Она подошла к двери, заглянула в зал, желая отыскать глазами их обычные места. Контролерша узнала ее, кивнула головой, спросила абонемент. "Я еще немного подожду". "Оркестр уже идет, через две-три минуты начало". "Хотя бы до тех пор", - попросила Агнеш и вернулась в гардероб. Как только открывалась дверь вестибюля, Агнеш вздрагивала и краснела. Как он мог так поступить! Хоть бы позвонил. Ну а если что-нибудь помешало, а если он только опаздывает, ведь она сама опоздала. Агнеш опять вернулась ко входу в зал. Оркестранты уже сидели на местах, настраивали инструменты. Сколько раз смеялись они с Тибором над неким магараджей, который, впервые посетив европейскую оперу, сказал после спектакля, что ему больше всего понравился тот момент, когда в самом начале музыканты играли без дирижера. Теперь даже и это ей больше не казалось смешным. "Ну и пусть, пойду одна", - решила Агнеш и заторопилась на свое место.
Вот появился дирижер. Сейчас закроют двери, и если он даже придет, то на худой конец будет ждать до антракта. Но нет… Затаив дыхание, она прислушалась. Кто-то быстро приближался к ней. "Назло не буду оглядываться, пусть знает", - и она почувствовала, как кровь прилила к лицу.
- Вы барышня Агнеш Чаплар? - услышала она незнакомый шепот.
Агнеш вскинула голову. Возле нее стоял высокий черноволосый молодой человек. Он так высок, что ему приходится сгибаться чуть ли не пополам, чтобы приблизиться к уху Агнеш.
- Мой коллега Тибор просил извинить его: он не мог прийти. Он позвонит вам по телефону. Свой билет он дал мне. Я - Тамаш Перц.
И он тут же уселся на место Тибора.
Дирижер устремился к оркестру. Его палочка взвилась вверх, и в зале зазвучала игривая, веселая мелодия Моцарта. "Только бы не разреветься", - думает Агнеш и тихонько открывает свою сумочку. Вместо носового платка в руке зашуршали листы бумаги. Боже праведный! Ведь она забыла вложить в конверт объявление о конкурсе! Гизи, наверное, уже сдала письмо. Наверняка сдала! Что же теперь будет, господи? Если только узнает госпожа Геренчер! Как же ей не узнать? Поступит рекламация… На всем белом свете нет несчастнее существа…
И, к немалому негодованию слушателей, под тихие звуки менуэта Агнеш громко шмыгает носом и вытирает на щеках крупные слезы.
К чему приводит кружка пива
Акционерное общество "Завод сельскохозяйственных машин" - серьезная и надежная фирма, с огромными заводскими зданиями, литейной, монтажным цехом, собственной узкоколейной дорогой и сырьевыми складами, с центральной конторой и текущим счетом в банке, с дирекцией и зарегистрированными на бирже акциями… Поэтому сразу как-то трудно поверить, что своим возникновением оно обязано кружке пива.
А между тем дело было именно так.
Семнадцать лет назад, то есть в тысяча девятьсот двадцать седьмом году, два молодых инженера брели по асфальту Бульварного кольца. Стояла нестерпимая августовская жара. Оба молодых человека шли медленно, разомлев от пропитанного испарениями, неподвижного воздуха.
- Слушай, Геза, давай выпьем по кружке пива.
- У меня нет ни гроша.
- Я заплачу.
- Я не хочу, чтобы за меня кто-то платил.
- Глупый ты. Ведь сколько лет подряд ты вдалбливал мне в голову устройство машин.
- За это ты уже заплатил.
- Ты любишь только чистые сделки?
- Исключительно.
- Тогда тебе придется подохнуть с голоду.
- Не думаю, - ответил Геза Ремер.
Хофхаузер пожал плечами:
- Тебе лучше знать, старина. А если я одолжу тебе филлеров двадцать?
- На каких процентах?
Хофхаузер засмеялся.
- Ты неподражаем. Десять процентов в месяц.
- То есть сто двадцать процентов в год. Вот это неплохой ростовщик! Ну, да ладно, ты мне нравишься. Если когда-нибудь у меня будет свой завод, я возьму тебя в компаньоны. Давай свои двадцать филлеров, и присядем. Я беру их в долг на год.
- На сколько угодно.
На углу площади Октогон они зашли в открытое кафе и сели за столик. Ремер царапал ногтем яркую клетчатую скатерть.
- Послушай, Андриш, я открою тебе свой стратегический план, пускай это будет гарантией в отношении твоего кредита. В этом году я женюсь.
- Вот так новость! Неужто так приспичило? Поверь мне, семейная жизнь не так сладка, как кажется.
- Сейчас за меня хорошо заплатят, - ответил Ремер и нервно засмеялся. - Если поголодаю еще пять лет, за меня никто не даст и ломаного гроша.
- На ком же ты собираешься жениться?
- А черт его знает. На ком угодно, только бы с деньгами.
Андриш Хофхаузер был поражен. Он с недоумением посмотрел на своего коллегу, на самого талантливого, самого красивого, самого интеллигентного инженера-механика из всего их курса. Ремер был стройный кареглазый мужчина, с жесткими волосами, высоким выпуклым лбом, с энергичными быстрыми движениями.
- Ты только послушай, Андриш. Прошло два года, как я стал инженером. Работы, по сути дела, никакой. Расчищать снег не хочу, вешаться тоже не намерен. Отец мой умер, мать торгует молоком на рынке. Она не только не в состоянии помогать мне, но еще от меня требует денег. Это одна сторона. Если же я женюсь на богатой невесте, то построю завод. Но это тоже не главное, есть у меня патент на одну отливку, над которой я работал всего полгода, пока служил у Хоффера… Как только обзаведусь собственным заводом, я испытаю свое изобретение. Буду отливать листы четырехмиллиметровой толщины… Словом, необходимо сто тысяч пенге. Напрасно ты смеешься.
Однако Хофхаузен не смеялся. Он в раздумье пил пиво мелкими глотками, как бы цедя его сквозь зубы, - теплое пиво казалось вкуснее.
- Послушай, что я тебе скажу, Ремер. Ты серьезно задумал жениться?
- Я не привык шутить.
- Нет, но я… я так поражен… словом, если ты задумал серьезно, у меня есть для тебя подходящая невеста.
- А деньги есть у нее?
- Ого!
- Откуда ты ее знаешь?
- Она моя сестра.
Ремер оторопел.
- А она пойдет за меня?
- Пожалуй… возможно… Приходи сегодня часа в четыре к моему папаше. Я поговорю со стариком. Он непременно тебя примет.
Они заплатили за пиво и расстались на площади Октогон. Входя в метро, Хофхаузер помахал Ремеру рукой. Ремер оперся спиной о фонарный столб и захохотал. Слыхано ли? Тут же предложить свою родную сестру. Уж, наверное, красавица! Какая-нибудь горбунья и лет на десять старше… Но, будь она хоть последним уродом… не имеет значения… Он обзаведется собственной машиной, будет содержать любовницу, иметь квартиру в Фашоре, виллу, наверху - рабочий кабинет, уставленный мебелью из махагони работы самого лучшего краснодеревщика. Он станет главным инженером, директором… Ей-богу, женится, женится, если отдадут за него…
В четыре часа пополудни Андриш Хофхаузер старший пригласил к себе инженера Гезу Ремера. Он принял его в своем кабинете, угостил коньяком, черным кофе, предоставив молодому человеку возможность украдкой осмотреться, прикинуть стоимость массивного письменного стола, огромного, на весь пол, персидского ковра, ваз баккара, картин и книжных полок. О деле заговорил лишь тогда, когда заметил, что взгляд молодого человека прикован к несгораемому шкафу.
- Стало быть, вы собираетесь основать завод?
"Точь-в-точь таким же будет и Андриш в старости, - подумал Ремер. - Полысеет, станет чопорным. Только у Андриша нет бородавки на носу… Может быть, она еще вырастет?"
Он посмотрел своему будущему тестю прямо в глаза.
- Да, собираюсь.
- Ну что ж… - в раздумье проговорил старик, глядя на кофейную чашечку.
Отправляясь сюда, Ремер всю дорогу думал, что неплохо было бы солгать, будто он видел девушку и влюбился в нее. Подобрал даже подходящие к случаю выражения. "Андриш меня хорошо знает, вы можете спокойно выдать за меня свою дочь. Я здоров, трудолюбив, два года, как стал инженером, и могу содержать жену". Глупости. Подобные разговоры здесь неуместны.
- Ну что ж, - повторил еще раз старик. - Расскажите, как вы представляете себе завод.
К вечеру перед глазами Ремера комната пошла кругом. Старик насел на него, заставляя делать расчеты, выкладки, составлять чертежи. "Он может принудить меня выдать весь проект, а потом выгонит вон", - подумал Ремер и продолжал потеть. "Потеть", разумеется, надо понимать в переносном смысле; комната охлаждалась двумя огромными вентиляторами; Хофхаузер велел принести холодного лимонаду и мороженого, а к вечеру они пили вермут со льдом. "Очевидно, девица ко всему прочему еще и глухая, но, если выдадут за меня, женюсь".
В десять часов вечера стол был накрыт к ужину. Полный план акционерного общества был готов. Хофхаузер убрал бумаги в сейф.
- Пойдем, сынок, в гостиную. Я познакомлю тебя со своей семьей.
Геза Ремер чувствовал, как у него немели руки и ноги, к горлу подкатывал какой-то комок, от которого он чуть не задыхался.
Они прошли через длинную библиотеку. Ремер лишь мельком увидел все ее богатство. Его взору представился огромный ряд справочников и энциклопедий, бронзовая фигура греческого воина со щитом и в шлеме. В углу, возле высоких книжных шкафов со стеклянными дверцами, стояли два уютных мягких кресла, между ними - торшер и небольшой кованый столик со стеклянным верхом; на столике красовалась новинка: детекторный радиоприемник.
- Профессор Аладар Ремер твой родственник?
- Да, мой дядя. Но мы не очень близки… они были против женитьбы моего отца…
- Словом, тогда ты… какой же ты веры?
- Я готов перейти в католическую веру.
- Так, - произнес Хофхаузер и прекратил свои расспросы.