Он подмигнул пикардийцу…
– Я не имею чести знать барона, он так же незнаком со мной, поэтому если вы промолчите, избавите нас от ненужных объяснений и необоснованных подозрений.
Пожав плечами, лейтенант кивнул, дав понять, что непротив остаться в стороне, отстраняясь от распрей, имеющих место меж кардиналистами и роялистами. Разумеется, будучи сведущим обо всём, что происходит в королевстве, он, в очередной раз, решил, что ему, простому армейскому офицеру, незачем вклиниваться в подобные небезопасные отношения, рискуя навлечь недовольство одной из сторон в этой кровавой игре.
Во дворе замка, служившего резиденцией барона Монси, куда прибыла рота пикардийцев, было довольно людно. Вооруженные люди, одетые в простые крестьянские одежды, небольшими отрядами, покидали крепость, исчезая за распахнутыми воротами. Рослый мужчина в простой солдатской кирасе и сверкающем на солнце каппелине, одетой на кожаный подшлемник, из-под которой торчали пышные усы, недоверчивым взглядом встретил прибывших из Парижа дворян. Сжимая в руке эфес, отменного вестфальского колишмара, он выслушал лейтенанта, ещё раз придирчиво оглядел незнакомцев, после чего жестом приказал следовать за ним. Продвигаясь по узким крепостным лабиринтам, где озабоченно сновали многочисленные слуги, они, миновав низкую арку, вышли на крошечную площадь, с четырех сторон окруженную фасадами зданий. Толкнув одну из дверей, выходившую под черепичный настил, поддерживаемый колоннадой, усач провел дворян в большую комнату, где пылал огромный камин. Пропустив вперед визитеров, он громко произнес:
– Ваша Милость, к вам посланник из Парижа.
Барон де Монси, облаченный в амарантовый парчовый дублет, довольно старомодного покроя, до средины бедра, забросив за плечи длинные волосы, подошел к гостям.
– Кто эти люди, Бертран?
Усатый Бертран, не произнеся ни слова, прикрыв глаза, лишь кивнул. Очевидно решив, что настал его час, офицер извлек из сумки свиток с кардинальской печатью и, сделав шаг вперед, произнес:
– Лейтенант пикардийского полка, шевалье де Сен Аннэ, прибыл из Парижа, по приказу Его Преосвященства, кардинала де Ришелье.
Барон, маленькими, влажными глазками, скользнув по лейтенанту, остановился на верзиле, стоявшим у него за спиной.
– Господин Портос, направлен мне в помощь.
Тяжелый, изучающий взгляд интенданта, ещё какое-то время сверливший мушкетера, наконец смягчился. Очевидно, оставшись удовлетворенным увиденным, он счел уместным поклониться и без лишнего пафоса произнес:
– Барон де Монси.
Пробежав глазами по бумаге, являвшейся как посланием к интенданту, так и сопроводительным документом, барон воодушевленно воскликнул:
– Вы как нельзя кстати, теперь-то им от нас не уйти!
Его восторженный голос не соответствовал мрачности на лице, и лишь живость взгляда выказывала решительность настроя.
– Господа, отправляемся немедленно, подробности по дороге.
Ринувшись к двери, он не менее неожиданно остановился, чем бросился вперед, будто то, о чём забыл, было ещё более важно чем то, зачем устремился.
– Бертран, за домом наблюдают?
– Ещё с ночи, Ваша Милость.
– А отряд аркебузиров, пробрался во внутрь?
– Переодетыми лакеями, торговцами и конюхами по одному, по двое в течение четырех дней, как вы велели.
– Хорошо. Поведешь солдат прибывших из Парижа.
Не дождавшись ответа усача, очевидно, так здесь было заведено, все четверо, направились к воротам замка. Перед тем как покинуть крепость, лейтенант отдал соответствующие распоряжения сержантам, представив им, метра Бертрана Дюа, которому было поручено вести пикардийскую роту, после чего Сен Аннэ присоединился к Монси и Портосу. Три всадника выехав на дорогу, пустили коней галопом, направившись в сторону молодого леса. Они ехали, не обронив ни слова, пока не оказались на опушке, где расположились с десяток крестьянских лачуг. Барон, ударив шпорами лошадь, ринулся в гущу фруктовых деревьев и кустарника, скрывавшего низкую деревянную изгородь, оплетенную тонкими стеблями и ветвями. Устремившись за интендантом, всадники миновали калитку, утонувшую в густых зарослях, пригнувшись, чтобы не задеть головой деревянную, побитую шашелем арку, почти невидимую в объятиях плюща. На крошечном лоскуте земли, обнесенном завалившимся забором, стояла перекошенная крестьянская лачуга, затаившись в густой зелени, своей дряхлостью, будто напоминая всему цветущему и благоухающему о бренности и скоротечности века.
Оставив лошадей у стен хибары, дворяне прокрались к одичавшей зеленой изгороди, поглотившей останки забора, окаймлявшего дальнюю часть двора. Раздвинув листву, парижские гости обнаружили, что находятся на возвышенности, откуда прекрасно просматривалась местность, где раскинулся небольшой замок, стоящий поодаль от городских стен.
– Вот господа мы и на месте.
С налетом таинственности, вымолвил Монси.
– Этот дом, смею заверить, сегодняшней ночью подвергнется нападению банды "Кленовых листьев".
Он торжествующе поглядел на приезжих дворян, отметив полное равнодушие на лице Сен Аннэ и удивление в глазах Портоса, не преминувшего выказать живой интерес, неким подобием вопроса, где эмоции, довольно подробно вычерченные вздорными словечками, затмевали суть сказанного.
– Но кто эти чертовы "Кленовые листья" и откуда вам известно, дьявол нас разорви, что именно сегодня ночью, они станут атаковать этот дом?!
Хитро усмехнувшись, барон, не без удовольствия, начал рассказ:
– Я, наверняка, не обману вас господа, если скажу, что вот уже месяц как в наших краях появилась опасная разбойничья шайка именующаяся "Кленовые листья". Но если внимательно и вдумчиво разобрать их действия, можно обнаружить некий политический окрас в преступной цепи сей гнусной банды…
Портос навострил уши.
– Я не стану, дабы не утомлять, вести вас по извилистому пути своих рассуждений, которые дали мне основание утверждать, что эти люди мятежники, прикидывающиеся простыми разбойниками. Так сказать волки в овечьей шкуре. Скажу лишь, что всё, тщательно взвесив и обдумав, я, в письме, изложил свой план господину кардиналу, получив одобрение, и благословение моих помыслов, а также предстоящих деяний. И вот вы здесь, и мы вскоре непременно узнаем, что это за негодяи, потрясшие дерзкими набегами Турень, Мэн, Анжу, без стеснения появляясь ещё в нескольких близлежащих провинциях.
Слова интенданта не утолили любопытства мушкетера.
– Позвольте, я, разумеется, не вправе перечить вам, но потрудитесь разъяснить, зачем мы здесь и отчего вы столь убеждены, что этот сброд нападёт непременно сегодняшней ночью?!
Лисьи глаза Монси блеснули огоньком неистовства, очевидно, обращенного к тем, кого он ждал этой ночью.
– Всё было устроено и разыграно как по нотам. Смею заверить, не одна бессонная ночь ушла у меня на то, чтобы найти способ изловить этих бунтовщиков. Я изучил, разобрал по косточкам, каждое учиненное ими предприятие, от чего в голове возник хитрый план. К слову, мои первые впечатления растаяли довольно скоро, после того как я отыскал некоторую методичность в их деяниях. Именно тогда я понял, что действия негодяев, имеют не только политические мотивы, но и вкус кровавой наживы, направленной на разбой и грабеж. А значит, эти люди, управляемые рукой неких политических интриганов, всё же действуют исключительно ради собственного обогащения. Вот тут то и появилась идея с моей племянницей…
– Погодите барон, вы меня окончательно сбили с толку, причём тут ваша племянница?!
– А-а, господин Портос, в этом то и вся суть. Этих мерзавцев можно выманить только колоссальным кушем, тогда-то и появилась на сцене моя, так называемая племянница, синьора Трамбаччи, богатая итальянская вдова, которая не знает счёта деньгам. Конечно же, никаких сокровищ усопшего итальянского графа, привезенных еговдовой Трамбаччи в Шинон, нет и в помине, но слухи о них разнеслись на многие лье за пределами города.
– Да, но откуда, и как об этом узнали разбойники?
– О, месье Портос, это совсем просто! В каждом трактире Шинона, а так же его окрестностей, я посадил по одному своему человеку, который потягивая вино, нес всякую чепуху, охотно распуская слухи о сокровищах графини. Моих шпионов, разумеется, в большей мере интересовали подозрительные заезжие и заблудшие людишки, чем местная чернь. Посудите сами, откуда случайный путник может знать о недавно поселившейся в замке графине, тем более проявить к этому событию недюжинный интерес? Мы приглядывались к каждому чужаку, жаждущему поподробнее справиться о богатой вдове. Признаться подозрительных явилось немало, но… выследить негодяев так и не удалось.
– Значит, вы полагаете, что таким образом эти "Кленовые листья" узнали о вашей лже-племяннице?
Брови барона поползли вверх, а многозначительный взгляд обратился к мушкетеру.
– Убежден!
– Хорошо, вполне допускаю. Но с чего вы взяли, что именно этой ночью они решаться напасть на замок?
Улыбка барона открылась мушкетеру, обнажив полное превосходство интенданта в обсуждаемом вопросе.
– Это совсем просто! Наряду с прочими, в последнее время, так же прошли слухи о том, что не далее чем завтра в полдень, графиня Трамбаччи покидает Шинон, и отправляется в Париж, где, как вы понимаете, добраться до её сокровищ будет значительно труднее. Несомненно, сие осознают и разбойники. Именно поэтому, если сегодня ночью не напасть на замок, заметьте, плохо охраняемый замок, богатства ускользнут из лап негодяев. Здесь всё, господин Портос, всё приготовлено для встречи гостей из леса. Это западня, господа!
– А если они задумали напасть по дороге в Париж?