Парнов Еремей Иудович - Заговор против маршалов. Книга 1 стр 3.

- У вас теперь более чем достаточно сил и средств, группенфюрер, чтобы найти достойный выход.

Средства действительно были отпущены щедрой дланью. Аппарат СС, куда только что вошли службы тайной и уголовной полиции достиг пятидесяти семи тысяч сотрудников, но это не облегчало задачу.

"Я никому не позволю встать между мною и ар­мией",- бросил однажды фюрер, и Гиммлер навсегда запомнил эти слова. Он не смеет связать себя личной причастностью к инциденту. Пусть Гейдрих выпуты­вается, как может.

- Фюрер дал совершенно ясное указание, дорогой Рейнгард,- с обычной мягкостью посоветовал рейхсфюрер СС.- Я уверен, что нам следует действовать именно в этом духе.

А далее события развивались следующим образом. Четыре офицера, причем гестапо, а не СД, явились в военное министерство на Бендлерштрассе и, найдя соответствующее управление, потребовали немедлен­ной выдачи документов СС.

Майор рейхсвера, дежуривший в отделе докумен­тации, под дулом пистолета вынужден был открыть ящик письменного стола. Но вместо того чтобы выдать требуемую папку, он надавил кнопку тревоги и стал с нарочитой медлительностью перебирать бумаги.

Вбежала вооруженная охрана и в два счета разо­ружила эсэсовцев. Армия действовала решительно, бы­стро и не без тайного удовольствия. Арестованных уве­ли в подвал и, ничтоже сумняшеся, расстреляли из ав­томатов, только что принятых на вооружение. Тела кремировали за счет военного министерства, а пепел наложенным платежом отослали на Вильгельмштрассе, 102, в штаб-квартиру рейхсфюрера СС. В этом за­вершающем штрихе Гиммлер ощутил откровенную из­девку. Ведь именно так было заведено в его собствен­ном ведомстве, которое тем же самым манером высыла­ло родственникам урны экзекутированных преступни­ков и заключенных концлагерей.

Какое, казалось, могло быть сравнение? Гнусная, кощунственная антинациональная выходка!

Гиммлер позвонил на Принц Альбрехтштрассе, где в угрюмом здании школы прикладных искусств раз­мещались основные службы, но Гейдриха в кабинете не оказалось. Он находился в одном из разбросанных по тихим уголкам столицы особняков секретной служ­бы. Не успел Гиммлер послать за личными делами столь огорчивших его генералов, как прозвучал ответ­ный звонок Гейдриха.

- Мне хотелось бы побеседовать с вами, дорогой Рейнгард. Бели можно, то прямо сейчас.

Дожидаясь секретаря, рейхсфюрер прошел в при­мыкавшую к кабинету туалетную комнату. Остановился перед зеркалом, сдул пылинку с рукава черного, шитого серебром кителя, поправил алую повязку со свастикой.

Огладив бледные, выбритые до глянца щеки, специаль­ной щеточкой тронул тщательно подстриженные вис­ки, затем занялся усиками. Секретарь застал его уже за рабочим столом.

Ввязываться в борьбу что называется с ходу он и не собирался. Но освежить в памяти кое-какие детали было полезно. На некоторых бумагах обнаружились собственные пометки, сделанные тончайшим острием графита,- крестики или краткие "lag". Более опреде­ленных резолюций он по возможности избегал, рав­но как и конкретных указаний.

Материалов оказалось негусто. Но у Гейдриха есть своя, надо полагать, более подробная картотека. Кое- что любопытное обязательно выскочит и у Небе, в крипо. И конечно же нужно поднять все, что только есть на этих несносных родственников.

Гейдрих прибыл через двенадцать минут, как всегда подтянутый, с холодной улыбкой на длинном, как у породистого жеребца, лице.

Никак не комментируя происшествие, рейхсфюрер показал ему бланки почтовых отправлений.

- Какой цинизм! - кратко отреагировал Гейдрих. О расстреле офицеров он уже знал, но фокус с посылкой и для него явился сюрпризом.- Счет мы, конеч­но, оплатим,- добавил с продуманной двусмысленно­стью.

- Разумеется,- Гиммлер ушел от продолжения темы.- Боюсь, что в создавшихся обстоятельствах нам придется удовлетворить и притязания родственников. Дело необходимо закрыть раз и навсегда. Но сумма выйдет большая.

- С этим я бы еще кое-как примирился, рейхсфю­рер... Во всяком случае, на данный момент. Но стоит нам провести платежные документы через бухгалте­рию, как это тут же будет недвусмысленно воспри­нято.

- Юридическое признание ответственности? - Скрывая досаду, Гиммлер мизинцем поправил пенсне.- Вручить приватно, видимо, затруднительно? - вопро­сительная интонация едва различалась в приглушен- но-размеренном рокоте речи.- Могут встретиться не­предвиденные осложнения.

- Эмоциональные всплески,- понимающе кивнул

Гейдрих, уводя косящие к переносице глаза.- Прочие эксцессы.

- Как же нам быть? - уже впрямую поинтере­совался рейхсфюрер, хотя прекрасно знал, что возмож­ны обходные пути. Через Министерство внутренних дел, которому пока чисто номинально подчинялось геста­по, наконец, через партийную кассу или лучше всего личную канцелярию фюрера. Уж тут-то все быстро по­закрывают рты.

- Мы уже пробовали обращаться к Шварцу...- Гейдрих намеренно не договаривал.

- Помню,- кивнул рейхсфюрер.

Пробный шар действительно был запущен, но попыт­ка не удалась. Казначей партии Ксавер Шварц наотрез отказался выделить фонды на содержание секретной службы. Больше того, он позволил себе назвать СД "частным предприятием" рейхсфюрера.

- Очень трудно работать,- пожаловался Гейд­рих.- Не успеваем штопать заплаты. Нечем платить.

- Собственно, я пригласил вас совсем по другому поводу,- Гиммлер переменил разговор.- Фюрер весь­ма озабочен состоянием дел с франко-советским до­говором от 2 мая 1935 года. Ратификация, правда, затягивается, но есть сведения, что на ближайшем за­седании палата депутатов примет его к слушанию. Нейрат сомневается в исходе голосования.

- Там работает абвер. "Боевые кресты" их люди.

- Вам, я имею в виду СД, тоже следует подклю­читься. Войдите в контакт с бюро Риббентропа. Можно даже непосредственно с Абецем. Он разворачивает в Париже большие дела.

- Они готовы к такому сотрудничеству?

- Тут многое будет зависеть лично от вас, Рейнгард, от вашего искусства, в коем я абсолютно уверен.

- Благодарю, рейхсфюрер!

- Что же касается Риббентропа, то, как вы знаете, я имел честь поздравить его с присвоением звания штан­дартенфюрера СС. Вот, собственно, и все. В остальном вы с присущим вам блеском разберетесь сами... Да, чтобы окончательно развязаться с текущими делами, вернемся к этим... родственникам. Подошлите мне все, что есть. И вообще не выпускайте их из поля зрения. Я имею в виду дальнейшую перспективу. Торопиться не стоит. Пока примиримся с тем, что не мы ведем в счете.

- Один - один,- сжав тонкие губы, возразил Гейдрих.- Фон Бредау и Шлейхер все-таки попали в Вальхаллу. Посмотрим, каков будет следующий сет.

- Не шутите с Вальхаллой, Гейдрих,- брови рейхсфюрера предостерегающе дрогнули,- это святое.

- Простите, рейхсфюрер. Я просто неловко выра­зился.

Мимолетная ассоциация напомнила Гиммлеру Грегора Штрассера, которого в ту роковую, тридцатого июня, ночь аккуратно доставили во внутреннюю тюрь­му на Принц Альбрехтштрассе. Отвели самую простор­ную камеру, шестнадцатую, даже принесли кофе и си­гарет, стоило ему лишь заикнуться. А ведь должны были пристрелить на месте, как прочих, по списку. Но в комнату, где ночевал со своим "мальчиком" Рэм, ворвался сам фюрер, и вообще почти все шишки рабо­тали в Бад-Висзее. Штрассер же достался соплякам, которые почему-то спасовали перед "великим челове­ком". В сущности, покончить с ним должен был он, Гиммлер. Но не поднялась рука на бывшего шефа и благодетеля. Бедняга Грегор ведь так полагался на своего верного секретаря: "Хайни все сделает, Хайни устроит..." Дело закончили Гейдрих и Эйке. Открыли стрельбу через глазок. Бедный Штрассер попытался укрыться в углу. Но они ворвались в камеру и доби­ли его. Теперь он тоже в Вальхалле, в обители героев. Такая вот судьба...

Расставшись с шефом, Гейдрих прошелся по каби­нетам проведать друзей. Все служебные помещения на Вильгельмштрассе, за исключением тюрьмы для особо важных преступников, картотеки, хранившейся за семью запорами в броневых сейфах, и, конечно, му­зея со скелетами и прочей атрибутикой черной магии, были меблированы на один лад: огромный стол, на ко­тором, будь на то надобность, можно хоть штабные игры проводить, где-нибудь у стены круглый столик с графином, два больших кресла и насупротив -ди­ван. Двери тоже одинаковые и без табличек. Немудре­но было и заблудиться. Но Гейдрих превосходно ориен­тировался в коридорах, где у каждого поворота засты­ли, как манекены, охранники, и ни разу не ошибся дверью.

Генералы никуда не денутся. Рано или поздно вылезут лбом под мушку. Нужно сосредоточиться на Париже. Разбиться в кровь, но не проиграть, если лягу­шатники проголосуют не так, как нам хочется. Глав­ное - не подставляться.