Мать, куда девалась
Твоя былая бодрость? Говорила,
Бывало, ты, что крайняя беда
Бывает испытаньем силы духа,
А заурядным людям по плечу
Переносить беду простую только, -
Ведь по морю в спокойную погоду
Нетрудно плыть любому кораблю,
И только тот, кто бодро переносит
Тягчайшие судьбы удары, этим
Выказывает благородство духа,
И ты тем правилам меня учила,
Что делают непобедимой душу,
Проникшуюся ими.
В дверь постучали, и в комнату вошел Поль Лафарг. Он искал Лауру и был необычно взволнован.
- В этом доме, - сказал он, стараясь скрыть свое разочарование, что не нашел Лауру, - все без исключения пылко любят Шекспира. Я не могу сказать этого о себе, вероятно, потому, что мало сравнительно его знаю.
- Что яг, вам можно позавидовать. Откройте для себя скорей чудесный мир, населенный подчас неповторимыми, по всегда живыми людьми. Вряд ли на свете существовал когда-нибудь еще один такой сердцевед и мудрец, как гений из Стратфорда-на-Эвоне.
- Полю, конечно, более всего по душе Ромео, - улыбнулась Липа Шелер. Ее маленькое желтое личико при атом сморщилось и напомнило Лафаргу мятую кожуру земляного ореха. - Лишь бы не Отелло, - поддела молодого студента неугомонная старая дева.
Поль засмеялся низким, басовитым смехом и, извинившись, вышел. Были уже сумерки. Ленхен прошла мимо него по лестнице с зажженной керосиновой лампой в кабинет Маркса. В маленькой гостиной на первом этаже Лафарг увидел Женнихен. Она сидела за бюро и старательно вклеивала в "Книгу признаний" овальные фотографии авторов ответов.
- Вы ищете Лауру? Она сейчас придет сюда, - сказала девушка, не оборачиваясь.
Женнихен осторожно прикрепила головку Элеоноры над ее "Исповедью", а ножки в черных ботиночках приклеила внизу посередине листка у подписи. Полюбовавшись своей работой, она заговорила с Полем:
- Хотите, я прочту вам признания нашего Виски? Это уникальный документ.
- Конечно, мисс Женни. Предвижу, как это должно быть забавно.
- Не имея портрета почтенного пса, я вынуждена была воспользоваться переводной картинкой. Не правда ли, похож? - Женни показала смешную лохматую собачью голову.
- Сходство с мистером Виски полное, - серьезно подтвердил Поль.
- И я нахожу это. Итак, внимание.
Женни начала громко читать:
- "Вопрос. Достоинство, которое вы цените больше всего в людях?
Ответ. Лаять на нищих.
…у мужчин?
- Сварливость.
…у женщин?
- Задиристость.
Ваша отличительная черта?
- Постоянное чувство голода".
Поль весело рассмеялся.
- Вы, однако, проникли в самую сущность собачьей психологии.
- "Ваше любимое занятие?" Знаете, что шепнул мне Виски в ответ на этот вопрос? "Грызть кости".
"Ваше представление о счастье?
- Послеобеденная прогулка.
…о несчастье?
- Быть окунаемым в воду.
Ваш любимый герой?
- Пес Одиссея.
…героиня?
- Подыскивается.
Ваш любимый прозаик?"
- Конечно, Бюффон, - подсказал Лафарг.
- "Ваше житейское правило?
- Ешь и веселись.
Девиз?
- Если стеснять себя, то удовольствие невозможно".
- Ну, знаете, мисс Женни, вы мастерски воспроизвели но только четвероногого, но и двуногого эгоиста, - сказал Лафарг, еще раз перечитав признания Виски и вдоволь посмеявшись.
- Но у Виски такая добрая душа. Жаль, если его ответы не отразили этого, - пошутила Женнихен.
В комнату вошла Лаура. Свет зажженной на столе лампы упал на ее темно-красное шерстяное платье и узенькие черные туфли, выглядывавшие из под пышной, отделанной тесьмой юбки. Лицо девушки оставалось в тени.
- Наша Ди все еще увлечена своей книжкой признаний. Она поставила себе целью познать всех встречающихся на ее пути людей с помощью нескольких вопросов и ответов. Как было бы хорошо, если б люди узнавались столь просто. Увы, игра остается игрой, шуткой, - сказала Лаура. - Исповедовались ли вы уже, Поль?
- Нет еще. Если вы позволите, однако, я сначала разожгу камин. В мое представление о несчастье всегда включался холод. Я чертовски не люблю мерзнуть.
- Вам следовало бы вернуться на родной остров Кубу. Он кажется мне одним из блаженных островов Кампанеллы, прекрасным, как мифическая Эллада.
Женнихен вышла, сославшись на необходимость переписать кое-что для отца. Обернувшись в дверях, она напомнила Лафаргу:
- Не забудьте ответить на вопросы. Книга на столе.
Когда огонь в камине запылал, Поль подошел к столу, за которым сидела Лаура. В комнате было очень тихо. Никто не прерывал молчания. Поль пододвинул книгу признаний и принялся писать.
- Вот как, ваша отличительная черта - опрометчивость, - заметила Лаура, читая из-за спины молодого человека его ответы. - А почему вы скрываете имя любимой героини?
- Я не могу ее назвать. Имена, которые мне больше всего нравятся, - это Лора и Маргарита. Если вы любопытствуете узнать мой любимый цвет глаз, то он… - Поль посмотрел как-то особенно на Лауру, - …с золотистым отливом. Но я умолкаю, так как мой девиз: "Прежде чем говорить, поверни язык семь раз во рту". Пусть за меня сегодня говорит Петрарка.
Мне хочется тебе, Сеннуччо мой,
Сказать о том, какую жизнь веду я.
Я тот, что был: любя, томясь, тоскуя,
Горю Лаурой, верен ей одной.
Вот лик ее…
Поль остановился и коснулся руки девушки.
То гордый, то простой,
То строг, то благ, то хмурясь, то ликуя,
То сдержанность, то шалость знаменуя,
Он - ласковый, иль гневный, иль немой;
Вот запоет она; вот сдержит шаг;
Вот сядет медленно; вот обернется;
Вот чудным взором мне взволнует кровь;
Вот скажет что-нибудь; вот улыбнется;
Вот побледнеет…
Поль встал. Глаза его жгли.
- Я люблю тебя, Лора, и ты, я знаю, ответишь мне тем же, - внезапно переходя с рифм на прозу, закончил Поль и поцеловал девушку. - Ты будешь моей женой.
- Я не уверена, что достаточно люблю тебя, - попыталась протестовать Лаура, - но, кажется, ты убедил меня в том, что кто горит, тот зажигает, - добавила она, не отнимая руки, которую горячо целовал Лафарг.
В тот же вечер молодые люди сообщили родным о своем решении обвенчаться. Наконец-то Лаура, столько раз отвергавшая брачные предложения и считавшаяся поэтому в семье безнадежно нерастопляемо-ледяной, полюбила.
Не скрывая своей радости, Маркс сказал, добродушно щуря глаза и смеясь:
- А я-то думал, что это ради меня, старика, наш мулат так часто сиживал допоздна на Мейтленд-парк Род. Не тут-то было, он, оказывается, давно уже присмотрел в Модена-вилла кой-кого помоложе. Впрочем, будь я в его возрасте, то поступил бы, верно, точно так же.
Однако свадьбу Лауры решено было отложить до той поры, когда жених закончит свое образование и получит Диплом врача.
- Надоест еще быть замужем, а вот в невестах походить - это короткая радость, - назидательно сказала Елена Демут и почему-то всплакнула.
- А знаете ли вы, какая отличительная черта нашего диктатора Ленхен? - объявила Тусси. - Она сама написала об этом в своей исповеди: "Любовь к молодым Марксам". Каково?
Международное Товарищество полностью завладело Марксом. Он часто выступал перед рабочими по самым разнообразным злободневным вопросам. На празднестве, устроенном поляками-изгнанниками вместе с Интернационалом, Маркс произнес речь, в которой заявил, что без независимости Польши не может быть свободной Европы. Споря с теми, кто недооценивал значение Польши, Маркс указал, что отмена крепостного права еще более укрепила царизм и Россия, как и прежде, остается оплотом европейской реакции, всех привилегированных классов против социальной революции. Независимая Польша послужит предварительным условием "социального возрождения" Европы.
В середине ноября 1866 года первая часть рукописи "Капитала" была отправлена в Гамбург Отто Мейснеру, издателю демократической литературы, который до этого напечатал брошюру Энгельса, направленную против лассальянцев.
Весной Маркс решил сам отвезти остальную часть книги в Гамбург к издателю Мейснеру и в ожидании первых корректурных листов посетить в Ганновере своего последователя и многолетнего корреспондента врача Людвига Кугельмана.
Как только весть о предполагаемом отъезде Маркса на континент дошла до Германии, одна из ганноверских газет сообщила, что глава Интернационала собирается уехать с острова, чтобы подготовить восстание в Польше. Через Кугельмана Маркс вынужден был опровергнуть эту ложь там же, где ее распространили. Заявление Маркса было напечатано в "Газете для Северной Германии" в конце февраля.
Накануне отъезда Маркс выкупил из ломбарда свое пальто и часы.
Маркс уезжал в приподнятом, отличном настроении. В эти дни Интернационал одержал большую победу. Бастующим парижским рабочим бронзового производства с помощью вмешательства Международного Товарищества удалось получить существенную денежную поддержку от английских тред-юнионов. Узнав об этом, хозяева предприятий тотчас пошли на уступки. Случай этот, столь необычный, наделал немало шуму в французской прессе и значительно поднял престиж Интернационала.
Морской переезд из Англии на континент оказался очень трудным, так как пароход попал в опасный шторм. Маркс, однако, хорошо переносил качку и чувствовал себя превосходно среди немногих пассажиров, избежавших морской болезни. Добравшись до Гамбурга, он послал Энгельсу веселое шуточное письмо: