Нязик-эдже прошла вдоль ряда и. вдруг догадалась: "Кеймир ведь сегодня - караульщик! Наверно, Тувак на киржимах с ним!" Это предположение заставило женщину вздрогнуть. "Не приведи аллах... все они одинаковые... Не приведи аллах!" Нязик-эдже вспомнила, как легко в молодости скомкал ее Булат-хан и еще больше испугалась за Тувак: "А от этого и вовсе не вырвешься... Мало что - не муж он пока ей. А вдруг взбредет в голову! Дурная кровь рассудок мутит..."
Нязик-эдже подошла вплотную к киржимам. Навстречу ей, преграждая путь, будто выплыл из темноты, Кеймир.
- Что такое, ханум? Что случилось?
Нязик-эдже оттолкнула его. Увидела Тувак. Девушка сидела на борту.
- И не стыдно, Тувак-джан? - заговорила женщина. - Что люди подумают!
- Эдже, простите нас, залепетал Кеймир. Она за водой для стирки пришла. Хотела с киржима зачерпнуть...
- Зачерпнуть, - передразнила пальвана Нязик-эдже. - Не умеешь врать - не ври. Пошли, девушка.
Обе быстро направились к юртам. Кеймир смотрел им вслед, его насквозь пронизывал жгучий стыд. Как он завтра посмотрит в глаза хану. Не забылась еще история с пропажей денег, а тут уже другое. На этот раз живую девушку ночью похитили!
А Нязик-эдже наставительно шептала:
- Что,- подождать свадьбы не можешь? Никуда он от тебя не убежит. Отец соглашается - выдаст тебя за Кеймира. Только уговор,- ни разу ты с ним не встретишься до самого тоя!
- Ой, Нязик-эдже! - вскрикнула от счастья Тувак. - Неужели дал согласие отец? Если так, я не буду ему показывать лицо. Пусть пальван помучится. - И Тувак засмеялась, будто зазвенел серебряный колокольчик...
Когда подходили к кибиткам, их встретил заспанный Булат-хан. Что-то забурчал он под нос, но Нязик-эдже опередила его ругательства:
- Не гневайтесь, ага... Девушка одна боится выходить ночью, вот и разбудила меня...
И Тувак радостно впорхнула в свою юрту, легла в постель и долго-долго не могла никак подавить счастливую улыбку.
БЕЗ ОГНЯ И КРОВИ
Генерал Валерьян Мадатов покидал Шушу с опаской. Побаивался, как бы не перешли персы Аракс, да не ударили с тыла, пока он будет сводить татарские ополчения и русские роты в одно войско. Еще с весны лазутчики сообщили, что персидская армия рассредоточилась вдоль границы. Наследный принц Аббас-Мирза выписал у своей союзницы, Британии, множество военных инструкторов и оружие. Теперь шла реорганизация персидских войск на европейский лад. Чего доброго, захочет принц проверить силу перевооруженного войска, как узнает, что князь Мадатов увел своих солдат на Суркай-хана в Дагестан.
Особенно опасался Мадатов возможного предательства Исмаил-хана Шекинского. Если хан сговорится, соединится с персами и нанесет удар в спину, то дагестанская кампания в этом году может вовсе расстроиться. Генерал думал, как избежать опасности...
Исмаил-хан был сыном перса Джафар-Кули-хана - одного из царских приближенных. В последней войне тот во многом помог русским и был замечен государем-императором. Царь пожаловал Джафар-Кули-хану Шекинское ханство. Хан обосновался в крепостном дворце в Нухе и зажил, как живут восточные владыки, утопая в роскоши. Но внезапно Джафар-Кули-хан заболел и умер. Место его в Нухе занял младший сын - Исмаил. Ранее он учился в Тифлисском дворянском училище, познал русский язык и европейские нравы (9).
На обрусевшего хана русское командование возлагало особые надежды, как на провозвестника царской политики среди горцев. Молодой хан, однако, с первых же дней своего властвования отличился чрезмерной жестокостью и жадностью. Он увеличил налоги на своих подданных и стал приумножать богатства ханской казны. В Нухе начались недовольства. В Тифлис к главнокомандующему повалили обиженные, ограбленные, и генерал Ермолов, только что взошедший на кавказский престол, предупредил Исмаил-хана суровым письмецом: "...Советую вам быть осмотрительнее... Научу вас лучше исполнять намерения всемилостивейшего •вам государя..." Исмаил-хан немного присмирел, но не надолго. Прошло немного времени, и деспотизм его вспыхнул с новой силой. К тому же проведал Ермолов, что Исмаил-хан частенько приглашает к себе правителей соседних ханств. Затем дошли слухи, что хан наладил связи с наследным персидским принцем Аббас-Мирзою и намерен бежать к нему, прихватив все богатства. Майор Пономарев дважды возвращал хана с дороги в Персию, писал командующему о попытках к бегству, получил тайный приказ - отравить хана, и не выполнив повеления, поплатился служебной карьерой...
Совсем недавно, дабы объединить силы двух ханств и обратить их против русских, Исмаил хотел жениться на внучке Казикумухского хана Суркая. Мадатов тогда получил предписание - немедленно расстроить свадьбу, выехал в Нуху и все сделал как нельзя лучше: хан отложил же-нитьбу, а Суркай решил, что внучка слишком молода для супружеской жизни.
Не понимал грозный Валерьян, почему сейчас Ермолов не предпринял никаких мер, дабы обезвредить Исмаил-хана, ведь возможность измены была столь реальна!
В черной косматой бурке, курносый, с длинными усищами, на карабахском жеребце, Мадатов, на рысях привел в Старую Шемаху большой отряд. Там застал казачьи сот ни полковника Табунщикова. Они расположились биваком за городом.
Полковник, обежав походные палатки, придерживая на боку полевую сумку, подскочил к генералу.
- Войсковой старшина Табунщиков с отрядом в двести пятьдесят сабель идёть в ваше распоряжение! Имею честь также вручить собственноручно донесение от главнокомандующего! - доложил он и достал из сумки свиток.
Генерал тотчас распечатал свиток и начал читать. Табунщиков засуетился:
- Извольте-с в палаточку, Валерьян Григорьевич. Тут ветрено и пыльно...
Мадатов не слышал его. Дочитав до конца казенную бумагу, гневно блеснул выпуклыми черными глазами:
- Часа через три выедем в Нуху, полковник! А пока отдохнем... Веди в палатку...
На третьи сутки пути по горам и теснинам, отряд Ма-датова въехал в Нуху и остановился у ворот резиденции пристава, майора фон Дистерло. Дежурный офицер доложил, чго майор отбыл в соседний магал (Магал - район, провинция) собирать татарское ополчение.
- Где Исмаил-хан? - спросил Мадатов. - Тоже там, - неуверенно ответил офицер.
- Хорошо, можете быть свободны, - сказал генерал и повернул коня в сторону крепости.
В сопровождении Табунщикова и свиты казаков, он вошел в тяжелые крепостные ворота. Слуги хана степенно сопровождали генерала до самых дверей дворца, поблескивающего на солнце разноцветными стеклышками окон и керамикой. На великолепном многоколонном айване гостей встретила мать Исмаил-хана - дородная горбоносая персиянка - Шереф-Нисе-ханум. Закутанная черным сари, она величественно, с некоторой опаской во взгляде, поджидала гостей на ступенях. Несколько служанок стояли позади нее. Мадатову уже приходилось встречаться с Шереф-Нисе-ханум, когда он приезжал высказать несогласие главнокомандующего по поводу брака Исмаил-хана с внучкой Суркая. Тогда Шереф-Нисе-ханум возненавидела усатого армянина-генерала за бестактное вмешательство в интимные дела ханского двора. Возненавидела и поняла, что с ним надо держать ухо востро. Этот свирепый генерал кроме зла принести ничего не мог. Сейчас она, похолодев, смотрела ему в усатое дубленое лицо и силилась понять - что опять привело его сюда.
- Ай, Шереф-Нисе, дорогая наша покровительница! - всплеснул руками Мадатов и, нагнувшись, поцеловал руку старой ханше. В голосе его звучала ледяная ласка. Лицо улыбалось, но глзаа были холодны и жестоки.
Шереф-Нисе-ханум тоже неискренне улыбнулась и пригласила гостей в дом величественным жестом. Мадатов вспомнил об угощении и внутренне содрогнулся. Подумал: "Не опередила бы, старая ведьма!"
- Дела, дела, дорогая Шереф-Нисе, - сказал он озабоченно.- Некогда даже сесть отдохнуть... Вы ведь знаете, чем мы теперь заняты с вашим сиятельным сыном, Ис-маилом! Командование не ждет, торопит... Скажите, пожалуйста, дорогая ханум, где нам побыстрее найти Исмаил-хана?
- Сын выехал в Бумский магал, в селение Ниж,- от ветила ханша, не заподозрив в вопросе генерала никаких коварств. - Исмаил, счастье моей души, днем и ночью старается на пользу государя-императора русского. Не ест, не пьет - только об этом и думает. Преданнее моего сына государь-император никогда никого не видел. А за все его деяния Ярмол-паша ругается последними мужицкими словами! Видно, на земле нет справедливости... Проходите же, Валерьян Григорьевич, угощу вас шербетом, - пригласила она ласково.
- Нет, нет, Шереф-Нисе, спасибо за угощение... В следующий раз. А сейчас мне надо поскорее разыскать ваше солнце - Исмаила. Простите, мы отправимся р путь... Простите, ханум, - еще раз сказал он и приложился к руке ханши...
Он вышел, сопровождаемый слугами хана, со двора и спустя полчаса во главе отряда скакал в Бумский магал, спрашивая у встречных, где расположено село Ниж и не видел ли кто там Исмаил-хана...
Ниж - небольшой горный аул - лепился среди скал, почти под самыми облаками. Внизу расстилались горные луга, бродили отары овец и паслись лошади. Мадатов остановил отряд у небольшой мечети с каменной папертью, велел казакам отдыхать, а сам с Табунщиковым отправился к мулле и велел отыскать Исмаил-хана.
Хозяин-мулла усадил гостей во дворе на тахте, застланной ковром, подал обед - куски вареной баранины и шербет в кувшине. Сам удалился, пообещав тотчас разыскать своего повелителя.
Как только он вышел, Мадатов оглядел свой перстень на пальце, налил в пиалы ром и чокнулся с Табунщиковым. Выпили, запили шербетом. Казак-полковник потянулся к мясу. Мадатов отодвинул его руку, сказал с усмешкой:
- Не спеши поперед батьки в пекло! Так что ли у вас говорят? Подождем хана...