- И этим он восставил всю столицу против себя? - иронично улыбнулся Петр Андреевич.
- Причины распри Редсворда с Россией - это тайна, которая осталась в прошлом, - сказал старый князь. - Молодежь не знает об этой распре, а старики о ней не вспоминают. Теперь, когда Ричард в Петербурге, история снова взбудоражит весь город - это неизбежно. Но пока этого не случилось, лорд Глостер просил меня держать его сына в неведении.
- Зачем ему это? - спросил Петр Андреевич.
- Уолтер надеется, что все обойдется, что его сын ничего не узнает, - ответил Суздальский. - Сегодня ты окажешься в обществе Ланевских, Демидовых и Воронцовых - участников этой истории. Ты должен знать, в чем дело. Но ты никому не должен раскрывать эту тайну. Клянешься ли ты до времени молчать?
- Слово дворянина, - произнес Петр Андреевич.
….
- Так, стало быть, сегодня вы поедете на бал? - спросил Петр Андреевич, когда рассказ был кончен.
- Нет, Петр Андреевич, на бал поедешь ты, - ответил старый князь, - довольно с меня балов, придворных раутов, банкетов.
- Значит, я передам письмо Ричарду, - заключил Петр Андреевич.
- Письмо и мое приглашение к завтрашнему ужину, - добавил Суздальский.
- Так вы не уедете завтра в деревни? - спросил Петр Андреевич.
- Увы, с поездкой придется повременить.
Петр Андреевич подумал о своем друге Германе, которого столь опрометчиво пригласил в гости. Необходимо сообщить ему о том, что ужин отменяется, решил он, однако, взбудораженный историей, поведанной отцом, почти сразу же забыл написать Герману.
Глава 3
Перед балом
Господа, я пригласил вас сюда с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие.
Н.В. Гоголь
Все смешалось в доме Ланевских.
Княжна Софья Михайловна достигла семнадцатилетнего возраста, а стало быть, сделалась невестою, и притом весьма желанной. Князь Ланевский, человек богатый и щедрый, давал за дочерью приданое в пятьдесят тысяч рублей и доходное поместье с тысячей приписанных к нему душ. Кроме того, княжна, вопреки своему приданому, была весьма хороша собой.
Софья была любимая дочь в семье, но это было не главное. Превыше всего она хотела быть желанной, и она была. Она мечтала о батальоне поклонников, но получила их целый полк. Она хотела иметь тайных воздыхателей - те ежедневно засыпали ее десятками посланий амурного толка. Софья мечтала о любви и несколько раз в месяц учтиво выслушивала отчаянные признания. Она мечтала быть самой прекрасной дамой на балу, и во время недавнего бала в Михайловском дворце они трижды танцевала с цесаревичем Александром Николаевичем.
Словом, княжна была вполне счастлива.
В свой день рождения она бегала из одной комнаты в другую по всему дому, выслушивала бесконечные комплименты от сестры, княжны Марии Михайловны, смеялась от радости и плакала от волнения.
Княгиня Анна Юрьевна занималась приготовлениями к балу - делу обычному в доме Ланевских. Но поскольку бал был посвящен дню рождения любимой ее дочери, она волновалась, постоянно путалась, давала слугам четкие указания, а через десять минут отдавала противоположные, столь же четкие.
Мария Михайловна, старшая сестра Софьи (ей уже исполнилась восемнадцать), не была столь же красива, хоть и не лишена грации и шарма. В свете она держалась несколько скованно и стеснялась незнакомых лиц. Ухаживания молодых людей были для нее лестны, однако тягостны. Еще ребенком она была сосватана за князя Петра Андреевича и давно уже приучила себя к мысли видеть его своим будущим мужем. Теперь она помогала сестре готовиться к грядущему балу и сама ждала его с нетерпением.
Около восьми часов прибыл брат Анны Юрьевны, князь Александр Юрьевич Демидов. Прибыл он не один, а с дочерью Анастасией и тетушкой - княгиней Марьей Алексеевной.
Княгиня Марья Алексеевна была статная немолодая дама: ей шел восьмой десяток. Нраву строгого и непреклонного, она не признавала иного мнения, помимо собственного, имела огромное состояние и огромное самомнение. Покойный муж ее был человек богатый, благородный, жену любил безумно и потакал ей во всем. Такого доброго и смирного, его княгиня со свету сжила надменным своим нравом за три года. Детей родить они так и не успели, второй раз замуж вдова не вышла и уже полвека жила одна в своем особняке на Миллионной улице. Жила заботами о племянниках Анне и Александре и их детях: Марии, Софье и Анастасии. Княгиня пользовалась уважением и слыла законодательницей мнений Петербурга и Москвы.
С покойным Александром Сергеевичем она была знакома, за взгляды его всегда корила, а шалость легкую ему она простила.
- Sophie, ma chère, tu es très belle! - воскликнула Марья Алексеевна.
- Grandemaman, grand mersi! Vous êtes très bon! - улыбнулась в ответ Софья и бросилась в объятия бабушки.
- Семнадцать лет - совсем большая, - произнес князь Александр Юрьевич.
- Да, дорогая, - улыбнулась Марья Алексеевна, - когда мне была семнадцать, я вышла замуж за Алексея Павловича.
Софья слегка покраснела и улыбнулась.
- Сегодня ты особенно прекрасна, моя милая, - продолжала Марья Алексеевна, - я уверена, твоей руки будут добиваться министры, генералы, молодые красавцы - весь Петербург.
- И разумеется, ты найдешь себе достойного кавалера, - подтвердил Михаил Васильевич.
- Oh, Michel! - воскликнула Марья Алексеевна. - Сегодня вечером к ногам вашей дочери падут все холостяки.
- И это может вскружить ей голову, - заметил Ланевский.
- Разумеется, - ответила Марья Алексеевна, - поэтому, дорогая моя, старайся сохранять спокойствие. И если тебе кто-то особенно понравится, сначала приди ко мне за советом.
- Ваше мнение очень важно для меня, бабушка, - сказала Софья с благодарностью.
- Как и для всех нас, - поддержал Ланевский.
Марья Алексеевна улыбнулась, кивнула и продолжила:
- Но чтобы твой успех, Sophie, был полным, я решила прямо сейчас преподнести тебе мой подарок на день рождения.
Княгиня обошла внучатую племянницу со спины и надела на нее небесной красоты жемчужное ожерелье.
- Его подарила мне императрица Екатерина, - внушительно сказала княгиня, - теперь оно твое.
- Спасибо, бабушка! - воскликнула Софья и крепко обняла Марью Алексеевну. - Вы не будете против, если мы с Марией и Анастасией оставим вас ненадолго?
- Ну что ты, дитя мое, - улыбнулась княгиня, - конечно, идите.
Девушки покинули гостиную. Ланевский, Анна Юрьевна, Демидов и Марья Алексеевна расположились в креслах.
- Вчера я был в гостях у графа Воронцова, - произнес Михаил Васильевич.
- Он прекрасный человек, Michel, - ответила Марья Алексеевна, - надеюсь, сегодня он почтит нас своим присутствием.
- О да, конечно, - сказал Ланевский. - Вчера вернулся его племянник, Дмитрий. Он тоже будет на балу.
- Сколько я помню, Дмитрий был влюблен в Софью Михайловну, - заметил Демидов.
- У вас безупречная память, Александр Юрьевич, - кивнул Ланевский, - но, как мы знаем, за тот год, что Дмитрий путешествовал, за Софьей ухаживал Константин Болдинский.
- Но Дмитрий и Константин друзья, - сказал Демидов, - не думаю, чтобы это было проблемой.
- Очень на это надеюсь, - кивнул Ланевский, - но меня куда больше тревожит то обстоятельство, что Дмитрий вернулся не один. Он привез с собой своего друга.
- Друга? - Александр Юрьевич посмотрел на шурина. - Что ж здесь такого тревожного. Он богат, знатен, хорош собой?
- Да, он очень богат, о его древнем происхождении известно всей Европе, и он настоящий красавец, - произнес Ланевский.
- И что же здесь удивительного? Он француз? Не говорит по-русски?
- Опять не угадали, - улыбнулся Михаил Васильевич, - по-русски он говорит блестяще. Он англичанин. Его зовут Ричард Уолтер Редсворд.
- Что?! - воскликнула Марья Алексеевна.
- Маркиз Ричард Редсворд, - повторил Ланевский. - Он тоже будет на балу.
- Это неслыханно! - ответила Марья Алексеевна.
- Больше того, - продолжал Михаил Васильевич, - молодой маркиз остановился в доме Воронцова.
- Это невозможно! - запротестовала Марья Алексеевна.
- Я тоже был удивлен, - согласился Ланевский, - но, когда я спросил, где остановится молодой человек, граф Воронцов сам ответил, что Ричард будет жить в его доме.
- Эти Редсворды всегда отличались своей беспардонностью, - раздраженно произнесла Марья Алексеевна, - вспомните, как двадцать лет назад… Нет! Как же это можно? Потомок Редсвордов! Их сын!
- Да, Марья Алексеевна, - сказал Михаил Васильевич, - Ричард являет собой точную копию отца. Уолтер Редсворд, герцог Глостер, его отец, в этом нет сомнения.
- В таком случае Владимиру Дмитриевичу следовало бы вышвырнуть этого мальчишку вон из своего дома, а его отца вызвать на дуэль! - отрезала Марья Алексеевна.
- Владимир Дмитриевич иного мнения, - заметил Ланевский, - сегодня утром я получил от него письмо.
- И что же? - спросила Марья Алексеевна.
- Он просит отнестись к Ричарду не как к сыну… - начал Михаил Васильевич и осекся.
- …своего врага, - подсказала княгиня.
- …а как к другу его горячо любимого племянника Дмитрия, - закончил Ланевский. - Он просит нас принять молодого маркиза в свой круг.
- Об этом не может быть и речи, - отрезала Марья Алексеевна, - двадцать пять лет назад мы уже приняли одного Редсворда. И что он сделал?