- Конечно, конечно, - поспешил согласиться Кирилл. Он тут же решил, что сдержит слово и опустит в своем оперативном отчете эту часть разговора. - Все это очень интересно. Я никогда об этом не задумывался. - Кирилл говорил правду. Ему и в голову не приходило, как много обстоятельств гибели Михоэлса являются подозрительными. Ему казалось, что высокое начальство МТБ продумало убийство до мелочей… - Не понимаю, - продолжал он, - кому это понадобилось? И зачем?
Тут Кирилл не кривил душой. Подобные вопросы, как злые слепни, атаковали его время от времени, и избавиться от них никак не удавалось. Шигалевич умел мыслить ясно и логично. Быть может, он знает ответы на эти вопросы?
- Довольно о Михоэлсе, - устало проговорил Шигалевич, поднимаясь. - Мне нужно успеть на встречу.
- Я рад был с вами познакомиться, - сказал Кирилл и встал, чтобы пожать протянутую руку. - Надеюсь, как журналист, услышать от вас много интересного. У меня даже появилась мысль побольше узнать об обстоятельствах гибели Михоэлса. - Мысленно, про себя, он добавил: не об обстоятельствах, а о причинах. Обстоятельства ему были известны лучше, чем кому-либо другому.
Не думал, не гадал он в тот момент, что судьба уже уготовила ему не только возможность узнать правду, но и поплатиться за это.
- Вы думаете, что сможете докопаться до истины? - спросил Шигалевич, скептически улыбнувшись. Не оставив Кириллу возможность ответить, он посоветовал по-отечески: - Оставьте это, Кирилл. Не рискуйте своей работой, а может быть, судьбой. Мы живем в тяжелые времена.
Шигалевич и Циля Наумовна ушли, оставив Кирилла и Софу одних. Девушка молчала, отвечая на его взгляд приветливой улыбкой.
- Почему Шигалевич сказал, что журналистика - одна из древнейших профессий? - спросил Кирилл. - Ведь эта профессия - одна из самых молодых на земле. Она появилась с тех пор, как появились газеты.
Софа беззаботно рассмеялась.
- Шигалович имел в виду войну, преступления и проституцию, - ответила она, метнув на него озорной взгляд.
- Понял, - обиженно сказал Кирилл.
- Не сердитесь на него, - попросила Софа, приводя в порядок бумаги на столе. - Он замечательный человек. Я уверена, что он не хотел вас обидеть.
- Можно вас проводить до дому? - спросил Кирилл.
До моего дома отсюда минут двадцать пешком, - сказала Софа, но в ее тоне не чувствовалось отказа.
- Это даже лучше, - сказал Кирилл. - У нас будет больше времени поговорить.
Софа заперла дверь на ключ и вывела его из здания. На улице пахло талым снегом и приближающейся весной.
- Как чудесно на улице! - с восторгом проговорила Софа, щурясь от яркого мартовского солнца. - Люблю я такие дни, предвестники весны. Снег еще лежит, но не искрится, и солнце уже согревает. Правда? - она заглянула ему в глаза снизу вверх, кокетливо и выжидающе. Ее интерес к нему был настолько явным, что Кирилл на секунду смутился. Чтобы отвлечь ее внимание, он указал пальцем на лоток с румяной продавщицей в деревенском платке и спросил:
- Не хотите мороженое?
- Обычно я мороженое зимой не ем, - сказала она со смешком и тронула его за рукав. - Но сейчас сделаю исключение.
- Два брикета, - попросил Кирилл, протягивая продавщице мелочь. Продавщица вырезала из белой массы круги в форме хоккейной шайбы, зажала их такого же размера кругами вафель, и подала Кириллу.
- Кушайте на здоровье.
- Не мы одни едим мороженое зимой, - сказал Кирилл, кивая на стайку девушек, с веселым щебетанием окруживших продавщицу.
- Вы правы, Кирилл, - согласилась Софа с наигранной серьезностью. - Я на эту тему читала статью английского журналиста, напечатанную за год до начала войны. В ней он утверждал, что если Германия нападет на Советский Союз, то она наверняка потерпит поражение, потому что советский народ вынесет любые невзгоды. Журналист клялся, что, будучи в Москве в январе, лютой зимой, он лично видел, как люди едят на улице мороженое. "Разве можно такой народ сломить?" - спрашивал он, - Софа засмеялась и опять сделала ему глазки.
- Расскажите мне о себе, - попросил Кирилл.
- Ничем не примечательная биография, - отозвалась она будничным тоном. - В 17 лет закончила школу и поступила в мединститут. Это было в 1942 году. Тогда еще нас принимали везде. - Она метнула на него вопросительный взгляд и тут же отвернулась, облизнула мороженое. - Этим летом я заканчиваю учебу. Не знаю, правда, примут ли меня на работу куда-нибудь. Если нет - не весело будет.
- Ну уж, не примут. Вы не преувеличиваете? - спросил Кирилл, без труда уловив, что она имеет в виду.
- Вы, журналист, не знаете, какая кампания ведется в газетах против безродных космополитов? - ответила Софа вопросом на вопрос и презрительно скривила губы. - Или вы не знаете, кто такие безродные космополиты?
Кирилл посмотрел ей в глаза: серьезные, почти угрюмые, но в то же время излучавшие и женскую мягкость, и теплоту, и радостную энергию молодости. Софа не выдержала его долгого взгляда, опустила ресницы, резко отвернулась. Покончив с мороженым, облизнула посиневшие губы и надела перчатку.
- Я хотел бы побольше узнать о вас, Софа, - попытался отойти от скользкой темы Кирилл. - Расскажите о себе что-нибудь. Замужем ли вы? Живете одна, или с кем-нибудь? Что интересного было в вашей жизни, ну, словом.
- Я замерзла, - зябко пожала плечами Софа. - Это от мороженого. И я уже почти дома.
- Я тоже начинаю замерзать, - соврал Кирилл. - Может, угостите чаем, чтобы согреться. Если, конечно, с вами еще кто-нибудь не живет.
- Я живу одна. У меня одна комната в коммуналке, досталась мне после смерти матери. Она умерла в прошлом году. - Софа похлопала ресницами, останавливая слезу. - Если меня направят по распределению куда-нибудь в тьмутаракань, я потеряю жилье и прописку в Москве.
- Значит, вы меня приглашаете на чай? - спросил Кирилл, беря ее под руку. Софа не пыталась освободиться.
- Ваше предложение пригласить вас ко мне на чай почти принято, - сказала она сквозь смех. - Но лучше это сделать в другой раз. У меня в плитке спираль сгорела, и я все не соберусь ее сменить. Да и плохо у меня получается обращаться с железками. Так что согреть воду для чая не на чем.
- Моя вторая специальность - ремонт электроплиток, - уверенно заявил Кирилл, и Софа легонько ткнула его локтем в бок за явную ложь. - И даже в этой области у меня узкая специализация, - продолжал дурачиться Кирилл, под одобрительный смех Софы. - Я в основном имею дело со сменой спиралей. Есть у вас запасная спираль?
- Есть, - сказала Софа, - но есть кое-что еще, чего не хотелось бы вам показывать. Это является более серьезным препятствием, чем спираль.
- Вы разжигаете мое любопытство, - сказал Кирилл. - Объясните.
- Мои соседи. У нас в коммуналке четыре комнаты, на четыре семьи. Моя комната последняя от входа. А вот в первой живут довольно шумные соседи и порой доставляют мне неприятности.
- Что им от вас нужно? - спросил Кирилл.
- Мы пришли, - объявила Софа, останавливаясь у подъезда пятиэтажного дома. - Вам в самом деле интересно, что против меня имеют соседи?
- Да. Сгораю от любопытства.
- Тогда пойдем ко мне. На "ты", Кирилл, можно?
- С удовольствием, Софа. Гарантирую безупречную работу электроплитки.
- В таком случае гарантирую горячий чай, - тем же тоном сказала Софа и, открыв замок двери коммуналки большим желтым ключом, шагнула в темный, пропахший папиросным дымом коридор. В конце коридора виднелась распахнутая дверь общей уборной. Ее не закрывали, чтобы сэкономить электричество, ведь свет из маленького окошка в уборной проникал и в коридор. Единственная лампочка, густо покрытая пылью, по-видимому, давно перегоревшая, свисала с потолка на тонком проводе и казалась засохшей грушей. Ее легко можно было достать рукой, а высокий человек мог и головой задеть.
- Иди за мной, - командовала Софа, проходя вперед. Даже в полутьме Кирилл заметил, насколько обольстительна ее фигура. Она со щелчком отперла замок и жестом пригласила его войти в комнату. Сквозь задернутые занавески проникали лучи затухающего дня, освещая опрятно прибранную железную кровать в левом углу, стол без скатерти посредине, полки с книгами и стол справа, возле окна, под нишей, служивший кухней. Там-то и стояла электроплитка с перегоревшей спиралью, но Кирилла меньше всего заботило, как ее починить. Софа вела себя слишком свободно в первый же день знакомства. Будет ли она легкой добычей? От этой мысли в груди его стало горячо и сердце забилось яростно, как перед битвой.
- Тебе интересно бывать в Еврейском Антифашистском Комитете? - спросил Кирилл, чтобы как то отвлечься от вздорных мыслей и дать себе время обдумать, стоит ли начинать ухаживания.
- Очень, - ответила Софа. - Пожалуйста, Кирилл, повесь свое пальто сюда, на крючок на стене. Насчет комитета, - продолжала она, доставая с полки бесформенные куски плотного, как камень, белого рафинада, блюдца, чашки и блестящие щипцы для раскалывания больших кусков сахара. - Да, там очень интересно. Мне посчастливилось встретить там выдающихся людей.
- Амурное настроение Кирилла улетучилось. Он занялся ремонтом электроплитки, украдкой поглядывая на нее и стараясь явно не показывать своего интереса, спросил: - Кого, например?
- Например, я познакомилась с Полиной Семеновной Жемчужиной - женой Молотова, - Софа обернулась и посмотрела внимательно ему в глаза, чтобы подчеркнуть значительность сказанного. - Выдающаяся личность!
Кирилл внутренне напрягся. Тут уж действительно что-то крайне важное и интересное: жена Молотова дружит с людьми, подозреваемыми в связях с врагами! Неужели так далеко могло все зайти?