Он принимается писать новую клаузулу, которую надлежит включить в соглашение с целью защитить жилища исландцев, их имущество, их едва зарождающиеся предприятия, их морские заграждения, их рыболовецкий флот, но слова - вне их связи с финансовыми расчетами - не приходят, и уже через несколько минут Король чувствует, что тьма вновь окутывает его мысли, подобно тому как поверх бумаги, на которой он пишет, ложится тень.
Он откладывает перо и приказывает принести вина. Он пьет, пока не засыпает в кресле. Бумага падает на пол.
Король Кристиан спит, и ему снится Исландия, где черное небо нависает над белым сверкающим ледником и со всех окрестных холмов доносится волчий вой.
На его ногах лыжи.
Он должен идти, пока не пересечет ледник и не доберется до холмов. Ветер завывает у него над головой, а лыжи начинают давать трещины и разваливаться.
Вдруг он замечает, что впереди навстречу движется какая-то фигура, совсем крошечная в безбрежном белом просторе и такая же одинокая, как он. Вид этой фигуры успокаивает его и придает ему силы. Они встретятся и обменяются приветствиями. Незнакомец скажет ему, как починить лыжи. Поделится с ним шнапсом, который держит в кармане шубы, чтобы не замерзнуть…
Он идет вперед.
Вперед и вперед.
Тьма начинает покрывать снег, и фигура почти теряется из виду.
Король принимается звать незнакомца, который теперь должен быть совсем недалеко, но ответного крика он не слышит. И в этот момент ему становится ясно, кто идет впереди.
Это Брор Брорсон.
Брор Брорсон не умер в Люттере. Все, что Кристиан видел собственными глазами и чего никогда не забывал, опровергается тем неоспоримым фактом, что Брор жив, что он идет под черным небом по Исландии, вот-вот окажется рядом с ним и они обнимутся.
Король прибавляет шагу. Он старается бежать, даже несмотря на то, что его лыжи разламываются и обломки дерева пронзают снег, отчего сам он едва не падает.
- Брор! - громко зовет он. - Брор!
Но кругом темно, так темно, что ничего не видно. И вот новая вспышка озаряет измученного Короля: Брор Брорсон шел не навстречу ему, он шел от него. Его шаг быстрее, всегда был быстрее и всегда будет быстрее, ведь Брор сильный, атлетического сложения человек, ведь его лыжи не сломаны…
Даже если Кристиан будет идти всю ночь, Брор всегда будет впереди, всегда будет недосягаем.
Король просыпается и посылает за Питером Клэром.
Он описывает лютнисту свой сон и говорит, что, перед тем как проснуться, слышал обращенные к нему слова Брора: "Нам дорого все, что умирает, умирает во второй раз".
- Что это значит? - спрашивает он лютниста. - Скажите, что это значит?
Питер Клэр отвечает, что ему это неизвестно, что, возможно, услышанные Королем слова относятся только к памяти или означают, что человек в поисках любви всегда будет повторять одни и те же ошибки и посему испытывать одни и те же страдания.
Король кивает и поднимает глаза к потолку.
- Я устал от любви, - говорит он.
Он делает неуклюжее движение в кресле и вновь берется за бокал, глотая вино с такой жадностью, будто его мучит жажда.
Питер Клэр спрашивает Короля, не следует ли ему что-нибудь сыграть, но Король, словно не слыша его вопроса, тихо произносит:
- Я разучился видеть божественный смысл в окружающих меня вещах. Когда я был молод, то видел его во всем - даже в собственном почерке. Теперь же его нет нигде.
Некоторое время назад слуги подложили дров в камин, и теперь в комнате тепло, почти жарко. На лбу Короля появляются жемчужные капельки пота, и он смахивает их рукавом. Питер Клэр молчит, и мысли его заняты тем, что сыграть, если его об этом попросят.
- У нас при дворе был ваш Мистер Доуленд, - говорит Король после недолгого молчания. - Этот человек был настолько исполнен сознанием собственной значительности, что оно давило на него и делало несчастным. Кроме врагов он ничего здесь не приобрел. Однако музыка его была божественна, не так ли?
- Да, - отвечает Питер Клэр.
- Иногда я разговаривал с ним далеко за полночь, как разговариваю с вами. Я пытался обнаружить тот момент, где сознание собственной значительности уходит и верх одерживают звуки, которые он слышит в своей душе.
- И вы это обнаружили?
- Нет. Но ведь она неизбежна, эта капитуляция, разве нет, иначе музыка не достигла бы такой степени совершенства?
- Да. Неизбежна.
- Но я так и не заметил ее. Так и не увидел. Доуленд всегда был мстительным, завистливым, надменным. И лишь однажды сказал мне нечто такое, что показало мне его с другой стороны, это мне сейчас и вспоминается. Он сказал, что человек проводит дни, ночи и годы своей жизни, задаваясь вопросом: "Что может приблизить меня к божественному?" - однако все музыканты инстинктивно знают ответ: к божественному их приближает их музыка - поскольку это ее единственная цель. Ее единственная цель! Что вы на это скажете. Мистер Клэр?
Питер Клэр смотрит в огонь. Он хочет сказать, что совсем недавно ему казалось, будто он излечился от душевного смятения и познал высшее счастье, а это состояние сродни божественному, но не через музыку. А через любовь к Эмилии Тилсен.
Но Король уже сказал, что не желает говорить о любви, и лютнисту ничего не остается, как ответить в выражениях более туманных, нежели те, которых от него ждут.
- Вильям Шекспир говорит, что "тот, у кого нет музыки в душе, кого не тронут сладкие созвучья, способен на грабеж, измену, подлость".
- Он так говорит? - спрашивает Король, оживившись. - Что ж, это многое объясняет. Вы ведь знаете, что моя жена не выносит музыку. Она не чувствует мелодию. Она не… ну вот, мы снова вернулись к теме, которую я больше не могу обсуждать. Вот так человеческий разум и разрушает сам себя: мы постоянно обращаемся к тому, что причиняет нам боль. Наверное, именно это и имел в виду бедный Брор, когда произносил те слова во сне. Кирстен умерла для меня, потому что я больше никогда не разделю с ней ложе, никогда больше не полюблю ее, но так или иначе я чувствую, что мне придется пережить это умирание еще раз.
Король допивает вино и велит принести еще. Затем просит Питера Клэра сыграть "какую-нибудь мелодию этого загадочного Доуленда".
Когда музыка смолкает, Король задерживает на своем ангеле пристальный взгляд.
- Надеюсь, вы не забыли своего обещания? - спрашивает он.
- Нет, Ваше Величество, - отвечает Питер Клэр.
- И, к несчастью для вас, вы должны быть верны ему до тех пор, пока не получите свободу, - говорит Король, поднимаясь с кресла и, пошатываясь, идя к кровати. - Разве что я сам освобожу вас от него. Вам не уехать отсюда, не вернуться в Англию. Мы с вами одни на леднике под черным небом, и нам некуда бежать. Если вы попытаетесь это сделать, то волки, которых я слышал, спустятся с гор и пожрут вас.