* * *
Горный советник Ульрих Рейзер был честный немец и известный химик-пробирер. Ему-то и поручили пробу уральского песка. Генерал-берг-директор Шемберг в своем кабинете передал советнику мешочек с песком и велел поторопиться. Советник обещал объявить результаты на другой день.
Неожиданно для него в тот же день в его лабораторию явился сам генерал-берг-директор.
- Отошлите помощника, - шепнул Шемберг и присел на деревянной скамье перед столом. - Вы лично делаете пробу, которую я вам дал? - продолжал Шемберг, когда они остались одни.
- Да, как приказано вами, господин директор.
Где этот песок? Никто его не видел из ваших помощников?
Пробирер поставил перед директором блюдце с песком. Шемберг задумчиво сунул в него пальцы:
- С чем можно спутать золото?
- Умный человек не спутает, - рассмеялся Рейзер.
- Очень хорошо. Что глупый человек может принять за золото?
Рейзер пожал плечами:
- Медные опилки, колчедан, особые сплавы… Это лишь по внешности, на первый взгляд. В горной породе желтая слюда иногда блестит, как золото…
- Достаточно. Господин советник, необходимо, чтобы вы не завтра, а сегодня же сделали пробу этих медных опилок. - Шемберг ткнул пальцем в блюдце.
- Это очень просто. Но почему медных опилок? Тут чистое золото, я не сомневаюсь.
- Скажу яснее. Его высококняжеская светлость надеется, что вы сегодня же закончите пробу и убедите всех, что это именно медь, а не золото…
- Надеюсь убедить именно в обратном…
- Остатки меди вы можете выбросить или взять себе. В лаборатории не оставлять. Но бумагу с описанием пробы и за вашей подписью я должен иметь сегодня.
Как ни был наивен и честен советник Рейзер, он наконец понял. Он замигал так сильно, что очки свалились на стол.
- Не могу… по закону… присяга… я не могу… - бормотал он. - Это же золото.
- А его светлость говорит: медь! - Шемберг стукнул перстнем по столу - и стеклянная посуда отозвалась: "зиннь!" - Что же, вы утверждаете, что его высококняжеская светлость глупее вас?
- Бог мой!
- Вы именно сказали: глупый человек примет медь за золото. Сказали?
- Не совсем так… я не хотел… - заикался советник.
- Придется попросить вас в Тайную канцелярию. Оскорбление герцога Курляндского бесспорно.
- Предлагаю коллегиально…
- Что?
- Пусть проба делается тремя или пятью химиками одновременно, господин генерал-директор. Я скажу по совести то, что увижу в пробирной чашке.
- Так… Где у вас тут медные опилки, колчедан и прочее, что вы называли? - Советник принес несколько стеклянных банок с надписями.
- Отвернитесь. - Через минуту Шемберг строго сказал, засовывая в свой карман сверток: - Вы скажете то, что вы увидите в вашей чашке. Но более ни слова лишнего. Понятно вам? Остатки после пробы можете забрать себе.
* * *
Акинфий Демидов собирается на придворный банкет: сегодня день рождения принца Карла, младшего сына Бирона. В голубом атласном камзоле, в кружевах, при парике, но еще без кафтана Акинфий присел перед камином с записной книжкой в руках: надо подвести счет расходам последних дней. В малахитовом камине горят дрова. Большой портрет Петра Первого наклонился со стены.
- Фабиану, камердинеру его светлости… - Акинфий поставил карандашиком букву "Ф" и против нее "25 рублев". - Самому под особую облигацию… - В книжке появилась буква "Б", обведенная кружком, и запись: "50 000 ефимков". Выводя нули. Акинфий глубоко вздохнул: - Хоть бароном бы за те же деньги сделал!.. Генерал-берг-директору… - Буква "Ш" и цифра "1000".
Акинфий подвигал усами-стрелками. Главная опасность миновала. Золота нет. Бирон, кажется, рад был намеку, что это дело можно повернуть против Татищева. "Капитан" и ему как бельмо на глазу. Остается избавиться от рудоискателя.
Если дать всему итти своим чередом, то что получится? Тайная канцелярия заберет гамаюна. Не может не забрать теперь, когда берг-пробирер объявил его принос медью. С пытки гамаюн либо будет стоять на своем, либо "повинится". Это всё равно, конечно. Однако начальника Тайной канцелярии Ушакова, генерал-аншефа, надо бы задобрить. Сам-то он не берет, старый змей, но сейчас выдает замуж внучку Наташу. Презентовать ей серебряной посуды, что ли, на тысячу рублев?
Буква "У", цифра "1000".
Продержат рудоискателя в каменном мешке год-другой. А дальше? Эх, неспокойно. Мало ли что случиться может. Лучше совсем избыть гамаюна. Это может сделать заплечный мастер Тайной канцелярии… как его?.. Николай Сильный. На пытке, по ошибке. Хм! Даже дешевле получится.
Букву "У" и тысячу зачеркнул, взамен поставил "С". Сколько ему дать?.. Подумал и вписал: "15 рублев".
Вошел камердинер с докладом:
- Евфимия Ивановна одеты и готовы ехать.
- Карета?
- Ждет.
- Давай кафтан.
Камердинер поднес сверкающий шитьем и самоцветами кафтан. Акинфий встал, протянул было назад руки, но, вспомнив что-то, опять взялся за книжку.
Вписал еще "Б" без кружка и напротив - "500".
Это цена подарка принцу Карлу, отправленного сегодня утром во дворец: азиатское седло, украшенное серебром и бирюзой.
Пробежался карандашиком по всему столбцу цифр и решительно переделал "15" на "12".
- Не тот хозяин, кто однажды тысячу сбережет, а тот, кто завсегда осьмушку в полушке видит, - вслух сказал Акинфий.
ЦАРСКАЯ МИЛОСТЬ
Буквы сливались с бумагой. За окошком серели ранние сумерки. Книга была о причинах шведской войны, - у Второва взята. Мудреная книга. Егор ее третий день одолевает. Вот опять не дочитал. Вечер.
Вышел на улицу. Колеи полны воды, и ветер тащит по небу грузные, с расхлестанными краями облака. Солнце, должно быть, еще не опустилось за море, но его не видно, - только розоватый отсвет на лужах и на мокрых деревьях.
Вдоль по дороге ни души. Теперь уж и не приедет. К ночи дело. Вторая неделя пошла, как говорил с царицей, - не зовут! Егор много раз представлял себе, как явится царский гонец. Первоначально рисовал его скороходом в нарядной епанче, потом скорохода стало мало. Это офицер, красивый, как екатеринбургский советник Хрущов. Он приедет в коляске четверней и с порога скажет с поклоном: "Государыня просит вас пожаловать во дворец", - или что-нибудь в таком роде, отменно учтивое. Может, ему и не понравится, что за Егором послали, да всё равно - служба. А дорогой они разговорятся, Егор не станет чваниться удачей и задирать нос, попросту разговорятся. Расскажет, как трудно было найти золото в Поясных горах, как догадался он пристроить ручей для промывки песков. И еще там о разном. Хоть и о причине войны со шведами. К концу дороги промеж них дружба настоящая. - "Какой вы фамилии?" - "Полковник Миклашевский". - "Да вы не брат ли…" - Нет, не так… - "Да у вас нет ли родни в Екатеринбурге?" - "Как же, у меня там родители и родная сестра. Я сам туда еду через неделю". - "И я собираюсь". - "Не угодно ли вместе?.."
Егор свернул в проулок. Шел по траве у самого заборчика, чтоб не утонуть в грязи. Впереди кипело, играло белыми гребешками волн серое, как чугун, море. Мокрый ветер порывами прилетал с водного простора и с шипеньем втискивался в проулок. Разгоряченный мечтами, Егор не чувствовал ветра.
…Во дворце прямо к царице, без всякой задержки. В ожидальне сидят всякие генералы и советники, хмурятся, а секретарь ведет Егора и шопотом им: "Это насчет сибирского золота. Велено сразу провести". Царица уж не так смотрит, как тогда, в Верхнем саду, подбородками не нажимает. "Расскажи, Егор Сунгуров, как тебе удалось сделать то, чего ученые саксонцы не могли?" Немцы тут же стоят, глаза в пол. А вот так и так… "Главное - Андрей Дробинин, старинный рудоискатель. Я уж по его указке дошел. Началось с пустяка, с сарафана…" И всё по порядку. - "А в каком месте и на чьей земле сыскал ты сей крушец?" - "На демидовской". - "Позвать Демидова… Что же ты, Акинфий, столько лет землями владеешь, а не знал, какое сокровище втуне пропадает? Для того ли тебе земли даны?" Ух, закорчится Акинфий! Небось, побоится сказать, что ему золото раньше ведомо было. - "Ну и впредь сего крушца не касайся". - "Ваше величество, Акинфий Демидов самый вредный человек. Стон стоит на его заводах: никакого суда не страшится, бессчетно губит народ. Поглядели бы на беглого Василия, что от него вырвался! Дайте мне власть, ваше величество, ехать в Невьянск и открыть тайное подземелье. Работных людей, кого найду, чтоб на волю выпустить за их страданья. Над Акинфием справедливый суд учредить. Сами назначьте судей, и пускай они от народа жалобы принимают, кого заводчик обидел, - а судят открыто". Царица скажет: "Согласна. Поезжай". - Приедет Егор домой…
Дальше мечты становились такими смелыми, что Егор спохватился. Больно далеко занесся. Заслужить надо, нельзя всё сразу. Хоть бы сотая доля сбылась - и то счастье небывалое.
Побродил по песчаному берегу, где шелестела пена, сбрасываемая волнами. Нехотя повернул домой. Надо бы свечкой раздобыться. Каждый вечер собирается, а как утро - думается: к чему? сегодня уеду! Долгий вечер впереди и ночь. Неужто и завтра гонца не будет?
Выйдя на слободскую улицу, Егор вздрогнул: перед его избой стоял экипаж! За ним? Принялся усердно месить грязь ногами. Издали разглядел, что лошадей две, и не похоже, чтоб с царской конюшни. Экипаж - крытая повозка, тяжелая, для дальних поездок.