"Заговор против террора" повествует о событиях, происходивших в 1947–1953 годах в верхнем эшелоне власти в СССР. В основном он развивается вокруг антиеврейских кампаний того времени, начиная с разгона института Варги, затем убийство Михоэлса, расправа с Еврейским Антифашистским Комитетом, дело сионистских врачей-убийц, и многого другого. Молодой офицер Кирилл прошел путь от участника Отечественной войны к СМЕШУ и оттуда к следственному отделу на Любянке и в Лефортово, где ему пришлось расстаться с наивным идеализмом комсомольской юности и заниматься делами, впоследствии ставшими позором для истории страны. Параллельно с этим происходят события, рассказ о которых ведется от лица Берии, второго по влиянию в Политбюро после Сталина, где он участвует в сложных перипетиях интриг и борьбы за власть, заканчивающихся заговором против Сталина. Пути двух главных героев пересекаются и сливаются в один, ведущий к исполнению замысла. Книга является художественным произведением, но тем не менее полностью основана на известных исторических фактах и материалах недавно открытых архивов МГБ-КГБ.
Содержание:
Часть 1. Годы 1947-1948-й 1
Часть 2. Год 1949-й 25
Часть 3. Год 1950-й 30
Часть 4. Год 1951-й 36
Часть 5. Годы 1952-1953-й 43
Эпилог 50
Алекс Маркман
Заговор против террора
Бродят толпы людей, на людей не похожих,
Равнодушных, слепых,
Я заглядывал в черные лица прохожих:
Ни своих, ни чужих.
Владимир Высоцкий.
Часть 1. Годы 1947-1948-й
Глава 1
Обстановка в комнате накалялась, хоть и говорили все спокойно, не торопясь, вполголоса. Тот, в штатском, что сидел напротив, по другую сторону стола, перебирал бумаги, не поднимая от них глаз, задавал вопросы.
- Так, значит, Кирилл Евгеньевич… - бубнил он.
Второй, в форме полковника МТБ, в удобном кресле поодаль, не сводил с Кирилла глаз. Под его сверлящим взглядом Кирилл продолжал сохранять невозмутимый вид. Он считал себя человеком не слабым: не склонялся под свистом пуль, не вздрагивал от разрывов снарядов, так что ж, теперь в кабинете робеть перед этими двумя?
- Так точно, Кирилл Евгеньевич, - подтвердил Кирилл.
- Двадцать четвертого года рождения, - продолжал выуживать штатский данные из бумаг. - Стало быть, двадцать три уже стукнуло.
- Так точно, двадцать три. В феврале.
- Вижу, вижу, - бурчал себе под нос штатский, изучая очередную бумагу и по-прежнему не глядя на Кирилла. - Что ж, молод, но уже хорошо проявил себя.
Полковник продолжал молчать, но Кирилл, не оборачиваясь к нему, ощущал на себе его тяжелый взгляд.
- Как звать отца твоего? - спросил штатский и, наконец, поднял глаза. Кирилл сразу определил, что он знает ответ на свой вопрос.
- Евгений Борисович Селиванов.
- Селиванов, - повторил капитан, и несколько раз утвердительно кивнул, как будто хотел сказать: "Знаю, знаю, все о тебе знаю".
- Так точно. Отец говорил, что испокон веков в их деревне почти все мужики были Иваны. Так село и называлось: Село Иванов. Когда стали присваивать фамилии, всем дали одну - Селиванов, потому как все из села Иванов.
Штатский хохотнул, отвалился на спинку стула и не то спросил, не то сообщил: - Он ведь не родной тебе, отец твой.
- Так точно. Они меня взяли из детдома.
- Из детдома. Какая у тебя фамилия была в детдоме?
- Собянин.
- Как ты туда попал?
- Не знаю. Не помню. Кто тогда что записывал? Беспризорников было много в то время. - Он действительно слабо помнил отца и мать. Их образы выплывали в памяти смутно, как в густом тумане. Штатский помуслил палец и перевернул страницу в открытой папке.
- Чем ты занимался в СМЕРШе? - вдруг спросил полковник.
- Мы разыскивали тех, кто сотрудничал с немцами на оккупированных территориях. Также, обезвреживали банды националистов и врагов Советской власти, орудовавших на территории Белоруссии, Украины и Прибалтики.
- Где ранение получил? - сочувственно спросил полковник, и вдруг, не естественно широко раскрыв свои маленькие глаза, обнажив почти всю поверхность белков,
сумасшедшим взглядом уставился на Кирилла. "Такая тактика запугивания нам хорошо знакома", - подумал Кирилл. Он помедлил секунду, чтобы подчеркнуть свое хладнокровие, и не торопясь, стал рассказывать.
- Дело было в Литве. Мы гнались за "зелеными братьями". Народ не слабый, отстреливались, двоих наших убили, но мы их окружили. Потом вдруг слышу взрыв, и боль в спине. Это мой напарник напоролся на мину, убит был сходу, а мне осколки достались.
- Как мачеху-то зовут? - Штатский задал этот вопрос, как будто запамятовал ее имя и просил напомнить.
- Дуся. Дуся Григорьевна Селиванова.
- Дуся. Евдокия, значит. А?
Кирилл слабо улыбнулся. Докопались. Дуся Селиванова до замужества была Дебора Гершовна Штерн. Сокращенно ее звали Доба. Имя и фамилию она сменила, выйдя замуж за Евгения Борисовича. Евгений вначале звал ее Добуся, а когда настали суровые времена, сократил до Дуся. После его смерти она так и осталась: Дуся.
Во время службы в СМЕРШЕ его друг, что подорвался на мине, утверждал, что МГБ не имеет таких ресурсов, чтобы знать все о каждом. В основном они знают то, что люди им говорят на допросах, а говорят люди все, что знают, а порой и выдумывают, из страха. Однако прием на работу в МТБ - совсем не то, что простое следствие. Здесь нельзя полагаться на удачу.
- Нет, не Дуся и не Евдокия. Дебора Гершовна.
- Знаю, знаю, - закивал штатский. - А Собянины, родители твои, русские люди. Из интеллигентов. Отец и мать умерли от пневмонии в двадцать седьмом году. Гражданка Штерн взяла тебя из детдома.
"Все перерыли, - мелькнула у Кирилла мысль. - Всю подноготную. Даже я этого не знал".
- Женат?
- Не успел. Какая на нашей службе жена?
- Нужно успевать, - наставительно сказал кадровик. - Ничего, найдешь себе жену быстро. Какая-нибудь окрутит тебя.
- Нам нужны хорошие русские люди, - вступил в разговор полковник. - И, в особенности, грамотные люди. К сожалению, грамотных людей немного среди нас.
"Значит, примут", - понял Кирилл.
- Пойдешь на курсы подготовки, а потом - на службу, - продолжал полковник. - У нас много работы. А будет еще больше.
Не раз после этого разговора вспоминал Кирилл пророческие слова полковника, и всегда при этом звучала в его ушах пословица, которую часто повторяла его приемная мать: не было печали, черти накричали.
- Что ты умеешь делать? - спросил кадровик. - Я имею в виду, есть у тебя гражданская профессия, или, может, чем-то занимался серьезно?
- Нет, наверное, - нерешительно ответил Кирилл и задумался на несколько секунд. - Разве что фотографией увлекся перед войной. А во время войны статьи всякие писал в армейскую газету.
Сидевшие напротив переглянулись.
- Это неплохо, - сказал полковник. Он встал и протянул Кириллу руку, которую Кирилл пожал, уже не скрывая радости. Ему очень хотелось на службу в МТБ, чтобы продолжать бороться с врагами Советской власти.
- Полковник Щеголев, - представился он наконец. - Афанасий Захарович. Будем вместе работать.
Глава 2
В этот ничем не примечательный декабрьский день 1947 года Берия, вернувшись из Кремля, по своему обычаю продолжал работать дома. Около девяти часов вечера раздался негромкий, но решительный стук в дверь. Наверняка, охранник, подумал Берия, домашние ведь входили к нему без стука. Так поздно его почти никогда не беспокоили. На приглашение войти в дверях появился охранник и, не отдавая честь, - Берия не любил и не поощрял формальностей, - доложил:
- Приехал кто-то, назвался тезкой вашим, Лаврентий Фомич, просит принять. Дескать, важно. В гражданском.
- Впусти, - разрешил Берия.
- Обыскать?
- Нет, не нужно. Это Цанава, министр госбезопасности Белоруссии.
Охранник смутился, закрыл дверь и исчез.
- Цанава в Москве, - удивился Берия. - Почему я об этом не знаю?
Цанава - один из самых преданных Берии людей. Это благодаря ему, Берии, Цанаву назначили министром МТБ Белоруссии. От него поступали сведения о том, какие секретные приказы отдавал министр МТБ Советского Союза Абакумов, и какие ветры бушевали в министерствах госбезопасности республик, о которых, при всем своем влиянии и власти, Берия зачастую не знал.
Цанава, с легким румянцем на смуглой коже от колкого московского мороза, вошел в кабинет решительной походкой и, подойдя к столу, пожал протянутую ему для приветствия руку своего могучего покровителя и друга.
- Здравствуй, Лаврентий, - приветствовал он.
- Здравствуй. Садись, тезка, - лаконично предложил Берия и почти незаметным движением головы указал на стул.
- Извини…, - начал было Цанава, но Берия резко прервал его.
- Знаю, знаю, что просто так, без приглашения, ты ко мне домой не приедешь. Вот не ожидал тебя увидеть в Москве. По какому поводу ты здесь? Почему не позвонил заранее?
Цанава обвел взглядом кабинет, а потом уставился в потолок, как бы внимательно его разглядывая.
- Мой дом не прослушивается, - угадал его озабоченность Берия. - Это я знаю точно. Моя охрана постоянно здесь, и специалисты проверяют дом время от времени. Можешь говорить свободно.