, за одинокими фигурами разведчиков, стали подтягиваться основные силы. Неспешно, более полусотни человек, бряцая оружием, вторглись в чертоги усадьбы. Они словно чернильное пятно, растеклись по погруженному во мглу двору. В темноте можно было разглядеть, как разбойники с мушкетами расположились вдоль стен, напротив окон. И как только загорелись блеклые огоньки фитилей, словно красные точки на черном поле, на дверь обрушился таран – длинное бревно раскачиваемое множеством рук. Грохот ударов нарушил ночную тишь. Послышались крики штурмующих и десятки факелов вспыхнули близ главной двери замка. Вскоре к гулким ударам тарана, примешались беспорядочные хлопки выстрелов.
Но вот со всех сторон, выбравшись из укрытий и окружив людей пытавшихся проникнуть в дом, появились солдаты. Сверкающие в блеске луны острия алебард и протазанов, коими ощетинились отдельные отряды, во тьме напоминавшие огромных дикобразов, устремились через стены. Постепенно трескотня стрельбы усилилась, переходя в протяжную канонаду. Появление вооруженных до зубов дружин было весьма неожиданным для разбойников, но полчища солдат не смогли, ни охладить пыл, ни сломить сопротивления обороняющихся. С яростью и неистовством загнанного зверя, сражалось "кленовое" воинство, отбиваясь от превосходящего в численности противника. Из окон замка вырывалось пламя мушкетных выстрелов, прорежая ряды мятежников. Оказавшись под беспощадным огнем, разбойники, выхватив шпаги, в отчаянье, бросились на солдат, паливших из-за ограды. Звон стали, вспышки факелов, блеск шлемов, лязг доспехов и оружия, мольба о помощи раненных, разорвали тишину ночи, пропитав воздух запахом смерти. Но постепенно всё стихло, лишь голоса победителей, да стоны побежденных, слышались во мгле, под неутихающий хор цикад. Офицеры сдерживали разъяренных солдат от расправы над безоружными мятежниками, направляя пленных под конвоем, в просторные подвалы замка.
– Что ж господа, вот всё и кончено.
Барон, в окружении парижан, стоял на холме, словно полководец, гордо устремив взгляд в низину, где в мерцании огней факелов тлело неистовство затухшей схватки.
– Без ложной скромности могу заявить – я предвидел и это…
Он с некоторым высокомерием оглядел дворян.
– …в замке нас ожидает праздничный ужин, по случаю победы над бунтовщиками, не заставим же себя ждать господа.
Уже через четверть часа, они прибыли в замок и расположились в небольшой гостиной, где военачальников ожидал накрытый стол.
Портос проснулся от того, что у него затекла нога. Очнувшись в гостиной замка, где проистекало ночное пиршество, на длинной скамье, стоявшей у стола, он открыл глаза и поднялся, потирая бока. Яркие солнечные лучи озарили комнату, наполнив помещение утренней прохладой, прорвавшейся сквозь распахнутые окна. Где-то неподалеку прокричал петух. На столе, стоявшем посреди комнаты, где царила разруха, свидетельствующая об удавшемся празднестве, наблюдалось множество тарелок с остатками пищи, горы обглоданных костей, столовые приборы, черепки разбитой посуды и ряды опустошенных бутылок. Среди остатков снеди, покоившихся под пригорками оплывшего свечного воска, что скорее напоминало поле битвы, чем гастрономический разгул, мушкетер отыскал бутылку, таившую на дне несколько глотков вина. Жадно прильнув к горлышку, он влил в себя живительную влагу, выжатую из гроздьев долины Луары, и, вытерев губы рукавом, прохрипел:
– Да-а, славно отметили победу!
Верзила оглядел комнату, наполненную мерным храпом лейтенанта, не обнаружив Монси.
– А где же барон?
Отмахиваясь от мух и ос, круживших над столом, мушкетер, пошатываясь, направился к двери. Оказавшись в коридоре, Портос наткнулся на часового, мирно дремавшего опираясь на древко алебарды. Услышав шаги, солдат встрепенулся, испуганно уставившись на дворянина.
– Где господин де Монси?
– Дверь в конце коридора… но Его Светлость…
Вложив в руку служивого бутылку, где уже не оставалось вина, чем прервал возгласы часового, мушкетер направился во тьму коридора. Отворив дверь,
Портос очутился в полутемной комнате, очевидно являвшейся опочивальней. Из-под прозрачного балдахина, до него донеслось негромкое посапывание.
Отодвинув край легкой ткани, нависший над ложем, он наткнулся на укоризненный взгляд молодой особы, лежащей в объятиях полуодетого Монси. Девица, приложив палец к губам, прошептала:
– Vi prego signor va via.
Улыбнувшись, Портос кивнул, попятился, бесшумно затворив за собой дверь. Спускаясь по лестнице, великан хихикнул:
– Ха! Ну, барон, ну и хитрец! А с ним, наверняка, венецианская графиня! Ха-ха-ха!
Захохотал он, оказавшись во дворе, под приветливыми лучами утреннего солнца. Умывшись из бочки дождевой водой, великан направился к подвалу, куда этой ночью, на его глазах, препроводили пленных мятежников. Спускаясь по крутым ступеням, уходившим во мрак подземелья, он снял со стены один из факелов, осветив себе путь. Коридор тюремного подвала, являл собой низкое узкое пространство. Мушкетеру даже померещилось, что он и вовсе застрянет меж холодных неприветливых стен, но осветив каменный мешок, его сомнения улетучились, и он уверенно ступил под кривую арку, оглядываясь и чертыхаясь.
Во тьме показалась одинокая тень стражника, шаги которого сопровождались звоном ключей, собранных в стальном кольце, висевшем на поясе.
– Где пленные?
Строго спросил мушкетер, как взыскательный командир, оглядев часового.
– Здесь господин.
Отчеканил тот, указывая на одну из шести, обитых железом дверей, утопавших в глубоких нишах, по обе стороны коридора.
– Открывай.
Загремели засовы, и великан вошел в просторную темную камеру, где под стенами расположилось около двух десятков разбойников. Многие из них были ранены и даже не повернули головы, встретив мушкетера глухими стонами.
Портос сжимая в вытянутой руке древко факела, принялся одно за другим освещать лица пленных.
– Ну и рожи, как на подбор.
Хмыкнул он, неторопливо оглядывая измученных мятежников.
– Ну, висельники, кто из вас главный?!
Ответа не последовало. Зловещий силуэт мушкетера продвигался вдоль стены, опаляя чумазых невольников трепещущим пламенем. Его взгляд остановился на горбатом карлике, съежившемся и забившемся в угол темницы.
– А это, что за чучело?
Он взяв за волосы горбуна, заставил того подняться.
– Ну, что ж, с тебя и начнем.
Огромной ручищей дворянин сгреб испуганного карлика и выволок из камеры.
– Эй, служивый, где тут комната пыток? Открывай!
Солдат не заставил себя ждать, и великан втащил Кокоша в комнату, где под изгибами мрачных каменных арок, находилось всё необходимое. Протянув горбуна по полу мимо ржавой железной решетки, закрепленной на громоздких колодах над коробом с углями, он, надел ему на руки металлические оковы, зацепив их за крюк, свисавший с потолка. Заскрипела деревянная лебедка. Когда же ноги Кокоша оторвались от пола, он застонал.
– Вот теперь, уродец, отвечай, кто у вас главарь…
В этот миг, к ногам мушкетера, из-под разорванного окровавленного камзола горбуна, выпал конверт.