- Так пан целоваться хочет с хлопами? - выкрикнул Потоцкий, обернулся и хлопнул себя по толстому заду. - Вот им моя....!
Дамы заговорили между собой громче, стараясь отвлечь внимание дочек. Калиновский укоризненно качал головой, а комиссар, уже насупившись, продолжал:
- Есть более разумный способ уладить вопрос о казаках.
Потоцкий весь побагровел, но смолчал.
- Головы рубить! - выкрикнул откуда-то из угла молодой хорунжий.
- И сажать на кол! - поддержал его сын Потоцкого, сидевший рядом с отцом.
- Нет, вашмости, надо вызвать между старшиной и казаками антагонизм.
- Антагонизм, это еще что? - бросил коронный гетман, которого злила выдержка комиссара.
- Я бы возвысил казацкую старшину и уравнял ее со шляхтою.
- Еще чего не хватало!.. Дулю им!.. - закричали уже с разных концов зала.
- ...И уравнял в правах со шляхтою, говорю, - продолжал комиссар. - Такая старшина уже не пойдет с казаками заодно.
- Не выйдет, не выйдет, пане комиссар!
- Где это видано, чтобы у всех были одинаковые права? Каждому свое!
Не кричал один только польный гетман, он наклонился к комиссару и пожал ему руку.
- Есть способ еще более радикальный, - подал голос шляхтич, приехавший просить жолнеров для охраны своего имения.
- Любопытно, любопытно, какой. Слушаем, вашмость!
- В реестр занесено шесть тысяч казаков - для Польши это капля в море. Сделать их всех шляхтою, и ну их к дьяволу! И спите тогда, панове, спокойно.
Коронный гетман вдруг стал красный, как свекла.
- Цо? Шляхтою - быдло? Шляхетство - это богатство и сила наших земель!
В зале поднялся отчаянный шум: военные бряцали саблями, невоенные и дамы кричали.
- Если б я не знала, что пан Ловчицкий ревностный католик, я бы сказала, что он схизмат! - громче всех вопила жена подстаросты черкасского.
- Может быть, вас, пане Ловчицкий, купили? - с ироническим смешком спросила другая дама и застыла в вопросительной позе.
Ловчицкий сидел, опершись головой на руку, и видно было, что его не пугали ни поднятый шляхтой шум, ни бряцание сабель. Только когда пани с круглыми, как у куклы, глазами и змеиной улыбкой наклонилась к нему через стол, он поднял голову и сказал:
- О своей выгоде каждому думать надлежит, а меня жгли здесь уже пять раз. У кого болит, панове, тот не будет ждать, а будет искать.
Пани с кукольными глазами поджала губы, села на свое место, а к Ловчицкому подошел старый шляхтич и укоризненно покачал головой.
- За то, что недавно вас искалечили? Мягкое у вас сердце, пан Ловчицкий!
В это время гайдуки ввели задержанного. У него были длинные волосы, на сухом личике болталась реденькая бородка. На плечах висел подрясник из серого холста.
Все удивленно переглянулись, только шляхтич, который презентовал пленника коронному гетману, громко крикнул:
- Глядите, как вырядился! Шпион, шпион!
- Ты кто такой? - спросил Потоцкий.
- Слуга божий, поп, ваша милость, - кротко отвечал пленник.
- И в ребелизанты пошел?
- О такой местности не слышал, ваша милость. Я поспешал со святыми дарами к Яцьку на хутор Вороной, дабы причастить хворого. Возле села Константнновки встретили меня гайдуки пана Пржижембского, отобрали коня, хотя конь панский, а меня потащили к пану.
Тут поднялся один шляхтич и, втянув голову в плечи, прошипел:
- Так это вы, пане Пржижембский, украли моего коня и еще хлопа в придачу? А мне говорили, что ни сном ни духом не ведаете, и теперь моего хлопа дарите пану гетману?
Шляхтич схватился за саблю. Пржижембский тоже, но их обоих, и попа заодно, вытолкали за дверь.
По лицам оставшихся пробежали растерянные улыбки. Наконец комиссар сказал:
- Так нам долго придется усмирять казаков.
Полковник Андрей Хоенский молча пожал плечами, потом с раздражением сказал:
- Прошу, панове, что ж это такое? Ради чего мы утруждали себя, пробираясь болотами к Днепру?.. Если нельзя задевать казаков, значит, надо распустить войско... Или я уже ничего не понимаю, или...
- Пан Хоенский правильно рассуждает, - поддержали его полковники Бжозовский и Гжизовский.
- Мы должны защищать Украину!
- Если правда, что татары заодно с запорожцами, - продолжал Хоенский, - надо послать разъезд, разведать намерения противника и тогда принимать решение.
- Мы дождемся, что татары на Черкассы набегут, - сказал Калиновский.
- Если буду всех слушать, так и набегут! - вдруг разъярился Потоцкий. - На вас, вижу, уже дрожь напала? Татары, татары! Кучка ребелизантов собралась в плавнях да, может быть, чамбул [Чумбул – отряд татарской конницы] татар, а вы уже готовы объявить посполитое рушение [Посполитое рушение – всеобщая мобилизация]. Поедут один-два отряда и плетьми разгонят этот сброд. На них не пристало рыцарям даже саблю обнажать!
- Но, ясновельможный пане гетман, этот сброд уже двинулся из Сечи, - возразил полковник. - Они уже на волости направляются.
- Вам приснилось, пане полковник. Откуда? У вас что, разведка своя?
- Но пан стражник войсковой...
Войсковой стражник вскочил и, не желая поставить гетмана перед гостями в глупое положение, поспешно затарахтел:
- Это возможно, вашмость, однако, может быть... Разъезд захватил казака... Я... вы, вашмость... мы говорили об этом...
- Что пан стражник мелет? Кто, когда? Почему знает мой полковник и не знает его гетман?
- Может, вашмость... я докладывал...
- А мы, как водится, забыли! - с иронической усмешкой сказал Калиновский.
- Ничего не забыли, - огрызнулся Потоцкий. - Какого-то свинопаса задержали! - Он стукнул кулаком по столу и грубо выругался. - Он чего-то наболтал, а гетман должен помнить!
Панночки от неожиданности фыркнули, но под грозными взглядами матерей опустили глаза в тарелки и притихли. Одна пани поспешно проговорила:
- Душно... На дворе так хорошо...
Когда в комнате остались одни мужчины. Потоцкий повторил:
- ...а гетман должен помнить. Нес какую-то чушь! Пане стражник, напомни!
- Говорил, ваша милость, что Хмельницкий уже вышел из Сечи, чтобы встретить нас между речками Тясмином и Желтыми Водами.
Известие это не произвело большого впечатления на присутствующих, и Потоцкого оно не очень обеспокоило, его больше заинтересовала тактика Хмельницкого.
- Между Тясмином и Желтыми Водами? А кто это даст ему там стать лагерем? Может, еще на Чигиринскую гору захочет выйти? Так вот что, панове, я отпишу его королевской милости, что смутьяны пока не обнаружены, но слух есть, что они собираются на Низу. Я уже послал просить короля, чтобы его королевская милость издал формальный указ выступать в поход войску, назначенному оборонять Украину. А нам, панове, следует стянуть части в одно место и ждать. Лучше всего в Чигирине.
- Хорошо, - сказал Калиновский, - согласен.
- А я ничьего согласия не спрашиваю.
- Так, может, мы вообще тут лишние, вашмость?
Потоцкий шумно засопел носом и промолчал.
- Если уж решили и далее испытывать терпение казаков, тогда следует не ждать, пока король пришлет войско, а теперь же всеми имеющимися силами двинуться на Запорожье и не дать Хмельницкому укрепиться: разбить и разогнать его ватаги.
- А я говорю, что на этот сброд и одной хоругви хватит. Чтобы такие предложения делать, надо хлопов за равных себе считать. Меньше сил - больше славы!
- Ну, подожгут меня и в шестой раз, - обреченно произнес Ловчицкий.
Потоцкий взглянул на него, как на забытую кем-то вещь:
- Кажется, вас зовут, моспане... Мелет чушь!
- Верно думает ваша вельможность, что одной хоругвью не приструнить сброда, а местное население очень уж ненадежно. Только услышат - сразу начнут, - заметил полковник Хоенский.
- А как вашмость советует: две, три тысячи послать? Где я их возьму, две тысячи?
- Мало!
- Мало? - выпучил глаза Потоцкий. - А сколько же?
- Чтоб народ здешний не подумал, что мы недостаточно сильны, мы должны послать в степь большой отряд, хорошо вооруженный, под надежной командой.
Гетман уставился лбом в землю и, видно, с трудом пережевывал услышанное.
- А отряду приказать, - продолжал полковник, - не возвращаться, пока не разведает все и не захватит пленных. От них вашмость доведается и о силах противника и о его намерениях.
- Правду говорит пан полковник, - сказал наконец гетман. - Только зачем пленные? Уничтожить на месте, и все тут! Пленные... На черта мне пленные? Подлых хлопов надо уничтожать! Стефан мой так и сделает. Я полагаю, панове, булаву рейментаря вручить сыну. Согласны, панове?
Предложение это было неожиданным, и потому воцарилось неловкое молчание, затем кто громко, кто потише закричали: "Согласны!" Калиновский, видимо, хотел возразить, но только махнул рукой и ничего не сказал.
- Стефан, конечно, и сам управится с этим быдлом, - продолжал великий гетман, - но не помешает и радника послать. Пане Шемберг, назначаю вас, вашмость, радником при рейментаре.
Сухой, жилистый Шемберг приложил руку к сердцу и поклонился, хотя по виду его нельзя было сказать, что он доволен этим назначением.
Здесь же часом позже состоялся совет начальников воинских частей и старост. Решили послать на Запорожье тысяч пять кварцяного войска да шесть тысяч реестровых казаков, забрав их из королевских поместий.