– Да, наша поездка, которую мы так давно планировали, которая должна была стать венцом моей карьеры, быть может… – в голосе великого сыщика звучала откровенная грусть, – кажется, сорвалась.
– О боже, Холмс, только не говорите, что мы должны забыть о могиле Тамерлана. Ведь проделана такая работа…
– Правильно, друг мой, верно.
– Сколько перелопачено материалов, проложены маршруты, уже даже наняты проводники через перевалы Кашмира.
Холмс только грустно кивал.
– И в основном это был результат вашей фантастической трудоспособности, Ватсон.
– А ваши идеи, Холмс!
– Но что делать, если теперь они стали так же неосуществимы. Но, поверьте, меня больше всего расстраивает тот факт, что из-за разорения "Кимберли Китченер", и крушения идеи величайшего расследования – "Могила Тамерлана", мы так и не прочтем ваш роман, мой друг. А ведь это было бы грандиозное сочинение.
– Что об этом говорить, Холмс, какой-то роман, вы, вы…
– Что вы говорите, роман, это как раз… Успокойтесь, дорогой друг. Я знаю один способ, как справиться с неприятностью – тут же пуститься в новое дело.
– Но мы же отказали всем, собираясь в Кашмир. И дочери мясника, с ее отравленными племянниками, и викарию, повешенному в своей библиотеке. То есть не самому викарию, впрочем… Я знаю, вы буквально заболеваете во время вынужденных простоев.
Знаменитый сыщик затаенно улыбнулся, он уже начал обретать черты своего привычного образа – уверенность, твердость, сила.
– Судьба сурова, но и щедра. Правда, не всегда ее щедрость может полностью возместить размер потери. Простоя не будет. Одним словом, Ватсон, пока вы ехали ко мне, я получил письмо. Да, мы пока откладываем папку со звучным названием: "Могила Тамерлана".
В руках Холмса появился обыкновенный почтовый конверт.
– Я получил это четверть часа назад. Прочтите.
Доктор развернул лист бумаги поданный ему.
– "Мистер Холмс. Вы моя последняя надежда. Если мне не поможете вы, не поможет никто. Посетить вас лично мне мешают опасения за мою жизнь. Я вынужден скрываться, и даже изменить свою внешность. Предлагаю встретиться завтра в ресторане "Айви" в четыре часа пополудни. Я подойду к вам сам. С последней надеждой Х.".
– Ну что скажете, Ватсон?
Холмс крепко держал в зубах девятую трубку.
Ватсон нахмурился и вновь сгустил усы.
– Судя по тому, что вы за мной послали не зря. Со своей стороны скажу – если я вам нужен, можете на меня рассчитывать.
– Другого ответа я от вас не ждал! Да, кстати, я не слишком бесцеремонно вторгаюсь в вашу жизнь? Предполагаю, что эта история отнимет у нас не один, и не два дня. Может быть, придется покидать Лондон.
– Если мы собирались пересечь полмира и забираться в Гималаи…
– Считаю излишним интересоваться, что станется с вашей практикой?
– Вот именно.
– А ваши литературные занятия?
– Они на точке замерзания. Барнетт ждет от меня нового рассказа о Шерлоке Холмсе. Я надеялся, что эта индийская поездка обеспечит меня материалами на годы вперед. Вы же знаете – вы единственный источник моего вдохновения.
Великий сыщик кивнул.
– По правде сказать, я был уверен, что с финансированием все устроено надежно. Очень надеюсь, что про Тамерлана мы забываем не навсегда. А пока придется заняться тем, что есть.
– Я получил авансовый чек из "Чемберса". Уже две недели тому, а в голове ни одной подходящей идеи.
– Думаю, теперь они у вас появятся, Ватсон.
Холмс ожидал доктора в зеркальном холле ресторана. Он сидел в углу длинного зеленого дивана, в тени небольшой бихарской пальмы, на носу у него помещались черные очки без оправы. Всякий входящий в высокие стеклянные двери оказывался перед ним как на ладони. Между тем его самого можно было разглядеть, лишь зная, где именно он сидит.
Доктор знал. Он медленно подошел и, не говоря ни слова, сел рядом. Несколько секунд прошло в полном молчании.
– Не стесняйтесь, Ватсон, спросите, почему я устроился здесь, хотя в ресторане полно свободных столиков.
– Считайте, что я уже спросил.
За долгие годы общения с великим сыщиком доктор утратил большую часть своего природного простодушия. Он знал, что любое слово Холмса может оказаться входом в ловушку не только безобидного, но иногда и неприятного розыгрыша.
– У меня две цели. Вторая заключается в том, чтобы увидеть нашего мистера Х со стороны. Люди, как вам известно, почти всегда играют. Даже когда этого не хотят, и особенно тогда, когда думают, что вполне естественны. Тут все зависит от качества раздражителя.
– Вы считаете, что наш контрагент на швейцара среагирует не так, как на…
– Разумеется, мой друг. Перед "великим сыщиком" он, безусловно, предстанет в маске. Он просит меня о помощи, но это не значит, что он мне полностью доверяет.
– Какова же ваша первая цель?
Холмс закинул ногу на ногу и наклонился влево, частично покидая полосатую пальмовую тень.
– Она всегда и везде для меня главная: совершенствование моего метода. Согласитесь, что прежде чем присмотреться к человеку, нужно определить к кому присматриваться. До назначенного срока осталось четверть часа. Будем теперь особенно внимательны, Ватсон. Вам придется отсесть на другой конец дивана и развернуть газету.
– У меня нет газеты.
– Я захватил для вас экземпляр "Таймс".
Доктору нечего было стыдиться, никто не обязан таскать в кармане газету на всякий случай, но легкий укол в самолюбие все же ощутил. И этот укол подтолкнул его к чуть ехидному вопросу.
– А почему вы уверены, что автор письма еще не пришел? Может он уже сидит в зале и пьет свой кофе.
– Нет. Исключено. Вспомните текст письма. Этот человек утверждает, что вынужден скрываться. Зачем же ему торчать лишние полчаса в людном месте?
Доктору нечего было возразить. Он взял газету и приподнялся.
– Помните, что внешность этого человека будет изменена.
Ватсон поморщился. Этот совет был явно лишним. Он уже положил себе присматриваться к людям с необычной внешностью. Теперь, если он добьется успеха, то будет вынужден делить его между собственной проницательностью и напоминанием Холмса.
За восемнадцать минут наблюдения в холл вошло двадцать четыре посетителя. Четыре пары, две компании, одна в пять человек, другая в шесть, пятеро одиночек, из них одна дама. Человек наивный, вроде Ватсона десятилетней давности, сосредоточился бы исключительно на одиночках, отбросив из их числа даму. Сегодняшний доктор оставил под подозрением всех. Человек скрывающийся мог, например, пристать к большой компании. Это легко сделать, если в ней не все друг с другом хорошо знакомы, или успели, как следует набраться. Войдя внутрь, он может безболезненно отколоться.
Одиночки подозрительны все, само собой разумеется. И толстяк в белом жилете, и буйнобородый господин с золотым зубом, и коротышка с постоянно выпадающим из глаза моноклем.
И даже дама.
Конечно же, дама!
Ватсон приятно заволновался. Безусловно, это переодетый мужчина! Достаточно вспомнить эту квадратную фигуру, эту тяжелую гренадерскую походку, зверски напудренное лицо, неуместную вуалетку, скрывающую глаза.
Доктор бросил краткий победительный взгляд в сторону сосредоточенного друга. Интересно, он тоже догадался? Будет очень забавно, если нет. Ведь признаки столь очевидны. Достаточно присмотреться внимательным… О, она возвращается из ресторанной залы! Она (он!) нас ищет!
Избранница доктора явилась не одна. Ее аккуратно, но твердо поддерживали под руки два официанта. Шляпка у нее съехала, со щек сыпался косметический мел. Швейцар, увидев эту сцену, бросился на помощь. Но не даме, а официантам! В одно мгновение квадратная женская фигура проследовала через выходную дверь на дождливую улицу и там разразилась визгливой бранью.
– Нам пора, Ватсон.
Доктор сглотнул слюну.
– Думаете, ОН уже внутри?
– Уверен, да.
– И кто же это?
– Сначала хотелось бы услышать ваше мнение.
Доктор лихорадочно соображал, что же ответить.
– Неужели вы не заметили ничего необычного?
В голосе друга не было и тени иронии, но Ватсон почувствовал, что краснеет.
– Почему же, мне кажется, что это джентльмен с огромной бородой. Мне кажется борода накладная.
– Браво, Ватсон.
– Я угадал?
– Нет.
– Так с чем же вы меня поздравляете? – почти неприязненно поинтересовался доктор.
– Мое восхищение совершенно искренне. Вы направились по правильному пути, но не в том направлении.
Они вошли в залу. Холмс снял очки.
– То есть, ваша голова работала, как голова нормального человека. Вас предупредили, что внешность будет изменена, и вы решили, что в облике будет что-то прибавлено. Усы, борода. Чем больше борода, тем она подозрительнее. Так думают все нормальные люди. Чтобы заметить убывание чего-нибудь в облике…
– Нужно быть Шерлоком Холмсом, – буркнул доктор.
– Вы обиделись, мой друг? Напрасно. К моему тону можно было привыкнуть за эти годы.
К ним приблизился метрдотель и поинтересовался, чем он может помочь джентльменам.
– Нас ждут. Вон там у колонны.
Ватсон посмотрел в указанном направлении. Там сидел хорошо одетый и выбритый сорокалетний мужчина. Пока они приближались к нему, доктор успел его рассмотреть. Припухшие веки говорили, несомненно, о пристрастии к выпивке, непреднамеренно надменный вид о благородном происхождении. Кроме того, нетрудно было заметить, что господин этот чувствует себя явно не в своей тарелке.
Подойдя к его столу вплотную, Ватсон обратил внимание, что сюртук джентльмена несколько поношен и короток в рукавах.