– И тогда я решил выяснить, – продолжал Манитей, – кто эта молодая особа. Быть может, она нуждается в нашей помощи, Полемарх? – впервые он назвал коменданта по имени, но тот сделал вид, что не слышит.
Только теперь Эльазар понял, какой смертельной опасности он подвергался. Если кто-то оценил Эсту в три таланта серебром, то его жизнь не стоила и лепты. Он посмотрел на Эсту и увидел, как она поспешно спрятала в обширные складки хламиды задрожавшие руки.
– Что все это означает? – хмуро спросил Эльазар, – вы здесь для исполнения имперской службы, или прицениваетесь к женщинам?!
– Дорогой посланник, – примирительно сказал Полемарх, – думаю, что этот бред Манитея идет от чрезмерного усердия, – повернулся к нему, бросил: – Ступай отсюда! – И тот, с проворностью рыси, скрылся за массивной дверью.
Эльазар понял, что Манитей многое не договорил, особенно из того, что касалось Полемарха.
– О каких трёх талантах серебром упомянул Манитей? – насупившись, спросил Эльазар. – В наши времена это значительная сумма даже для имперской казны! Не пахнет ли здесь взяткой, достойной казни?
Полемарх побледнел и, заикаясь, произнес:
– Никак нет, уважаемый посланник! Упомянутые три таланта ничего общего не имеют с интересами имперской службы.
– Тогда как объяснить слова Манитея о трех талантах? – быстро спросил Эльазар.
– Это старая история, – с явной неохотой начал комендант, – лет пять или шесть тому назад разбойники, из мятежных полисов Понта, захватили в Колхидской колонии нескольких девочек и продали их в рабство. Отец одной из них – очень богатый человек, назначил приз в три таланта серебром тому, кто найдет и привезет домой его дочку.
Эльазар мгновенно взглянул на Эсту, не потеряет ли она сознание, услышав подобное? Но она стояла как изваяние.
– Три таланта за девочку?! – переспросил Эльазар. – Это сказочная сумма.
– Вот именно! – поддержал Полемарх. – С тех пор Манитей и рехнулся. Но его можно простить, дорогой посланник, он хороший сыщик и храбрый воин. Трижды ранен.
– Простить?… – в раздумье произнес Эльазар, а затем с явной фамильярностью спросил: – Ты уверен в этом?
– Как в том, что меня зовут Полемарх! – быстро ответил комендант. – В самых тяжелых штурмах Манитей был головным моей фаланги.
– Так тому и быть, – сказал Эльазар, – я полностью полагаюсь на тебя. Простим Манитею его слабость, – а затем, с загадочной улыбкой, добавил: – Что же касается моей сопровождающей, то она, поверь мне, стоит значительно больше трех талантов серебром.
Оба понимающе рассмеялись: есть, мол, вещи, о которых не положено распространяться. Тем самым была поставлена точка на явно неприятном для Полемарха разговоре.
– А сейчас, друг Полемарх, я обязан двигаться дальше. Дела не ждут.
– Понимаю, – поспешно согласился Полемарх, – и готов помочь, чем смогу.
– Мне нужен корабль, направляющийся во Фракию.
Полемарх немного подумал и с сожалением сообщил, что в ближайшие две недели таких кораблей не будет, однако есть одна посудина, которая на рассвете отплывает к Гераклие Понтийской. Она заходит в Милет и на Лесбос, там посланник сможешь пересесть на любой корабль, плывущий к Элладе.
О подобном рейсе Эльазар мог только мечтать. Именно такой рейс он упорно и безуспешно искал. С трудом сдержал вспыхнувшую радость. Сделал вид, что производит в уме какие-то расчеты.
Видя молчание Эльазара, и поняв его по-своему, Полемарх с искренним радушием предложил Эльазару погостить в Александрии еще две недели. А уж он, Полемарх, сделает эти две недели незабываемыми.
– Спасибо, друг Полемарх, немного отдыха – это то, в чем мы все нуждаемся! – потянулся на подушках Эльазар.
– Но обстановка не позволяет, наступают тяжелые времена. – И резко сменив тему, сказал, что ждать две недели он не имеет права и согласен на милетский вариант.
Полемарх облегченно вздохнул, и вызвался проводить гостей в порт.
У одного из причалов стоял большой двухпалубный корабль. На нижней палубе разместились пятьдесят пар гребцов. Сплошь пленные или беглые рабы, все они были прикованы к своим вёслам цепями. Среди рабов, как заметил Эльазар, были персы, саки, финикийцы, мидийцы – все кому не повезло и кто попали в рабство.
Здесь же, на нижней палубе, было оборудовано длинное стойла для лошадей и мулов, загоны для рогатого скота. На просторных площадках стояло около десятка колесниц, надежно привязанных к палубе. Рядом с ними множество груженых арб.
Верхняя палуба была предназначена для пассажиров, корабельной команды и значительной охраны, состоящей из лучников и копейщиков.
Кораблем командовал немолодой, веселый фракиец. К приходу Полемарха он уже успел зарядиться крепким ячменным напитком. Кружка такого напитка могла свалить сильную лошадь, но не капитана.
Увидев издалека важных гостей, он широко развел руки, готовый обнять не только дорогих гостей, но и весь подлунный мир.
Полемарх покосился на Эльазара, но тот улыбался, глядя на радушный прием. И тогда Полемарх также заулыбался и представил капитана:
– Аристос, – и не без гордости добавил: Аристос: как и Манитей, – храбрый воин моей фаланги, – и многозначительно добавил: Он был правофланговым. – Но, встретив скептический взгляд Эльазара, доверительно заметил: – Он позволяет себе глоток-другой крепкого пойла, когда причаливает к берегу, но с выходом в море ни-ни! – и Полемарх потряс перед носом трезвеющего Аристоса, солдатским кулачищем.
Аристос понимающе кивнул, приложив правую руку к левому плечу.
Узнав от Полемарха причину его посещения, тут же повел гостей в носовую часть корабля. Он показал Эльазару просторное помещение с двумя небольшими окошками.
Это одно из лучших помещений на моём корабле, – обратился он к Эльазару, – ты всегда будешь на встречном ветру и не почувствуешь вони рабов и лошадиного дерьма. Однако, – понизил голос Аристос, – это обойдется тебе на 200 драхм дороже. Впрочем, денежные дела – занятие моего помощника – Амфотера.
Полемарх потянулся к висящему на поясе кошельку, делая вид, что готов уплатить за важного гостя, но Эльазар остановил его руку и укоризненно покачал головой.
– Ты и так сделал для меня с избытком! – а затем обратился к Аристосу: – На мне ты много не заработаешь, – строго сказал он, – но приемлемую сумму, заплачу лично и сполна.
Аристос кивнул, подтвердив тем самым, что сделка состоялась.
Затем Эльазар и, неотступно следовавшая за ним Эста, отправились на постоялый двор.
Не мешкая ни минуты, они вновь уложили на мула все свое имущество, оседлали лошадей и спустились к кораблю.
Всё складывалось слишком хорошо, и это вызывало у Эльазара непонятную тревогу.
Когда они поднимались по наклонному трапу на корабль, их встретил Амфотер. Он назвал цену за проезд – 2000 драхм, от которой у Эльазара свело челюсти. Хотя эта сумма была приемлемой для столь длительной поездки.
Эта сумма составляла ровно треть имеющегося у Эльазара таланта, который он получил по завершении службы. На деньги же, накопленные за последние два года, около 800 драхм, он купил мула, лошадей и всё необходимое для долгой дороги.
Уже на корабле, он развязал наплечный мешок и вытащил из него шкатулку с деньгами. Шкатулка была пуста. Эльазар растерялся. Он лихорадочно вывалил на палубу содержимое мешка, ощупал каждую вещь в отдельности, но деньги исчезли. И только тогда он понял: деньги украли в то время, когда они с Эстой были у Полемарха.
Это была катастрофа.
– Во всем виновата я! – в отчаянии воскликнула Эста. – Мне нельзя было оставлять постоялый двор. Без денег нас прогонят с корабля. – И вдруг полушепотом произнесла: – Я родилась несчастной…Отдай меня циклопу… Я слышала, как они сказали, что тот, кто доставит украденную разбойниками девушку, получит от её отца три таланта серебром. Может быть, я и есть та самая девушка?
– Потребуй от них хоть один талант! – срывающимся голосом сказала она, – и тогда ты сможешь добраться домой. Всё равно вместе нам уже отсюда не выбраться, – и она безысходно заплакала.
Эльазар не слушал её причитаний. Его мысли и чувства были напряжены до предела. Он уже стоит на трапе корабля, отплывающего к Гераклее Понтийской, и вдруг все рушится.
И, как всегда в минуты отчаяния, он обратился с мольбой к Всемогущему: просил о помощи и лихорадочно искал выход.
В его нательном мешке хранилось 30 золотых дарейков. Каждая такая монета когда-то стоила 30 драхм. Это означало, что у него есть девятьсот драхм. Но где взять еще тысячу сто?
Встречавший их Амфотер терпеливо ждал.
– Сколько могут стоить мои лошади и мул? – спросил он у Амфотера. И только теперь увидел, что за три дня пребывания на постоялом дворе, Эста сотворила чудо: лошади лоснились чистотой, выглядели сытыми, отдохнувшими.
– Всю троицу на александрийском рынке можно продать за тысячу драхм, – уверенно ответил Амфотер, – но, в Геликарнасе, вблизи Милоса, куда мы через неделю причалим, можно будет выручить не менее тысячи двухсот..
Сказав все это, Амфотер вновь принял позу человека, ожидающего свои две тысячи драхм.
– Я обязан вручить их капитану еще до отплытия корабля, – объяснил он Эльазару, – но, видя, что тот молчит, спросил с нескрываемой иронией – Разве у такого важного господина нет наличными столь незначительной суммы? – Затем, с явным пренебрежением добавил: – На нижней палубе также имеются места, к тому же они в два раза дешевле.
– Может ли господин Амфотер заткнуть рот, хотя бы, на несколько мгновений? Или он тоже нахлебался ячменного пойла?! – зло сказал Эльазар. И тут же выложил 30 золотых дарейков.
Амфотер опешил: