"Любезный сын, оставьте меня, - писала Анна Филиппу, - мое тело и моя душа нуждаются в отдыхе. Смерть моего любимого супруга так сильно меня печалит, что я должна оставаться в постели. Не беспокойтесь за меня, мой пасынок Симон относится ко мне, как к матери. Мы вместе молимся за упокой души графа и умоляем Господа Бога принять Рауля в вечное царство, несмотря на тяжкие грехи. По общему согласию, мы покинули Мондидье, решив вернуть земли, неправедно приобретенные моим супругом, их законным наследникам. Папа Григорий поддерживает нас на избранном пути. С другой стороны, умоляю вас, мой дорогой сын, вступитесь перед сеньором де Бруайе, чтобы он вернул Симону города Витри, Бар-сюр-Об и Лаферте, которые он захватил обманом. Мне сказали, что вы намерены участвовать в войне, которую я считаю братоубийственной. Не хочу этому верить. Еще недавно ведь вы и Симон были как братья! С другой стороны, благодарю вас за проявленную вами щедрость к моим каноникам из церкви Святого Винсента и за заботу о сохранении моей любимой церкви. Пройдет немного времени, и я прибуду в эту Божескую обитель. Но до того как покинуть этот мир, я хочу поехать поклониться могиле моей матери, в Новгород. Я смиренно прошу моего царственного сына разрешить мне отправиться на родину, как только мое здоровье поправится. Примите благословение вашей любящей и несчастной матери.
Анна".
В ответ на письмо матери король Филипп захватил часть владений графа де Валуа. Симон отправился в Рим просить совета у папы. Григорий посоветовал ему защищать оружием свои земли. По возвращении, приобретя уверенность благодаря этой поддержке, Симон в жестокой битве победил Филиппа и после подписания мирного соглашения получил обратно свое наследство.
Эти события сильно опечалили Анну. Но она нашла силы поехать и утешить Матильду, только что потерявшую сына Ричарда, убитого во время охоты в Англии. Обе подруги поплакали, обнявшись.
Гийом страдал молча. В смерти любимого сына он видел наказание за бесчинства своих нормандцев в Суссексе и Хэмпшире. Во искупление он раздал богатые подаяния и приказал отслужить многочисленные мессы, затем закрылся на долгие месяцы в фалезском замке. Приезд Анны заставил Гийома выйти из своего логова. Его вновь увидели на охоте. Все поняли, что Гийом преодолел свое горе.
Однажды, возвратившись с охоты, Анна спросила у него:
- Я не вижу среди ваших рыцарей того, кого прозвали Порезанным. Разве он не состоит при вашем дворе? Что с ним стало?
Гийом бросил на Анну пронзительный взгляд.
- Что вы от него хотите? - спросил он грубее, чем сам того хотел.
Удивленная резким тоном, Анна ответила:
- Вновь увидеть его.
Настала очередь герцога удивиться простоте ответа.
Они некоторое время помолчали.
- Простите, дорогая, - сказал он, - беспокойство о судьбе Порезанного заставило меня ответить так.
- Что вы хотите сказать?
- Прошло уже более двух лет, как он уехал в Святую землю, и с тех пор я ничего не знаю о нем. От торговых людей, которые видели его там, я слышал, что он туда доехал. Но с тех пор - ничего…
Анна побледнела.
- Пусть Бог сделает так, чтобы он вернулся! - прошептала она.
Гийом задумчиво посмотрел на королеву. Несмотря на то что годы вплели белые нити в ее рыжие косы, он находил ее все такой же красивой. Казалось, время не властно над ней. Рождение детей не испортило ее фигуру, лицо все еще сохраняло молодой оттенок. В ней чувствовалось какое-то необъяснимое томление. Знала ли она, кто был Рыцарь в маске? Филипп не объяснил Гийому причин своего отъезда в Иерусалим, но Завоеватель был уверен, что отъезд был связан с этой женщиной.
- Я попросила у короля, моего сына, разрешения вернуться на родину, - сказала Анна.
- Ваше место подле сына, а не там, в далекой Руси.
- Я здесь больше ничего не значу. Королева Берта ревниво относится к своему званию и не выносит моего присутствия. А мой сын мстит мне за брак с Раулем де Крепи, потому и захватывает его владения. Чувствую, что мне осталось жить недолго. Я все время думаю о своем отце, великом Ярославе, о матери Ингигерде, о братьях…
- Они все умерли, там вас никто не ждет, - резко сказал герцог.
- Я хорошо знаю это, друг мой, но мои усопшие зовут меня. Каждую ночь я вижу во сне леса, реки моей родины и особенно Великий Новгород. Я боролась с этими воспоминаниями. Напрасно! Я должна вернуться домой.
- Поэтому вы хотите видеть Порезанного?
Анна побледнела, но вместо ответа на прямой вопрос сказала:
- Поскольку он пришел ниоткуда, он мог бы сопровождать меня.
- Королева, можете ли вы поклясться перед Богом, который смотрит на нас, что нет другой причины увидеть Рыцаря в маске?
Анна посмотрела прямо ему в глаза и сказала с усталой улыбкой:
- Нет.
Они помолчали. На этот раз нарушила молчание Анна.
- Друг, эти причины знаю только я. Между этим человеком и мной существует связь, которую никто не может разорвать, даже Бог.
- Вы кощунствуете! А если новая встреча с вами приговорит Рыцаря в маске к вечному проклятью?!
- Если он тот, кого чувствует мое сердце, он не боится ада.
- Анна, да вы безумны!
- Я не безумна. Бог сводит вместе только одного мужчину и одну женщину. Только он знает для чего. А если Бог задумал встречу в глубине немецких лесов с единственной целью, чтобы вы сегодня помогли мне?
- Чтобы я вам помог?
- Да. Найдите этого человека и дайте мне возможность умереть на берегу озера Ильмень, даже если король, мой сын, будет возражать.
- Надеюсь, что у вашего сына хватит разума запретить вам подобное путешествие. Вы были королевой Франции. Вы мать короля. Ваше место здесь.
- Нет, дорогой Гийом. Вот, возьмите это, - она протянула свое кольцо. - Когда снова увидите Рыцаря в маске, передайте ему и скажите, что я его жду.
- Я не сделаю этого.
- Вы сделаете из любви ко мне.
* * *
Вернувшись в замок Крепи, Анна провела многие дни у изголовья своего пасынка, тяжело раненного воинами Филиппа. Симон молил Деву Марию сохранить ему жизнь, чтобы загладить грехи отца. Богоматерь, целительница немощных, услышала его и исполнила его просьбу.
Тогда Симон высказал пожелание покинуть мир и уйти в монахи. С согласия мачехи он перенес тело Рауля из Мондидье в Сен-Арну де Крепи. Когда извлекли тело, Симон хотел в последний раз взглянуть на лицо отца. Разложение сделало свое дело, труп был обезображен червями.
- Вот чем кончается слава великих мира сего! - воскликнул Симон.
Это укрепило его в желании удалиться в монастырь.
* * *
Королева-мать подчинилась наконец желанию сына. Она обосновалась в Мелоне, затем в Санли, где вновь стала посещать бедняков и созданные ею школы.
Вместе с Филиппом 23 мая 1075 года она поехала в Блуа и подписала грамоту в пользу монастыря Понтлевуа. Когда они вернулись из этой поездки, посланец герцога Нормандского просил, чтобы она его приняла. Вместе с письмом от Гийома посланец передал ей кольцо. При виде кольца Анна вскрикнула и потеряла сознание.
Приближенные бросились к ней, но ее недомогание продлилось недолго. Преклонив колено, посланец с беспокойством смотрел на королеву. Герцог приказал точно запомнить каждое слово и каждый жест королевы. Не будет ли он наказан за впечатление, которое произвело послание?
С некоторых пор зрение Анны стало ухудшаться. Она не смогла сейчас прочесть письмо Гийома. Анна послала за юной Бланш де Шовиньи, единственной из всех ее придворных дам, умевшей читать, и попросила ее прочесть письмо. Запинаясь, Бланш прочитала:
"Королева Анна, так как вы читаете это письмо и в руках у вас кольцо, вы знаете, что мой вассал и друг, Рыцарь в маске, вернулся. При виде вашего кольца он чуть не умер. То, что не смогли сделать неверные, сделала память о вас. Из любви к вам и к нему я согласен говорить от вашего имени с королем Филиппом. Я делаю это с большим огорчением. Но страдания моего друга, его искренняя вера в Бога, его желание сдержать клятву и, конечно, ваша настойчивая просьба побудили меня согласиться на то, в чем я раньше отказывал вам. У посланца, представшего перед вами, есть письмо к вашему сыну, в котором говорится, что я не возражаю против передачи Вексина де Крепи королю при условии, что Филипп отпустит вас поклониться могиле матери и что я дам в ваше распоряжение корабль и рыцарей. Вы хорошо знаете корабль, о котором идет речь. Этот корабль помог мне завоевать Англию, имя его - "Мора". Вы, полагаю, догадываетесь, что этим королева Матильда и я, - мы даем вам доказательство нашей любви. Пусть Господь, Богоматерь и святой архангел Михаил ведут вас в вашем долгом и опасном путешествии. С сегодняшнего дня я буду молиться за успех путешествия и ваше скорое к нам возвращение.
Гийом, герцог Нормандский и король Англии".
Бланш де Шовиньи, читавшая послание, стоя на коленях перед королевой, взглянула на Анну прекрасными, полными слез глазами.
- Не покидайте нас, королева! Что станет с нами без вас?
- Твои слезы трогают меня, дитя мое. Осуши их, потому что я счастлива.
- Разрешите мне поехать с вами!
- Если король разрешит, я согласна, малышка. Ты станешь моими глазами, потому что скоро я совсем уже ничего не буду видеть.