- Месье Тавернье!
Он не слушал ее и устремился к изголовью Леа, которая, казалось, спала.
Успокоившись, он выпрямился и повернулся к Просту.
- Итак?
Врач пренебрег его вопросом и обратился к Альбертине:
- Она подвержена обморокам?
- Нет, насколько я знаю. Это моя племянница, доктор, но она живет у меня только два месяца.
- Когда она была ребенком, вы знали о таких недомоганиях у нее?
- Нет, месье. О, нет… После смерти своего жениха она не приходила в сознание несколько дней.
- Сколько?
- Я уже не помню - два или три.
- При осмотре я обнаружил, что она была дважды ранена в голову. Это не вызвало никаких последствий?
- Нет, по-моему.
- У нее часто бывают головные боли?
- Редко, но очень сильные, так что ей приходится лежать пластом.
- Но все это в прошлом, - проворчал Франсуа Тавернье, - что с ней теперь?
- Поверхностная кома.
- Что?
- Она находится в поверхностной коме.
- Что это значит?
- Это значит, что она без сознания, но не полностью, то есть она реагирует на некоторые раздражители, некоторые боли. Мадемуазель не нужно удивляться, если она станет стонать и метаться. Ее сознание отчасти работает.
- Что надо делать?
- Ничего.
- Как ничего?
- Да, ничего. Надо ждать.
- Сколько времени?
- Не знаю… Два дня… Четыре дня… Неделю или больше, это зависит…
- Зависит от чего? - спросил Франсуа.
- От природы или от Бога, если хочешь.
- Мне наплевать на Бога, а ты… Ты - жалкий лекаришка, неспособный даже вылечить ее.
- Не ори так. Ей нужен покой. Мое предписание - чтобы ты исчез.
- Месье, я вас умоляю…
- Простите нас, мадемуазель. Вы меня поняли? Нельзя сделать ничего другого, как только ждать. Регулярно давайте ей пить, попробуйте заставить ее проглотить немного бульона и следите за температурой. У вас есть домашний доктор?
- Да, но мы не знаем, что с ним произошло.
- Я зайду завтра, раз нет никого из моих коллег. Мне хотелось бы, чтобы кто-то постоянно дежурил при ней. Вам также необходима сиделка.
- Не нужно беспокоиться, доктор. Нас здесь достаточно много, мы будем сменять друг друга.
- Отлично. Ты идешь, Тавернье?
- Нет, еще немного побуду здесь. Я увижусь с тобой позднее.
- Не забудь, что у нас встреча с прессой через час.
- Мне там нечего делать.
- Скажи это генералу… До свидания, мадемуазель, не беспокойтесь, она - крепкая девушка и обязательно поправится.
- Да услышит вас Господь, доктор.
25
Когда Леа открыла глаза в полумраке своей комнаты, прошло двенадцать дней. Первый человек, которого она увидела, была сидящая около нее Франсуаза, смотревшая на нее из-под челки волос, спрятанных под элегантным тюрбаном серого цвета. Она даже не удивилась: волосы отрастают так быстро.
- Леа?.. Ты меня слышишь?
- Да. Мне кажется, я долго спала.
Франсуаза разразилась смехом, смешанным со слезами.
- Ты спишь больше недели.
- Что?
- Ты находилась в коме двенадцать дней.
- Двенадцать дней!.. Ты в этом уверена?.. За это время многое должно было произойти… Расскажи мне.
- Нет, ты не должна утомляться. Я позову остальных, чтобы сказать им, что ты наконец пришла в себя…
- Нет, подожди! Я не утомлена. Но я не очень хорошо помню… Последнее, что я помню, это тетя Альбертина, говорящая мне о твоем возвращении, а потом… неужели прошло двенадцать дней? Когда ты вернулась?
- После полудня в тот день, когда ты заболела. Франсуа Тавернье приехал за мной на зимний велодром. Я не поверила своим ушам, когда один боец ФВС позвал меня и сказал: "Ты свободна, потаскуха!" Если бы ты видела радость других пленников! Одна актриса, которая не была обстрижена, отрезала прядь своих волос и сунула ее под мой платок…
- Ах! Я понимаю.
- …обнимая меня. Я была так тронута ее жестом, что разразилась рыданиями. Я взяла от некоторых небольшие поручения для их семей и письма. К счастью, у них не было времени обыскать мою сумку. Франсуа Тавернье вырвал ее из рук грязного и прыщавого "полковника", любившего обижать заключенных. Он чувствовал себя неловко, крутя в руках бумагу с грифом военного министерства с тремя или четырьмя подписями и столькими же печатями, которая предписывала немедленно освободить меня. Франсуа втолкнул меня в автомобиль, украшенный трехцветным флажком с лотарингским крестом, за рулем которого сидел водитель в форме, и сказал мне: "Поспешите, я боюсь, он заметит, что эти бумаги не совсем в порядке". Я чуть не упала в обморок от такой дерзости. К счастью, все обошлось. Теперь я окончательно вычеркнута из списков подлежащих чистке.
- Что это такое?
- Верно, ты не в курсе. Очищают, то есть арестовывают, судят, осуждают всех тех, кто имел более или менее близкие отношения с немцами. Это касается как деловых людей, так и писателей, актрис, директоров газет, хозяев гостиниц, проституток, машинисток, короче, людей всех профессий и занятий.
- И что с ними делают?
- Их отпускают или отправляют в тюрьму, некоторых расстреливают.
- Кого же арестовали?
- Среди людей, имена которых тебе что-то скажут, числятся Пьер Френей, Мари Марке, Арлетти, Жиннет Леклерк, Саша Гитри, Жером Каркопино, Бразийяк… Другие разыскиваются, например: Селин, Рабате, Дриё ля Рошель. Каждый день "Фигаро" печатает список подлежащих чистке.
- Большинство заслужило это.
- Вероятно, но многие арестованы по доносу ревнивого коллеги, сварливой консьержки или просто из удовольствия навредить.
Леа закрыла глаза, не желая вступать с сестрой в подобные споры.
- Ты устала… Не говори больше, я предупрежу…
- Нет! Как себя чувствует Шарль?
- Хорошо, он не перестает требовать тебя, особенно после отъезда отца.
- Лоран уехал, - воскликнула она, резко выпрямившись.
- Успокойся, тебе будет хуже.
- Где он?
- Вместе со 2-й бронетанковой дивизией он отправился на восток.
- Как его дела?
- Не очень хорошо. Он в отчаянии, что уехал, оставив тебя в таком состоянии и покинув сына.
- Он что-нибудь оставил для меня?
- Да, письмо.
- Принеси его, пожалуйста.
- Оно здесь, в твоем секретере.
Франсуаза открыла ящик и протянула письмо сестре. Леа схватила его, но она так нервничала, что никак не могла вскрыть конверт.
- Открой его… и прочти мне.
"Моя дорогая Леа,
Если ты читаешь эти строки, значит, ты выздоравливаешь. Я так страдал, видя тебя без сознания, бьющуюся в беспамятстве, и ненавидя себя, неспособного помочь тебе и вернуть тебя в наш круг. Я поручил Шарля твоим теткам и сестрам, но теперь, когда ты наконец, поправилась, я хочу доверить его тебе. Не отказывайся, он любит тебя, как свою мать, и нуждается в тебе. Я понимаю, что это тяжкий груз, но ты достаточно сильна, чтобы нести его, и ты это уже доказала. Я надеюсь, что ты отказалась от безумного намерения записаться в Красный Крест. Твое место среди своих, около моего сына и твоих сестер. Возвращайся в Монтийяк. Я написал нотариусу, который занимался делами моего отца, чтобы он попытался продать землю и тем помочь вам восстановить поместье.
Я одновременно счастлив и опечален, отправляясь сражаться. Счастлив, потому что в воинских делах я почти забываю ужас потери Камиллы, грустен, потому что оставляю вас, Шарля и тебя. Крепко обнимаю тебя и люблю.
Лоран
PS. Как только будет возможно, я сообщу тебе, что придумаю для пересылки писем".
- Он прав. Это безумие - идти в Красный Крест.
- Это вас не касается, я делаю то, что хочу.
- Но почему?
- Я не хочу оставаться здесь. Я здесь плохо себя чувствую. Я должна яснее все видеть.
- Леа! Ты пришла в себя! Доктор, моя племянница выздоровела.
- Кажется, действительно так, мадемуазель. Итак, мое дитя, вы хотели поиграть в Спящую красавицу? Жаль, что я не принц. Как вы себя чувствуете?
- Хорошо, доктор.
Старый домашний доктор, наконец отыскавшийся, осматривал свою молодую пациентку.
- Отлично… отлично. Давление в норме, сердце тоже. Через несколько дней вы можете бегать по лесам с вашим прекрасным принцем. Он сильно за вас беспокоился.
Леа бросила вопросительный взгляд на сестру.
Молчаливый ответ Франсуазы означал: "Как будто ты этого не знаешь".
- Я хотела бы встать.
- Не раньше, чем вы восстановите силы. Если вы попробуете встать, то не удержитесь на ногах. Вам прежде всего нужна обильная и здоровая пища.
- Обильная? Это не так легко, - сказала Франсуаза с грустью.
- Я знаю, мадам. Надо вам помочь. Рассчитывайте на прекрасного принца, это человек с большими возможностями и чего только ни сделает для семьи своей возлюбленной. Впрочем, довольно шуток. Мадемуазель, вы меня хорошо поняли? Нашей девочке ежедневно нужно мясо, молочные продукты, рыба, яйца…
- Короче, доктор, все то, чего нельзя достать.
- Месье Тавернье достанет. До свидания, дитя мое, пока пусть за вами поухаживают.
- Я провожу вас, доктор.
Когда тетя Альбертина и доктор вышли, Леа разразилась слабым смехом. По-прежнему оптимист и наблюдательный тип, этот старый возлюбленный тети Лизы.
- Франсуа часто заходил?
- Часто!.. Ежедневно, несколько раз в день и между каждым визитом по крайней мере один телефонный звонок, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.
- Сегодня прошло не меньше часа, как он не подает признаков жизни, - сказала Леа упрямо.