- Так ведь не заметили, - возразил Макеев, - так что нечего употреблять слово "ежели".
- Наше счастье.
- Счастье…
После ужина Камергородский распорядился:
- Ночью тоже будем наблюдать. Сдается мне, что фашисты замышляют наступление. Напоминаю о бдительности. В эту ночь может всякое случиться. Если фашисты вздумают наступать, то наш дом им понадобится.
Однако ночь прошла спокойно. Но на рассвете неожиданно началась артиллерийская стрельба, потом часто застучали пулеметы и автоматы. Стреляли со всех концов Станички.
- Тревога! - крикнул Тренгулов, стоявший на посту.
Разведчики вскочили и схватились за оружие. Лейтенант выбежал в коридор.
- Тренгулов, в чем дело?
- Похоже, что гитлеровцы идут…
- Бесподобно!
Лейтенант выглянул за дверь. По пустырю бежали, согнувшись, гитлеровцы. Тренгулов вскинул автомат и выпустил длинную очередь. Несколько гитлеровцев упали, остальные бросились на углы разбитых домов и притаились. Вскоре они выскочили и кинулись прямо к двухэтажному дому.
- Тренгулов, береги коридор, а мы будем бить через окна! - крикнул Камергородский.
Тренгулов вбежал в коридор и увидел на пороге гитлеровца с автоматом наготове.
- А, шайтан! - выругался Тренгулов.
Громыхнула граната. Разведчики через окно открыли огонь из автоматов.
- Рус, сдавайс! - кричали гитлеровцы, окружая дом.
Камергородский метнул гранату.
- Их тут до черта, штук сорок, - заметил Нарочный.
- Нечего считать, - сердито ответил лейтенант. - После боя мертвых сочтешь.
Гитлеровцы начали бросать в окна гранаты. Две разорвались в комнате, где были разведчики… Осколком ранило троих, в том числе командира взвода.
- Быстренько на второй этаж, - скомандовал лейтенант, - а то здесь нас перебьют.
Разведчики по каменной лестнице перебежали на второй этаж. Тренгулов захватил и куклу.
- Айда, хозяйка, тут плохо будет.
Он примостился на верхней ступеньке лестницы, деловито разложил гранаты и взял на мушку вход в коридор.
- Пожалуй, мы влипли основательно, - с тревогой заметил Макеев. - Что делать будем?
- Как - что делать? - крикнул Камергородский. - Драться! Биться насмерть. Ясен приказ?
- Ясен, конечно, - хладнокровно заметил Недорез, - хватило бы патронов.
- Боеприпасы беречь!
Камергородский осторожно выглянул в окно. Гитлеровцев стало еще больше. Кругом шла стрельба. Лейтенанту было ясно, что фашисты наступают по всей Станичке.
- Ребята, все к окнам. Фрицы нас не видят. Огоньку из всех автоматов! - скомандовал Камергородский.
Неожиданный огонь из пяти автоматов внес смятение в группу столпившихся у дома солдат. Уцелевшие попрятались, но некоторые сообразили, что на первом этаже разведчиков нет, и бросились в коридор. Там их настигла брошенная Тренгуловым противотанковая граната. Шесть фашистов осталось на месте. Седьмой, жалобно воя, пополз к выходу, за ним тянулся кровавый след. На пороге и он замер.
Несколько вражеских солдат вскочили в окна первого этажа. Офицер крикнул:
- Рус, сдавайс плен. Убивать нет. Вы змелый зольдат.
Сержант Нарочный, перевязывавший кисть левой руки, зло усмехнулся.
- Бачишь, як хвалыть. Товарищ лейтенант, я от всех крикну этим гадам.
- Давай ответ с перцем.
Нарочный закричал:
- Эй вы, жабы! Живыми нас не возьмете. Коммунисты в плен не сдаются. Назад, то есть цурюк, фрицы, пока целы. Геть нах хауз!
- Чего ты себя за коммуниста выдаешь? - спросил Макеев.
- А что? Я в душе коммунист, хоть и беспартийный. Пусть, гады, знают, что здесь такие люди.
- Правильно говоришь, сержант! - крикнул из коридора Тренгулов.
Разведчики слышали, как ругался и грозил им гитлеровский офицер, а затем подал команду поджечь здание.
Гранаты и патроны были на исходе.
- Стрелять с толком, - распорядился лейтенант.
Все сидели на полу, лишь Тренгулов стоял на лестнице.
Из-за пазухи у него выглядывала "хозяйка". Комбайнер гладил ее по голове и улыбался.
У лейтенанта была забинтована голова. Сквозь бинт проступали пятна крови. Автомат лежал на коленях. Камергородский внимательно оглядел разведчиков: "О чем они сейчас думают? Наверно, каждый, ожидая смерти, вспоминает своих родных, любимых. Вот Тренгулов дочку вспомнил… А у меня нет жены, нет любимой девушки, плакать обо мне будет только моя бедная мать-старушка. Жива ли она? Может быть, фашисты ее расстреляли…" При мысли об этом лейтенант заскрипел зубами.
- О чем думаешь? - спросил лейтенант Нарочного.
- Думаю, как бы фашиста обдурить.
Нарочный зло посмотрел в окно. Страшный вид был у него. Лицо расцарапано осколками, кровь черными струйками засохла на лице и шее, волосы взлохмачены, глаза блуждали от окна к окну.
Макеев сидел на полу и спокойно набивал диск автомата. Он был запасливый парень: его карманы всегда были набиты патронами и сухарями.
- Ну вот, - сказал Макеев, - осталось выпустить по десятку патронов, а потом? Обидно… Даже жениться не успел.
Разведчики невольно рассмеялись.
- Самое время - думать про женитьбу!
Порожнюк, прислонившись к стене, внимательно смотрел в окно. Он был ранен в левую руку. Кровь стекала по пальцам и падала на пол мелкими каплями. Лицо его было бледно.
В двух шагах от Порожнюка лежал Недорез, раненный в обе ноги. Ему отчаянно хотелось пить.
- Не водить мне, видно, тренгуловский комбайн, - вздохнул он, - может быть, вы еще и выкарабкаетесь, а куда я без ног-то…
- Что это ты, голова, - заметил ему Порожнюк, не отрывая взгляда от окна, - да разве мы тебя бросим! Макеев, стань на мое место, я перевяжу Недореза.
Тренгулов по-прежнему держал на прицеле лестницу и дверь. Внизу не было слышно голосов, но шла какая-то возня… Послышались шелест и потрескивание. Пахнуло дымом.
- Товарищ лейтенант, - крикнул Тренгулов, - фашисты подожгли дом термитными шашками. В коридоре дым.
- Стой на месте, следи внимательно, - ответил лейтенант.
Едкий дым густел и поднимался выше. Слышался треск, словно внизу весело пылала печь. Очевидно, на первом этаже начал гореть пол. Наверху стало душно и жарко. Разведчики задыхались, дым ел глаза…
- Товарищ лейтенант, давайте прорываться, может, проскочим, - предложил Макеев.
Камергородский сурово посмотрел на него.
- Прорваться невозможно. Кругом гитлеровцы. Подстрелят и в плен заберут. Понятно? Погибать, так здесь.
Взбешенные упорством советских воинов, гитлеровцы открыли ожесточенную стрельбу из автоматов по окнам и дверям. Потом начали бросать гранаты в окна. Но их неуклюжие гранаты с длинными ручками задевали за рамы и падали обратно. Одна граната влетела в комнату. Макеев схватил ее и моментально выбросил обратно в окно. Языки пламени уже начали лизать окна, коридор был весь в огне. Пол накалился и трещал.
- Айда на чердак! - крикнул лейтенант.
Разведчики бросились на чердак. Порожнюк взвалил на плечи раненого Недореза. На чердаке было темно и душно. Макеев выбил слуховое окно, и свежий воздух ворвался на чердак. Все прильнули к окну. Нарочный высунул голову наружу.
- Не высовываться! - крикнул лейтенант.
Но пуля уже пробила голову кубанского казака. Макеев оттащил от окна его тело, встал перед ним на колени и поцеловал в лоб.
- Прощай, друг.
Недорез лежал без сознания. Порожнюк сидел рядом и здоровой рукой гладил его по голове. Недорез открыл глаза.
- Конец, видно, - прошептал он, - прощай, друже. Напиши жене и детишкам, если жив останешься.
- Чего прощаться! Вылечат твои ноги, еще спляшем вместе, победу праздновать будем, - пытался утешить его Порожнюк.
Огонь добрался до чердака. Начали гореть балки. Разведчики бросились к лестнице. В этот момент обрушилась горящая балка и придавила Порожнюка, несшего на спине Недореза. К ним подбежал Макеев. Обжигая руки, он приподнял балку, а Тренгулов вытащил из-под нее товарищей. Шатаясь, Порожнюк встал и крепко выругался.
Недорез был мертв - балка разбила ему голову.
- Сюда, на лестницу! - позвал лейтенант.
Уцелевшие четыре разведчика лежали на лестнице, задыхаясь от дыма. Больше не на что было надеяться. Еще минут пять, десять - и конец. У входных дверей первого этажа слышался разговор врагов. Тренгулов собрал последние силы и метнул туда последнюю гранату. После взрыва гитлеровцы снова начали яростно обстреливать дом. Лейтенант поднял отяжелевшую голову, прислушиваясь к стрельбе. По звукам он определил, что совсем близко стреляют из русских автоматов. Неужели наши?!
- Бегом вниз! - хрипло крикнул он, тормоша лежавших без движения разведчиков.
Макеев, держа наготове автомат, первым выбежал из горящего дома. Гитлеровцев не было видно. Тренгулов и Камергородский под руки вывели из дома Порожнюка. Из-за угла выскочили моряки. Среди них был капитан Дьяченко, командир разведроты. Он кричал разведчикам:
- Молодцы, хлопцы!
Увидев, что на них обгорела одежда, он скомандовал:
- Немедленно в санчасть!
- Товарищ капитан, в доме Нарочный и Недорез мертвые, - проговорил Камергородский.
- Постараемся достать.
Моряки побежали вперед. Камергородский бросил взгляд на Азовскую улицу. Там кипел рукопашный бой. Лейтенанту сразу стало ясно, что атаки гитлеровцев успеха не имели.
Превозмогая боль в обгоревших руках, он крикнул:
- А ну, перебежкой к нашей обороне! Иначе нас тут подстрелят, как куропаток!
Во время перебежки он увидел, что у Тренгулова из-за пазухи гимнастерки выглядывает кукла.