- Венечную память имеешь? - заплетающимся языком, вопросил Епифаний.
- Да как ты смеешь спрашивать, коль я служу светским чином в Духовной консистории? И что это за священник, который находится во хмелю и распевает по улицам песни? Если не хочешь оказаться в темнице, немедленно приступай к обряду.
Батюшка не на шутку перепугался и, водрузив на себя ризу, начал венчание, но и тут не обошлось без курьеза, ибо хмель давал себя знать. Забывшись, отче провел жениха и невесту вокруг аналоя не три, а восемь раз. После бракосочетания Иван, рассмеявшись, спросил:
- Ты чего так много нас кружил, Епифаний?
- Долее жить станете, - нашелся попик.
… Свадьба состоялась сразу после венчания в новых хоромах Ивана. Позван был на торжество и батюшка. Он так наклюкался, что едва оторвался от стола.
- Грехи мои снимешь, отче?
- Сыму, сыне… Прикажи, дабы мне приход дали, поелику живу по Священному писанию.
- Ай да отче! - вновь рассмеялся Иван. - По Священному писанию живет. Выходит, и аз, раб Божий, безгрешный. Молодцом, отче. Будет тебе за то награда от Консистории. Вот тебе рубль.
Иван подозвал Никиту Монаха и Ермилу Молота.
- Завяжите Епишке руки назад, на шею повесьте два штофа с водкой, а позади рясы привесьте бумагу с моим указом: "Когда висящее на шее вино выпьет, тогда и развязан будет".
Есаулы захохотали и, выполнив просьбу Ивана, выпроводили попика со двора.
Демид Акимыч хмуро взирал на шутовские деяния Каина. На сердце его было сумрачно, ибо ничего хорошего от замужества Авелинки он не предвидел. В расстроенных чувствах удалился он с супругой в отведенный им покой.
Авелинка отдавалась Ивану без малейшей страсти и со слезами, но Каин был чрезмерно рад. Он добился-таки своего! Авелинка привыкнет, и нарожает ему кучу детей.
На другой день (как записал свадьбу автор биографии Каина) после брачного сочетания приказал Каин солдатам своей команды идущих мимо его дома купцов брать и приводить на двор, которых собрано было человек до сорока. Велел он их поставить среди двора, а новобрачной своей супруге, насыпавши на тарелку гороху, приказал подносить вместо овощей. Купцы из учтивости брали по несколько зерен, а вместо оных клали молодой его сожительнице кто рубль, кто полтину денег, и таким образом вся свадебная церемония кончилась.
Вскоре после того, на сырной неделе, которая у простого народа называется масленицею, приказал Каин сделать для увеселения любезной своей супруги позади Мытного двора снеговую гору, украся оную елками, можжевельником, статуями, и в некоторых местах обвешал красными сукнами, на которую во всю ту неделю собиралось для катанья премножество народа, и происходили разные веселости, а между тем мошенники его команды вынимали из карманов, что в их руки попадалось. А в последней день той недели собрал он человек до тридцати разного звания людей и велел на той горе представлять комедию, называемую "О царе Соломоне". Между прочими изображениями приказано было одному фабричному украсть у нареченного царя из кармана деньги, а как показанного фабричного в том воровстве поймали и привели к мнимому царю, то он приказал его наказать по военному артикулу, чего ради по велению Каинову собрано было всякого звания людей человек до двухсот и поставлено в два ряда, как обыкновенно виновных солдат гоняют сквозь строй, каждому человеку дано по метле. И, раздевши того фабричного донага, надели ему на голову мужичью шапку, на шею - белый галстук, на руки - большие крестьянские рукавицы, к спине привязали маленького молодого медвежонка и так сквозь сей строй шесть раз прогнали, притом команды Каиновой барабанщик бил в барабан, а суконщик прозванием Волк, наподобие майора, ездил около того строя верхом и понуждал стоящих в строю, чтоб били без пощады. Таким образом, вместо шутки показанный фабричный иссечен был до крови, за что Каин дал ему рубль денег да новую шубу, чем он был весьма доволен.
Глава 9
Раскольники
Иван всегда сочувствовал старообрядцам, а посему нередко укрывал их и от полиции и от Раскольничьей конторы, которую староверы боялись больше всего. Однажды, в середину мая, к Ивану на его съемную квартиру пришел пожилой раскольник Матвей Захаров и обратился с нешуточной просьбой:
- Сорок староверов понуждены сжечь себя, коль добровольно не примут на себя испоганенную никонианскую веру.
- Раскольничья контора надавила? Зло орудует. Кто ж такую команду отдал?
- Генерал Серапион Волков, кой нагрянул в Москву из столицы. Страшный человек. "Скорпионом" мы его нарекли. Помоги, Иван Осипович, на тебя вся надежда.
- Сколь вам дано времени на раздумье и где остановились?
- Неделю, Иван Осипович. А временный стан наш разместился в сарае подле села Игнатовки.
Ивану давно были по душе староверы, особенно с тех пор, когда побывал на реке Ветлуге и в городке Варнавине, где половина посельников жили старообрядческой жизнью, наполненной высокими духовными устоями, которые удивляли Ивана. И все же самой сути раскола он не знал, а потому и решил потолковать с Матвеем.
- Давно слышал о расколе, но подробностей не знаю. Может, расскажешь, Матвей Захарыч?
- Все началось с патриарха Никона, что жил во времена царя Алексея Михайловича. Сей Никон указал креститься Господу не двумя, а тремя перстами. Едва не кукишем. Это он с ног на голову поменял крестные ходы у церкви, повелев вести их "посолонь", то есть по солнцу, от левой руки к правой, обратившись лицом к алтарю. Слово "аллилуйя" - петь не два, а три раза; поклоны класть не земные, а поясные; служить литургию не на пяти, а на семи просфорах; писать и произносить не Исус, а Иисус. Это ж до чего надо дойти! А что Никон сотворил с древними евангелиями, псалтырями и другими славянскими служебниками. Он повелел их свести из всех церквей и монастырей на Патриарший двор - отбирал силой - и приказал сжечь! В древних книгах-де много путаницы. Правщиком книг назначил греческого монаха Арсения. Во всю заработал Печатный двор. Не пришлись по нраву Никону и многие иконы. Патриарх учинил на Москве повсеместный сыск: идти по домам и забирать иконы нового письма. Таких икон набралось великое множество. Им выкалывали глаза и носили по московским улицам, выкрикивая строжайший указ, кой грозил беспощадным наказанием тем, кто будет иметь такие образы.
- Ну и патриарх. А что же народ?
- Русские люди, заглянув в новоисправленные книги, ужаснулись. Вот те на! Выходит на Руси доселе не умели ни креститься, ни молиться, ни писать икон, ни всякие церковные службы справлять. Неужели божественное писание неправо?! Да быть того не может. Никон - антихрист, книги его - еретические, будь они прокляты! Начался раскол. Многие пастыри противились новинам патриарха. Никон же беспощадно карал раскольников: ссылал в дальние скиты, отлучал от церкви, многих наказывал не духовно, не кротостью за преступления, а мучил мирскими казнями, кнутом, палицами, иных на пытке жег. Даже не пощадил обоготворяемых народом пастырей. Протопоп Аввакум, любимец приверженцев старины, вначале был бит батогами, а затем взят под стражу и сослан в Пустозерск, где пятнадцать лет провел в земляной тюрьме, а затем сожжен на костре.
- Жутко слушать, Захарыч, - крутанул головой Иван.