III
Тойли Мерген вернулся домой только под вечер.
- Ну, как дела? - поспешила к машине Акнабат. - Волк или лиса? - спросила она, обозначив так по старому обычаю добрые и дурные вести.
- Я и сам не знаю, какой зверь тут больше подходит, - неохотно отозвался Тойли Мерген.
- Значит, сказали, чтобы пока походил без дела?
- Нет. Я уже взялся даже за одно дело, да только… - И, не договорив, Тойли прошёл в дом.
- Если оклад невелик, ты не печалься! - попробовала утешить его Акнабат. - Было бы дело по душе…
- Вот этого пока не знаю, мать, - невесело посмотрел он на жену и стал переодеваться.
- Чай подать или сразу обедать будешь? - осторожно осведомилась Акнабат, когда Тойли-ага вернулся после умывания.
- Неплохо бы чаю сначала.
Акнабат подвинула к мужу большой красный чайник.
- Да, я даже не спросила, какую работу дали, - будто спохватилась она.
- Теперь твой Тойли Мерген - директор ателье, - смущённо сказал он.
- Директор чего? Ителье? Это что ж такое, Тойли?
- Не ителье - ателье! Ну, мастерская, где одежду шьют…
- Так бы и сказал - мастерская… А там что - и женскую шьют тоже?
- И мужскую, и женскую. Всякую!
- Вот оно как… А я-то думала, что для тебя найдётся что-нибудь поближе к посевам. Видать, не нашлось… Только, где Женская одежда, а где Тойли Мерген, тот, что всю жизнь возился с хлопчатником, с арбузами и дынями? Один аллах знает, управишься ты с тем ителье или нет…
- Надо попробовать, мать, - не поднимая головы, ответил Тойли и занялся чаем.
- А может, лучше испытать судьбу и подождать, пока найдётся что-нибудь поблилсе к земле да к воде? - со вздохом сказала Акнабат, вглядываясь в усталое лицо мужа.
- Ты это слово "подождать" при мне лучше не произноси! - не сдержался Тойли-ага и, отодвинув пиалу, схватился за сигареты.
- Может, обед принести?
- Погоди, дай покурить.
- Кури, пожалуйста. Только не грызи себя, если что не так, - унося чайник, заметила жена. - Пойдёт дело - будешь работать, а не пойдёт - откалсешь-ся.
- Здесь освободили, там откалсусь! А ведь каждый человек ещё и авторитетом своим дорожит, - бормотал себе под нос Тойли Мерген, расхаживая по комнате и яростно дымя сигаретой.
- О! Оказывается, Тойли вернулся, - послышался за дверью голос Кособокого Гайли, после чего он и сам, покашливая, не вошёл, а прошмыгнул в комнату своей обычной иноходью. - Ну, как, не зря совершил паломничество?.. И надымил же ты здесь! - повёл носом Гайли и, в ответ на приглашающий жест хозяина, прошёл за стол. - Будто лису из норы выкуривал… - Он недовольно поморщился и добавил: - Это как - к добру?
Тут появилась Акнабат и поставила, на стол поднос с золотистым чуреком, только что из тамдыра, с кастрюлей куриной шурпы и миской верблюжьих сливок.
- Ну, дорогой мой Гайли, видать, тёща тебя здорово любила, - подтрунивал над шурином хозяин. - Говорят, тёща того зятя больше всего любит, который, если куда пойдёт, обязательно к обеду угодит… Берика ложку!
- Будешь ходить от двери к двери да принюхиваться, откуда вкусными харчами пахнет, и тебя тёща полюбит, - усмехнулась Акнабат.
- Я, сестра, не из тех, кто под чужими дверями рыщет, - гордо заявил Гайли.
- Ты что, шуток не понимаешь! - успокоил гостя Тойли Мерген. - Уж сестре ли не ведать повадок брага… Приступай, пока не остыло…
- Вах! Знал бы я, что у вас такое угощение, и впрямь не стал бы дома обедать, а то ведь некуда больше, - делал вид, что, отказывается, Кособокий.
- Ничего, для лакомого кусочка всегда место найдётся, - угощал Тойли-ага.
- Это ты верно подметил! - дал уговорить себя Кособокий Гайли и из двух кур ухватил ту, что покрупнее, мигом определив её в свою тарелку.
Однако к еде он не приступил, а как-то нервно облизнулся и уставился на белеющий в углу холодильник. Акнабат достала пол-литра и поставила на стол две рюмки.
- А ведь правда, ты меня лучше всех понимаешь, сестрёнка, - признал Кособокий Гайли и, предвкушая удовольствие, даже потёр руки. Потом он почему-то хитро прищурился и мигом откупорил бутылку. - Ты, Акнабат, всегда была ко мне чуткой. И хоть языком иной раз поносишь, а сердцем ведь любишь. Надеюсь, ты тоже выпьешь? - обратился он к хозяину.
- Налей, пожалуй.
- Ишь ты! - изобразил радостное удивление Гайли. - Если бить тебя почаще, как я погляжу, ты со временем человеком станешь. - Они оба выпили, после чего шурин снова дал волю своему любопытству: - А ведь ты так и не ответил мне - успешно ли съездил?
- И всё-то ему знать надо! - проворчала Акнабат. - Пока всё вокруг не разнюхает - и спать не ляжет…
- Зря утруждаешь себя, сестрёнка, - благодушно заговорил Гайли. - Я, можно сказать, до седых волос дожил, а ты всё норовишь меня переделать. И потом, разве это так скверно - всем интересоваться?
- Ну, если тебе уж так интересно, - Тойли стал директором ителье… Не понимаешь? Ителье! Мастерской!
- Вах! Так бы и сказала - ателье! А я-то соображаю - при чём здесь Италия?.. Вот что значит женская неграмотность… - И, словно между делом, опрокинув вторую рюмку, он уставился на хозяина. - Она что - разыгрывает меня?
- Акнабат правду сказала, - не поднимая головы, подтвердил Тойли Мерген.
- Ты - директор ателье?
- Ну, чего ты переспрашиваешь? Разве нет такой должности?
- Есть, конечно. Только мне кажется, что она не по тебе. Клянусь богом, Тойли! И чего ты так торопишься? Отдохнул бы немного, а там видно будет… Подумать только - директор ателье!..
И вдруг Кособокий Гайли расхохотался, да так, что едва не выронил из рук курицу, которую с таким удовольствием обгладывал.
- А ну, прекрати! - прикрикнул на него Тойли Мерген и, не сказав больше ни слова, вышел в другую комнату.
Теперь Тойли Мерген каждое утро уезжал на машине в город. Он тяготился своей новой работой, но тщательно избегал разговоров об этом с кем бы то ни было, даже с сыном, чьи сетования пресёк весьма решительно:
- Что у тебя, Аман, других забот нету? Занимайся своими делами!
По правде сказать, он даже не считал свои новые обязанности работой. Всеми делами в ателье заправляла его заместительница Анна Константиновна Сергеева - жена второго секретаря райкома, много лет проработавшая в швейной промышленности. Ему оставалось только подписывать составленные ею бумаги и денежные документы. С заказчиками он совершенно не сталкивался.
Так прошло три дня. На четвёртое утро, едва он остановился возле ателье и вышел из машины, к нему метнулась какая-то незнакомая полная женщина. Волосы у неё растрепались, лицо было покрыто жирным слоем крема.
- Вы директор ателье? - преграждая ему путь, хрипло осведомилась она.
- Пока ещё я, - с неприязнью оглядывая незнакомку, ответил Тойли Мерген.
- Мне надо с вами поговорить.
- Пожалуйста ко мне в кабинет, - пропустил он её вперёд.
Но, оказывается, директор понадобился не только этой толстухе. У дверей кабинета толпились другие представительницы женского пола. Когда они увидели, что толстуха норовит проникнуть к директору, как бы покровительствуемая им, в толпе возник ропот. Молодая миловидная женщина, стоявшая непосредственно у двери, преградила ей дорогу.
- Станьте, пожалуйста, в очередь! - вежливо, но непреклонно сказала она.
- А я, милочка, не из тех бездельниц, что целые дни гоняются за дефицитными товарами, чтобы мне ещё в очереди стоять.
Но тут возмутились и другие. Тойли Мерген, мигом оценив обстановку, почёл за благо не вмешиваться в назревавший скандал и, проскользнув к себе в кабинет, в ужасе опустился на стул. Он только успел заметить, что на помощь миловидной пришла самая крупная из посетительниц. Даром, что пожилая, она с лёгкостью оттеснила толстуху в сторону, а потом дверь захлопнулась и оттуда доносились лишь отдельные возгласы.
Немного спустя возня снаружи стала затихать, потом дверь отворилась, и в кабинет вошла та миловидная женщина, что стояла первой.
- Право, мне стыдно вас беспокоить, Тойли-ага, но… - нерешительно начала она.
- Говорите, я слушаю вас, - поднял на неё глаза Тойли Мерген, с удивлением вдруг обнаружив, что откуда-то знает эту приятную женщину. - Постойте-ка, а ведь я вас где-то видел, - добавил он, силясь вспомнить где. - Чья вы жена? - осведомился он без обиняков.
- Ай, я незамужняя… - потупилась посетительница и покраснела, как гранат. - Вы меня в больнице видели, я - врач. Помните, в прошлом году вы у нас лежали на обследовании. У вас, кажется, что-то с сердцем было…
- Правильно! - почему-то обрадовался Тойли Мерген. - Теперь вспомнил. И зовут вас, если не ошибаюсь… Алтынджемал. Не сглазить бы, больные вас очень уважали. Только вы тогда в белом халате ходили, вот я и не узнал… Хотите, наверное, себе сшить что-нибудь? Да вы садитесь. Садитесь, пожалуйста!
- Я хотела заказать платье, но портниха почему-то упёрлась, говорит, что фасон, который мне нравится, не выйдет из этого отреза… - И она вытащила из сумки какую-то удивительную ткань, напоминающую голубую парчу.
- Да вы не утруждайте себя - мне хоть показывайте, хоть не показывайте, я в этих делах не разбираюсь, - признался Тойли Мерген. - Давайте лучше я отведу вас к закройщице, которая сделает всё, как вы скажете.
Когда они проходили мимо очереди, всклокоченная толстуха не замедлила высказаться.
- Так мы и до вечера тут проторчим! - возмущалась она нарочито громко.
И опять возле директорского кабинета возникла словесная перепалка. Возвращаясь из цеха, Тойли Мерген застал уже её окончание. Массивная пожилая женщина спокойно выговаривала злобной толстухе: