Он говорил, что по вопросам тактики ведения борьбы Третья сибирская подпольная конференция считает одной из главных задач вооруженное восстание рабочих, крестьянских и солдатских масс, что партийные комитеты и подпольные большевистские организации должны сейчас немедленно установить связь со всеми действующими стихийно в данной местности партизанскими отрядами и готовить общее вооруженное восстание.
Доклад длился больше часа. Данилов был напряжен. Может быть, только сейчас, на съезде, слушая Голикова, он по-настоящему понял свое место во всеобщей борьбе пролетариата Сибири. На Зиминскую из Чистюньской волости, Корниловскую, созданную Громовым, и Усть-Мосихинскую организации съезд делал основную ставку в вооруженном восстании трех наиболее крупных уездов - Барнаульского, Каменского и Славгородского.
Данилов, сам того еще не ведая, становился в центр событий.
Выступления делегатов от местных организаций и партизанских отрядов заняли весь остаток дня. Особенно запомнилась речь зиминского представителя Моисеева. Взлохмаченный, с массивной нижней челюстью, с проворными, как у мыши, глазами, он жег горячей пулеметной скороговоркой:
- Сейчас перевес в мыслях у мужика пошел в нашу сторону. И мы обязаны всеми силами добиваться, чтобы перевес был окончательный. Надо использовать все факты. Забрали у мужика теленка, выпороли кого-то в селе - сделай, чтобы вся волость знала, чтобы мужики злые были.
Он сердито шнырял глазами по лицам делегатов, словно недовольный тем, что они молчат.
- Мелкие отрядики, которые сейчас прячутся по кустам, я считаю вредными.
- Это почему же? - не вытерпел Громов, сидевший в президиуме.
- Потому что, сидя в кустах, Советскую власть не завоюешь. Понял?
Громов улыбнулся:
Нет, не понял.
Посланец зиминцев повернулся к столу.
- Вот: пришел отряд в село, встретили его хлебом-солью. А на утро - белые. Выпороли. В другой раз этого мужика дубиной не заставишь выходить с хлебом-солью.
Скажут, толку от вас мало, пришли - ушли, в кошки-мышки играете, а нам потом отдуваться…
Начались споры. Выступали по второму, по третьему разу. Мнения раздвоились. Руководитель подпольной организации поселка Коротояк Славгородского уезда Толстых, с длинными стрельчатыми усами и бородкой, выступал неторопливо, с крестьянской обстоятельностью и резонностью:
- Не будет отрядов, не будет и восстания. Без отрядов никакой агитации не разведешь. Кто ты есть один? Так, никто. А отряд - это уже сила. Мужик всегда верит в силу.
Делегат от какого-то села тоже из-под Славгорода, сильно напирая на "р", говорил:
- У нас в Баранской волости уже второй месяц действует партизанский отряд. Им командует какой-то фронтовик Коляда.
- Коляда? - переспросил вдруг Захар Трунтов. - Это лихой парень. В газетах писали, как он из тюрьмы сбежал.
- Парень, может, и лихой, а ладу что-то дать не умеет. Я, признаться, в этом отряде не был, но по селам слух идет, что народ не примыкает к нему. Правильно тут товарищ говорил: хлебом-солью уже не встречают.
Потом выступали братья Константиновы. Рассказывали о лихих налетах мамонтовского отряда, о том, что мужики охотно помогают партизанам.
- Если отряд не боится карателей, бьет их, его всегда будут встречать хлебом-солью, - говорил старший.
Младший с места дополнил:
- Правильно. А если в кошки-мышки играть, то и в село не пустят.
Старичок с масленым пробором из угла по-петушиному выкрикнул:
- Хорошо, коль сила есть, так будешь бить. А ежели нечем?
Чем дольше Данилов слушал, тем больше чувствовал, что он обязательно должен выступить. И наконец не вытерпел, протиснулся к столу. Начал тихо, чуть хрипловато от волнения:
- Мелкие отряды и общее вооруженное выступление - два этапа одного и того же движения, - сказал он. - Это одно другое не исключает, а наоборот, дополняет. Я так понимаю. Без мелких отрядов народ не поднимется на всеобщее восстание. А когда из села в село пойдет слава о смелых налетах мелких отрядов, когда крестьяне будут видеть, что даже мелкие отряды громят местные власти и милицию, тогда они куда охотнее пойдут на восстание. У них будет больше веры в победу. - Он заметил, как с интересом повернулись к нему лица. - А во-вторых, мелкие отряды являются школой ведения партизанской войны. На этих отрядах мы сейчас научимся воевать, выявятся талантливые командиры, которые нам потом будут очень нужны. - Аркадий посмотрел на Коржаева и Голикова. Те согласно кивали головами. - Вот товарищ только что говорил о Федоре Коляде, что, дескать, ничего у него не получается, не идет за ним народ, - продолжал Данилов. - А кто его знает, может, этот самый Коляда на своем карликовом отряде сейчас проходит школу, может, со временем из него будет замечательный командир. Я так считаю. Мелкие отряды - это наша генеральная репетиция.
К концу прений выступил Голиков, а потом Коржаев. Они полностью поддержали Данилова.
В заключение съезд решил: действия мелких отрядов не осуждать, но главный упор вести на подготовку всеобщего вооруженного восстания.
С этим и разъехались.
На следующую же ночь Данилов решил провести собрание организации, на котором и обсудить итоги съезда.
3
На собрание пришли все. Задерживался только Милославский. Данилов спросил Андрея Катунова, который должен был известить Милославского о собрании:
- Ты сообщил ему?
- Сообщил. Днем его не было дома, говорят, ушел на охоту. А перед сумерками я его встретил и сказал. Обещал прийти.
- Ну хорошо, задерживаться не будем, начнем без него.
Не знал Данилов, не знали и его товарищи, что не больше как через четверть часа после того, как Катунов сообщил Милославскому о собрании, из Усть-Мосихи на горячем ширпаковском скакуне помчался нарочный в Камень. Он вез записку Зырянову с просьбой немедленно, в течение этой же ночи, прибыть в село с солдатами для Ареста всей организации.
В те минуты, когда Данилов докладывал членам организации о съезде, Милославский с Ширпаком лихорадочно искали выход: какими силами арестовать руководство организации до прибытия Зырянова. В селе было всего- навсего пять милиционеров. Можно еще вооружить пять-семь верных людей. Но этого мало. Большинство членов даниловской организации имеют наганы и винтовочные обрезы и, конечно, не задумаются открыть огонь. Поэтому можно испортить всю операцию. Что же делать? Милославский бегал по комнате Ширпака, нервничал. Он целыми днями пропадает на "охоте" - ходит с ружьем по полям, ищет местонахождение руководящей группы, а тут они сами пришли в село, все находятся в одном месте, и место это Милославский знает. Что делать? Прийти на собрание и застрелить Данилова, Тищенко и Субачева? Это значит, потом самому оттуда не уйти. Подкараулить их после собрания и перестрелять из-за угла? Неизвестно, в какую сторону они направятся. Что же делать?
Ширпак был хладнокровнее.
- Михаил Евсеевич, идите на собрание, а я вооружу людей. Собрание наверняка затянется часа на два-три самое малое - совдепщики любят поговорить. К этому времени приедут два милиционера из Куликова, два из Макарова. С нашими людьми человек пятнадцать я наберу, и мы сделаем засаду. Первых пропустим, а по остальным откроем огонь. По-моему, руководство обязательно задержится и пойдет последним.
- А может, случится наоборот, - возразил Милославский.
- Пусть будет так. Тогда мы вообще окружим сарай и завяжем перестрелку до тех пор, пока не подоспеет Зырянов.
- Договорились. - Милославский протянул руку Ширпаку. - Только торопитесь.
Милославский пришел на собрание к концу доклада Данилова.
- Прошу извинить, товарищи, за опоздание, - сказал он в ответ на немой вопрос Данилова. - Я был у постели Боркова. Андрей себя очень плохо чувствует.
Это неожиданно для Милославского очень подействовало на всех. Выступления подпольщиков стали более торопливыми и короткими.
Через час Данилов, закрыв собрание, предложил:
- Давайте сходим к Андрею, простимся.
Когда выходили из сарая, Милославский задержался - он ждал выстрелов. Но их не было - видимо, Ширпак все-таки не успел собрать своих людей.
На улице Милославский собирался чтобы перевести засаду к дому Боркова. Но его вдруг окликнул Данилов и подозвал к себе.
- Как вы обживаетесь здесь, товарищ Милославский? - спросил он.
- Да ничего, товарищ Данилов. Одно мне непривычно: плохо вы нагружаете меня работой, не хочу я так жить… налегке. Работать так работать!
- Работы хватит. Присматривайтесь к людям, знакомьтесь. Будет и настоящая работа.
- Я бы мог оружие ремонтировать, боеприпасы изготовлять. Я ведь хороший оружейник.
- Да? Такую работу мы вам найдем. Алексею Тищенко нужны помощники. - И пояснил - Он у нас ведает "арсеналом".
Не к этому стремился Милославский. Быть подручным не входило в его планы. Единолично завладеть всем оружием и боеприпасами - это другое дело.
Подошли к дому Боркова. Иван Тищенко остался в ограде с несколькими товарищами в карауле, Данилов с остальными вошел в избу. Народу набилось полна горница. Все молчали, мяли в руках картузы, смотрели на Боркова с неприкрытой жалостью и испугом. Он лежал высоко на подушках, часто, с хрипом дышал. Лицо было желтым и сильно исхудалым. Тонкая блестящая кожа туго обтягивала выпиравшие скулы. Еще недавно светившиеся лихорадочным блеском глаза теперь потускнели и не мигая смотрели в угол. Андрей, без сомнения, доживал последние часы. Данилов подошел к кровати, поздоровался. И тут же понял, насколько странно звучит это привычное "здравствуй" в обращении к умирающему.
- Андрей, ты узнаешь меня? - почему-то громко спросил Аркадий.