- Мы издаля, - уклончиво ответил Коляда, - Ты не знаешь, диду, партизаны далече?
- Здесь кругом партизаны, Вам каких надоть партизан-то?
- Обыкновенных, красных.
- Тут есть всякие: и которые за мужиков стоят, и которые мужиков грабют. Всяких развелось.
- Громов, не слыхал, далече отседова?
- A-а, Громов. Этот, говорят, в Ярках. У него там сила. Камень недавно забирал.
- Не скажешь, як туды попасть?
- Куда, в Ярки? Это просто. За Ключи выедете и держитесь левее. Прямо-то дорога пойдет на Камень, а левее - в Ярки. Тут уж недалече. А у вас по два коня, легко доедете.
Тронулись. За Ключами переседлали коней и до утра окунулись в непроглядную темь. Колесили по множеству больших и малых степных дорог. Прокляли старика, рассоветовавшего им ночевать в Ключах. Наконец на заре наткнулись на партизанский разъезд. Чуть было не перестреляли друг друга.
- Складывай оружие! - приказывал издали старший разъезда.
- Погодь, - остановил его Коляда. - Отведи нас к Громову, мы таки ж партизаны, як и вы.
- Такие, да не такие. Складывай оружие! Все одно не пущу в село.
- Ты, дядя, брось дурака валять. Оружие мы не сложим, потому як без оружия заведешь нас не знай куда.
- Я велю вам, - надрывался старший разъезда, - иначе открою огонь.
- Я те открою, - кричал в ответ Коляда, - я те так открою, шо и маму ридну не узнаешь… Давай удвоем сойдемся, погутарим. Вот там на середке.
Федор первым тронул своего коня. Посовещавшись немного, поехал ему навстречу и начальник разъезда. Съехались. Федор чуть улыбался. Протянул руку.
- Здорово, дядя.
Тот, помявшись немного, опасливо подал свою.
- Я Федор Коляда.
- Ну и что?
- Хм… Ничего… Я вот, кажу, шо наш отряд едет на соединение к Громову.
- Мышь к слону в кумпаньоны?
Федора передернуло от такого замечания, но он смолчал.
- Отряд наш невелик, но гарный, и мы должны явиться перед Громовым в полном боевом виде.
- Нет. Не пущу. Много тут таких шатается партизан. - Он сделал ударение на слове "партизан", подчеркивая этим неблагонадежность некоторых, прозывавших себя партизанами. - Сложите оружие, мы вас доставим в штаб, а там разберутся, кто вы.
Но Федора захлестнула, что называется, вожжа под хвост - заупрямился, самолюбие не позволяло обезоруженным, под конвоем войти в штаб. Поворачивая коня, он крикнул старшему разъезда:
- Скажи Захару Трунтову, шо видал Хведора Коляду. Он мэнэ знае и прийде сюды.
- Захара уже нет в Ярках, - ответил тот.
- А дэ вин? - приостановил лошадь Федор.
- В Глубоком он.
Посовещавшись, решили подаваться на Глубокое. Громовский разъезд верст пять ехал следом за отрядом, потом отстал.
4
Во второй половине августа 1919 года на съезде представителей партизанских отрядов Барнаульского и Каменского уездов был создан Главный штаб. В его обязанности входило координирование действий повстанческих отрядов. Начальником штаба был избран ярковский крестьянин Захар Трунтов. Это у него весной Коржаев имел явочную квартиру.
…В то утро Захар поднялся по крестьянской привычке на рассвете. Так же, как дома в мирное время, свесил с лавки ноги, не спеша потянулся, почесал грудь, затылок, зевнул. И тут его внимание привлек шум за окнами штаба: часовые с кем-то спорили. Захар не спеша насмыгнул на босу ногу галоши, вышел на крыльцо.
Что за шум? - спросил он хриплым голосом.
Перед штабом стояло с десяток верховых. Один из них, высокий плечистый парень, густым басом что-то доказывал часовому. Увидев вышедшего Захара, он закричал на часового.
- А это хто, не Трунтов?.. Захар Семенович, шо это ты такие гарные порядки завел? Честным людям добраться до тэбэ невозможно.
- Федя! - обрадованно поднял руки Захар. - Каким ветром тебя занесло?.. А ну, заходи! - И уже в сенях пояснил: - Правильно он говорит, я сейчас не Трунтов, а Воронов. Сменил фамилию. Откуда ты явился?
- Вот с ребятами прийшов до тэбэ. Пристраивай воюваты.
- Добре, мне такие люди нужны.
В комнату вошел Петр Голиков, избранный на съезде заведующим военным отделом Главного штаба. Воронов-Трунтов представил гостя:
- Это Федор Коляда. Помнишь, Петр Клавдиевич, нынче весной газеты писали о побеге смертников из Каменской тюрьмы? Помнишь? Так вот, это он заводилой был. Лихой парень. - И, обернувшись к Коляде, попросил - Рассказывай.
- Та шо рассказывать?
- Все, все рассказывай. А мы вот с Голиковым послушаем. - Он сел поудобнее, облокотился о стол, приготовился слушать.
Федор торопливо, не останавливаясь на подробностях, рассказал о судьбе своего отряда. В неудачах отряда он всецело обвинял местных крестьян.
Кажу, давайте Советскую власть гарнизовать. Мовчат. Хохлы, воны народ поперешный!
Захар засмеялся:
- Ты же сам хохол…
- Вот и кажу, вредный народ. Я им одно, а воны мовчать. Кажуть: вы взбаламутите народ та и втечете, а нам тут опосля расхлебывай…
Голиков, внимательно слушавший рассказ Федора Коляды, подошел к нему, положил руку на плечо, спросил:
- Ну и какой вы сделали вывод из всего этого?
А який тут вывод! Не клюнул ще жареный кочет нашего мужика, як казав мэни в осьмнадцатом годе один рабочий з отряда Петра Сухова.
- Так-таки и не клюнул никого? - улыбнулся Голиков. - И плетьми никого не пороли, и в каталажку не сажали, и хлеб не забирали?
- Як не забиралы! И сажалы, и плетюганив вваливали, и даже расстреливали.
- Вот видите. А все-таки на восстание не поднялись. Стало быть, мало этого. Надо было подготовить народ, раскрыть ему глаза. Тогда он возьмет оружие в руки и будет бороться за свое освобождение. Почему, например, в Усть-Мосихе народ дружно поднялся. Потому, что Данилов со своей подпольной организацией в течение почти всего лета готовил это восстание, раскрывал людям глаза. А вы хотели с бухты-барахты поднять мужика с земли. Так, молодой человек, революция не делается. Между прочим, не ваш один отряд постигла столь печальная судьба. В Вылковой Кузьма Линник тоже не смог всю волость поднять.
Трунтов-Воронов, встал, почесывая грудь, прошелся по комнате.
- Давай лучше, Петр Клавдиевич, подумаем, куды его теперь девать. По моему размышлению, его с ребятами надо оставить при Главном штабе, для охраны. Как ты думаешь? - Голиков молчал. Тогда Трунтов-Воронов поспешно добавил - Пока, временно оставим. А там видно будет, куды-нибудь пристроим в отряд.
- Я не возражаю.
- Давай, Федор, принимай командование охраной Главного штаба.
- Воронов хлопнул Коляду по плечу. - Расквартировывай своих ребят.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
Этот день был везуч на новых людей. Перед обедом из Новониколаевска прибыл Белоножкин, рослый рыжеватый мужчина. Воронов-Трунтов кликнул своего заведующего военным отделом, велел прочесть документы прибывшего. Голиков вначале бегло пробежал глазами документы, потом начал читать их вслух. Сам Воронов, несмотря на прожитые уже сорок лет, по-прежнему был малограмотным - еле-еле мог читать "по-печатному" да не очень размашисто мог поставить свою подпись под приказом штаба. Он слушал внимательно и,
как почти всякий неграмотный, но смекалистый человек, быстро ухватывал суть, запоминал.
Из документов явствовало, что Иван Федорович Белоножкин был примерно одних лет с Вороновым, родом из села Ильинки, в партии большевиков состоял с 1905 года. Сазу же, как только стало известно о восстании в степной области Алтая, Новониколаевский комитет послал его в родные места.
- Ну, что, Петр Клавдиевич, будем делать с ним? - спросил Воронов-Трунтов, когда тот кончил читать документы. - Человек-то он больно уж нужный для нас,
на никчемное дело посылать-то жалко. - Воронов говорил о Белоножкине так, словно того и не было в комнате.
Голиков поглаживал ладонью бритую голову, молчал. Как бывший командующий фронтом, он несравненно глубже разбирался в событиях, чем его начальник. Он очень хорошо понимал Белоножкина, знал, что долго еще к нему будут относиться здесь настороженно, даже несмотря на то, что родом он из здешних мест. Знал и другое, что не шашкой махать прислали его сюда. А политической работы здесь непочатый край. На какой участок его послать?
- Может быть, оставим его при Главном штабе руководить всей агитацией?
Голиков посмотрел на Белоножкина, тронул его за рукав.
- Понимаешь, товарищ Белоножкин, здешнюю обстановку? У нас сейчас организационный период. Стихийно обрадовалось несчетное число всевозможных отрядов. Но за последнее время среди них уже начали вырисовываться несколько более серьезных. Серьезных и по численности и по боевым качествам. Такова у нас сейчас обстановка. Для того чтобы хотя мало-мальски упорядочить деятельность этих отрядов, мы недавно решили образовать в районе действия группы Громова отдельный самостоятельный фронт. Назвали его Северным советским фронтом. Он охватывает участок по линии Барнаул - Камень - Новониколаевск - Каргат - Чаны - Славгород. Фронт разделили на два боевых участка: Барнаульский и Славгородский. Костяком Барнаульского участка сделали устьмосихинский отряд Милославского. Границы этого участка - Шелаболиха - Павловск - Барнаул. За последние две недели отряд вырос почти в четыре раза. Сейчас в нем более двухсот человек. Но в этом отряде очень плохая дисциплина - если не сказать большего. Пьянство и даже случаи мародерства там почти никак не пресекаются. Но основная-то беда, что при всем этом отряд и его командир начали пользоваться некоторой славой. В отряд пачками переходят партизаны из других сел и тоже разлагаются. Действует это и на другие отряды.