В существование Бога он не верил никогда, считая религию одной из форм предпринимательства, не задумывался о малейшей возможности существования Высшего Суда, предпочитая получить все на грешной земле. Если бы Гаон родился в России и ко времени октябрьского переворота семнадцатого года достиг бы совершеннолетия, то он встал бы в один ряд с воинствующими безбожниками и палачами типа Менжинского, Блюхера, Тухачевского, Троцкого и Ежова и закончил свою жизнь году в тридцать седьмом, когда Сталин скопом уничтожал выходящих из-под контроля бывших соратников.
Естественно, что на людях Ицхак был благопристойным иудеем, соблюдающим субботу и нарочито проверяющим любое подаваемое ему блюдо на предмет кошерности. Оставаясь же в одиночестве, Гаон любил пообгладывать свиные ребрышки или навернуть копченого сала под рюмочку выдержанного коньяка…
Председатель ВЕКа пожевал губами, перевернул холеными наманикюренными пальцами очередную страницу отчета ПАСЕ по ситуации в Чечне и холодно посмотрел на лорда Джадда, скрючившегося в огромном кресле напротив. В Брюсселе уже вторую неделю лил дождь, и низкорослый, похожий на изможденного гнома англичанин страдал от приступов ревматизма.
– Я не вижу сдвигов, – хрипло проговорил Гаон. – Русские не снижают активности, а ваши партнеры топчутся на месте. Где обещанное контрнаступление?
Британец убрал гримасу боли и попытался сесть прямо.
– Силы концентрируются. Аль Фаттх сообщает, что его отряды заняты последними приготовлениями…
– Он говорил подобное еще месяц назад. До вашей инспекционной поездки, – безжалостно напомнил Ицхак, испытывая удовлетворение от того, что топчет чванливого лорда. – Вам, мистер, следовало бы помнить прошлые обещания.
Джадд пропустил мимо ушей презрительное «мистер» и подложил подушку под поясницу.
– Ситуация сложная. Есть некоторые противоречия между командирами повстанцев. Джа-фар хочет идти на Гудермес, Аль Фаттх и Хат-, таб – на Грозный, Масхадов настаивает на точечных ударах. Без четкой договоренности и скоординированности действий успех проблематичен… А наши друзья в Москве не могут действовать открыто. Не то время, – лорд грустно покачал головой. – Иван [1] на подъеме. Те политики, что раньше могли считаться умеренными и лояльными цивилизованному миру, сейчас ведут себя непредсказуемо.
– Оговорите сумму, которая их устроит, – презрительно скривился Гаон.
– Не все так просто. Со многими у нас нет прямых финансовых отношений. А у тех, кто зависим, нет достаточных сил. К тому же сейчас они заняты субмариной, и тема Чечни их волнует крайне мало…
С Россией и у ПАСЕ, и у ВЕКа, и у МВФ, и у стран Большой Семерки вечно возникали непредвиденные сложности.
Предсказать поведение безумных азиатов, населяющих одну седьмую часть суши, было нереально. Их швыряло из стороны в сторону. То русские бросались в объятия Запада, то меняли свое отношение на прямо противоположное и устремляли взоры на Китай, то вставали в позу и принимались шагать по своему собственному пути, цедя сквозь зубы непонятные угрозы и бряцая остатками вооружения. Причем подобные вещи происходили как на государственном уровне, так и в отношениях с индивидуумами.
Чиновник мог годами брать взятки, отдавать задарма самые сладкие кусочки естественных монополий, фигурировать на десятках видеокассет в обнимку с дорогими проститутками, договариваться с киллерами и покупать на собственное имя недвижимость в Европе, а потом вдруг в одночасье становиться записным патриотом, посылать своих кредиторов открытым текстом и орать о том, что он больше ничего не боится и ему по барабану, будут преданы гласности пресловутые видеозаписи или нет.