Лишь несколько ближайших людей оглянулись на яркую рубашку Егора, да и те сразу отвернулись от него, занятые своими делами. Как тут будешь спрашивать: куда обратиться беглому школьнику? Егор потолкался по палате, вышел обратно в сени, - он совсем растерялся.
Толстый купчина вполголоса беседовал с канцеляристом в темном углу сеней.
- Значит, не удастся сегодня?
- И думать нечего.
Услышав часть разговора, Егор замедлил шаги. Дело касалось и его.
- А если доложить?
- Порядок такой, что ни о ком не докладывают. К его превосходительству до полудня прямо итти можно. Да это только так говорится. В той палате сколько народу сидит, дожидается. А они запершись сидят с советником Хрущовым, - пока не кончат, никому нельзя. Дальше - вызванных много. Опять же сегодня шихтмейстеров на частные заводы отправляют. Вы уж завтра наведайтесь.
Купчина вздыхал, крякал и шептал что-то совсем на ухо канцеляристу, а тот глядел в пол и разводил руками.
Егор неожиданно для самого себя сорвался с места, пробрался через толкучку первой палаты и оказался во второй, поменьше и поуже. Здесь вдоль стен сидели горные чиновники в париках, в мундирах. Они развалились на стульях в позах терпеливого ожидания. Прямо - большая закрытая дверь с блестящей медной ручкой. Не замедляя шага, ни на кого не глядя, Егор подошел к двери, взялся за ручку, потянул - дверь открылась.
Худое, обтянутое болезненной желтой кожей лицо с калмыцкими глазами, с жестокими тонкими губами, в рамке большого парика, - только и видел Егор перед собой. Остальное расплывалось в тумане. Он стоял перед главным командиром уральских и сибирских горных заводов - Василием Никитичем Татищевым.
- Кто таков? - быстро и невнятно спросил Татищев.
Точно со стороны услышал Егор свой ответ:
- Егор Сунгуров, арифметический ученик.
- Ну?
- Ваше превосходительство… я… беглый…
- Будешь бит, - быстро сказал Татищев, и тут удивление и гнев немного раскрыли его глаза. - Почему ко мне? А? В полицию. К Арефьеву. Марш!
Егор пошатнулся и окаменевшими ногами сделал три шага к дверям.
- Какого завода? - послышалось ему вдогонку.
- Нижнетагильского, ваше…
- Врешь. Как с Демидова завода? Стой! Ты же казенную школу кончил?
- Да, здешнюю.
- Почему попал на демидовские заводы?
- Я не знаю… Назначили.
- При генерале Геннине?
- Да.
- Кто был учителем в школе?
- В словесной господин Ярцов, а в арифметической поручик Каркадинов.
- Ярцов, говоришь?.. Иди-ка сюда.
Три шага обратно.
- Вот тебе задача: девять возведи в зензус, а потом в кубус.
- Зензус будет восемьдесят один.
- Так. А кубус?
Егор пошевелил губами: "Единожды девять - девять"…
- Кубус девяти - семьсот двадцать девять.
- Изрядно. Мультипликацию знаешь. А что есть радикс?
Пухлый учебник Леонтия Магницкого всплыл в памяти школьника. Он мысленно перелистал страницы, увидел на левом развороте начало главы о радиксах и с честью ответил.
- Скажи теперь, что есть пункт касательный?
- Пункт касательный есть тот, когда прямая линия, мимо круга идучи, во одном месте доткнется, а оного не прорежет. То и есть пункт касательный.
- Ладно. Посмотрим, можешь ли слагательно писать. Бери перо. Сядь вон там. Изложи прошением: как попал к Демидовым, что делал, почему бежал. Четыре минуты.
И без промедления Татищев обратился к третьему бывшему в комнате человеку:
- Так ты полагаешь, Андрей Федорович, что Колыванские заводы…
Егор кончил писать, покосился на Татищева. Тот продолжал разговор с советником Хрущовым, на столе перед ним стояли часы. Егор положил перо на подоконник, посмотрел в широкое окно и удивился: почему лес видно? Посмотрел еще. Вот так перемены! Западной крепостной стены не было. Там, где взгляд всегда упирался в высокий вал с бревенчатым палисадом, с полубастионом над воротами, - было гладкое расчищенное место. Далеко видны лесистые холмы и меж ними дорога на Верх-Исетскую плотину. Сотни рабочих роют канавы, тёшут бревна, возят камни…
- Дай сюда.
Егор подал исписанную бумагу.
Главный командир заводов только раз взглянул на нее, будто одним взглядом всё прочитал. Отложил в сторону.
- Так. "Близко году"… Значит, книжные шалости демидовские хорошо узнал. Годишься. Иди позови Ярцова и сам с ним вернись.
Егор не решился спросить, где ему искать Ярцова. "В канцелярии спрошу". Но первый, кого он увидел в ожидальне, был его учитель.
- Сергей Иваныч, вас… - Егор показал на дверь кабинета. - Идите сюда.
- Инструкцию получил? - встретил Татищев Ярцова. - Нет? Возьмешь там. Ты назначаешься шихтмейстером на заводы Демидова - Шайтанский и новый Баранчинский, и на Билимбаевский Строганова. Жить будешь на Шайтанском. Главная твоя должность - иметь надзор, чтоб в книги правдивая запись была. Чтоб с выплавленного чугуна десятина в казну исправно поступала. Это раз. Второе - чтоб лес не губили задаром. Остальное всё в инструкции найдешь; чтоб беглым приюту не было; если раскольники-пустоверы есть, так платили бы за них двойной подушный оклад. А письмоумеющим тебе в помощь - вот, Сунгуров. Не взыщи, - какого сам выучил. Твой ученик?
- Мой, ваше превосходительство. До правила субстракции в словесной школе обучался.
- Ну, он потом у Каркадинова еще был. Ничего, годится. Лучше всё равно нету. Забирай его с собой.
- Когда прикажете выехать из Екатеринбурга?
- Завтра же. А только вот что: нет Екатеринбурга… Не понимаешь? Зачем иноземные звания? Есть - Катеринск.
Глава вторая
ШАЙТАНКА
Так Егор Сунгуров снова явился в Шайтанский завод, через который четыре дня назад пробирался робким беглецом.
Завод стоит в сорока верстах от Екатеринбургской крепости. Задумал его строить лет двадцать назад еще первый из Демидовых - Никита Демидыч Антуфьев, бывший тульский кузнец и друг царя Петра Первого.
В диких лесах и болотах, по берегам горных речек жило тогда несколько семейств звероловов-башкир. Они подстерегали бобров, ставили самострелы на лосей, ловили рыбу в Чусовой. К ним, в Шайтан-лог, и явился Никита Демидыч. Он уговорил башкир за десять рублей уступить ему их угодья, а самим переселиться на юг, верст за сто - к озеру Иткуль. Башкиры откочевали, но в скорости Никита Демидыч помер и места долго стояли пустопорожними. Сыновья Демидова - Акинфий и Никита Никитичи тоже не сразу взялись за постройку завода. Хоть и богатая тут железная руда, и лесу много, и Чусовая близко - удобно готовый металл отвозить, но опасно: у самой границы немирной Башкирии оказался бы завод.
И только когда невдалеке выросла и окрепла Екатеринбургская крепость, Никита Никитич послал сына Василия и приказчика Мосолова строить доменные печи Шайтанского завода. А сам заложил новый завод еще дальше к югу, на Ревде. Теперь оба эти завода уже работали.
В Ревдинском заводе Никита Демидов поселился сам, у него дворец не хуже, чем у брата Акинфия в Невьянском заводе. Так и сидели два брата владетельными князьками: один прибирал к рукам земли на севере, другой - на юге. Не было бы на Урале людей сильнее их, да вот прислали из Петербурга главным командиром казенных горных заводов Василия Татищева, их давнего врага. С ним ужиться было невозможно, кто-то кого-то должен слопать: Демидовы - Татищева или Татищев - Демидовых.