* * *
Гарольд, осыпанный подарками и почестями, вернулся в Англию в начале осени. Анна приехала к мужу в Суассон. Молодой король Филипп находился там.
По возвращении Анну ожидала большая радость: работы по строительству церкви Святого Винсента были закончены. Месяцем позже, 25 октября 1065 года, храм, посвященный святой Троице, Богоматери, святому Иоанну Крестителю и святому мученику Винсенту, был освящен епископом Санлиским Фроландом в присутствии короля, архиепископа Реймского Жерве, графа и графини Фландрских, герцогини Нормандской, графа де Валуа и придворных господ.
Глава тридцать пятая. Смерть Роберта
- Дайте себя полечить, граф Роберт, или я скажу вашей матери, какой вы злой и нехороший ребенок! - пообещал священник.
- Моей матери наплевать. Она предпочитает скакать по лесам с отлученным от Церкви!
- Извольте замолчать! Не стыдно ли вам так говорить о той женщине, что дала вам жизнь, и о господине ее супруге?
- Это ей должно быть стыдно! Разве не она вышла замуж во второй раз, хотя еще не прошло и года со смерти моего отца?!
- Королева еще молода, ей нужен защитник.
- Ей нужен был защитник?! А разве рядом с ней не было моего дяди, графа Фландрского, регента королевства?
Капеллан короля Филиппа, пришедший навестить среднего сына королевы Анны, воздел руки к небу.
- Но, в конце-то концов, граф де Рауль ведь добр к вам, вашим братьям и вашей матери. Он также входит в Совет короля?
- Разве его не отлучили от Церкви за то, что он женился на моей матери?
- Да, но…
- Значит, моя мать нарушила супружескую верность!
Капеллан вздрогнул и сказал очень сурово:
- Я думаю, Роберт, что вы не отдаете себе отчета в том, что говорите. Наверное, лихорадка является причиной того. Вы говорите глупости. Отдохните, это не тема разговора для ребенка.
- Я уже не ребенок, мне скоро исполнится двенадцать лет. Я мужчина!
- Кто говорит, что он мужчина? Ты, мой сын? - раздался голос Анны.
Лицо ребенка сразу засветилось, но потом погасло. Он повернулся к стене и не произнес ни слова.
Анна погладила его по голове и вздохнула. Из всех троих сыновей она больше всего любила этого. Он был так похож на нее: те же глаза, те же высокие скулы, рыжие волосы и тот же нрав: то веселый, то печальный, жизнерадостный, обидчивый, непосредственный. Он один свободно понимал и говорил по-русски. Роберту не было еще и шести лет, когда он с матерью выучил все статьи "Русской правды", составленной Ярославом, отцом Анны. Мать с восхищением слушала, как ребенок перечисляет, на какие возмещения убытков имеет право потерпевший, какую цену надо заплатить за то или иное преступление. Для Анны это была возможность одновременно проверить знания сына и услышать русскую речь. Но с тех пор как он покинул мать и присоединился к Филиппу, поведение Роберта изменилось. Когда Анна приходила на уроки мэтра Ангеррана и расспрашивала Роберта о его успехах в русском языке, он притворялся, что не понимает, и не отвечал.
А Филипп с трудом скрывал торжествующую улыбку. Несмотря на все усилия Анны и ее супруга, король не прощал матери вторичного замужества. Анна полагала, что со временем Филипп поймет и подружится с Раулем. Но король терпел присутствие графа при дворе только по настойчивой просьбе регента Бодуэна, боявшегося влияния графа на королеву-мать. Бодуэн опасался, что граф объединится с врагами королевства.
Анна очень страдала от всего этого. Она чувствовала себя усталой. Новость, что она снова в положении, лишь усилила ее нервное состояние и враждебность сыновей.
* * *
Сидя в зале санлиского замка около постели Роберта, скрытая от посторонних глаз тяжелым пологом, заглушавшим смех и шум голосов, Анна молилась. Уже много дней лихорадка у ребенка не спадала. Прописанные лекарства не приносили пользы.
Когда Матильда узнала о болезни крестника, то послала к Анне своего лекаря Жана де Мира. Осмотрев больного, он заявил:
- Ребенок болен не только телом, но и душой. Остается молить Бога.
Молить Бога? Анна умоляла его уже много дней и ночей. После ночи, которую все посчитали последней, на заре, Анна покинула замок в сопровождении только одного оруженосца. Несмотря на то что была в положении, Анна поскакала к затерянной в лесу поляне. Посреди поляны стояла хижина отшельника, знавшего травы. Все говорили, что он святой.
- Монах, мой сын умирает, дай ему лечебное снадобье, - взмолилась она.
- А разве ты не давала ему своих снадобий, говоря при этом обрядовые слова? - вопросил мудрый отшельник.
- Да, но это не помогло.
- Конечно, те слова, что ты произнесла, шли от дьявола, а не от Господа нашего.
- Они шли от богов моей страны… Помоги мне! - взмолилась женщина.
Отшельник долго молчал, глядя на небо. Анна молилась, стоя на мокрой траве. Через некоторое время монах опустил глаза и с состраданием посмотрел на нее.
- Уходи, дочь моя. Я ничего не могу для тебя и твоего сына сделать. Доверься Богу и моли святую Деву Марию. Ступай же.
- Отец мой, умоляю, нет ли у вас какого снадобья?
- Увы, нет. Я исчерпал все свои знания. Теперь можно обратиться только к Богу. А сейчас оставь меня. Пойду помолюсь за тебя, бедная мать, и за твоего ребенка.
* * *
Подавленная, вдруг почувствовав неимоверную усталость, Анна поехала назад. Ее бессильные руки не управляли поводьями. Она дала коню нести себя. Обеспокоенный оруженосец осведомился:
- Ваше величество, может, вы немного отдохнете?
Анна лишь покачала головой. Молодой человек привязал к недоуздку веревку и поехал рядом. Он все время оборачивался, боясь, что Анна соскользнет с седла, и клял себя за то, что послушался королеву и поехал без надлежащего сопровождения. Они могли ведь попасть в руки разбойников. Оруженосец настороженно прислушивался к шуму леса. Если с госпожой случится несчастье, граф де Валуа убьет его. Несмотря на холод, юноша был весь в поту. Ему казалось, будто под ветвями пробираются тени, будто лиходеи скрываются за стволами деревьев.
И вдруг их окружила группа одетых в лохмотья и вооруженных рогатинами и палками всадников. Вновь обретя смелость, оруженосец встал между этими людьми и королевой. Брошенная с силой рогатина пронзила ему шею. Он упал, обрызгав королеву кровью. Во время нападения Анна даже не пошевелилась. Теперь вид крови, запачкавшей платье и руки, привел ее в себя. Она высокомерно посмотрела на разбойников. Их было шестеро. Один из них, вероятно, главарь шайки, выдвинулся вперед. На нем была монашеская ряса, жесткая от грязи. Из-под капюшона сверкали порочные и злые глаза.
- Я думаю, братья мои, что нам досталась хорошая добыча. Посмотрите-ка на ее одежды. Это наверняка жена какого-нибудь богатого сеньора, может быть, даже графа, - сказал он, жадно разглядывая Анну.
- Ты бредишь. С каких пор жены графов гуляют в лесу с простым оруженосцем?
- Не с оруженосцем, а с любовником… - сдерживая гогот, сказал главарь.
- …от которого она понесла! - предположил другой разбойник.
- Клянусь сатаной, ты прав, мы получили двойную добычу!
Эта шутка вызвала громкий смех у всей банды.
Самый молодой разбойник, с повязкой на одном глазу, выехал вперед.
- Если мы хотим получить достойный выкуп, не надо причинять женщине увечий.
- Кто говорит об увечьях? Я слишком хорошо знаю цену настоящему товару. Мы честно обменяем ее на золотые монеты, - сказал монах.
Уродливое существо со слишком длинными руками и короткими ногами соскользнуло с коня и подошло к Анне. Карлик с бесстыдством посмотрел на Анну.
- Может, можно с ней позабавиться? - спросил он.
- Да, да, давайте позабавимся! - поддержали остальные.
- Подождите, друзья, эта знатная дама, кажется, не склонна развлечься. Она, верно, предпочитает благоухающих придворных красавчиков таким бродягам, как мы. Тебе не стыдно, порочная женщина, отдавать свое грязное тело могущественным господам и отказывать несчастным? Вспомни слова Христа: блаженны бедняки, Небесное царство принадлежит им… Ты слышишь, шлюха?! Это говорит Господь! Настало время зверя с семью головами и десятью рогами… Дракон дал ему силу и могущество. Дрожи, баба, к тебе не прилетит большой орел и не унесет от нас. Все ко мне, дьяволы, придите и уничтожьте эту женщину, большую распутницу. Она упивается кровью святых и мучеников!
В ужасе Анна смотрела, как чудовище размахивало руками. Из его беззубого рта брызгала пена. "Я умру", - догадалась Анна. Ребенок зашевелился под сердцем. "Бедный малыш!" - успела подумать она, вытаскивая из рукава кинжал, с которым никогда не расставалась.
- Осторожно, потаскуха может себя убить!
Все сразу набросились на Анну. Испуганная, ее лошадь отскочила в сторону. Кинжал сверкнул в ее руке. Складки плаща смягчили удар, который пришелся в мякоть и был не смертельным. По пальцам Анны потекла теплая кровь.
В то же мгновение появился всадник с мечом в руке, который бросился меж королевой и бандитами.
- Рыцарь в маске! - крикнул карлик.
- Какая встреча! - воскликнул Филипп.
- Удались, проклятый! Это наше дело! - приказал рыцарю главарь шайки.
- Что ты имеешь в виду, собака?
- Эта дама - моя добыча, она принадлежит мне.
- Думаю, ты ошибаешься. Если ты и твои дружки сделают еще хоть один шаг к ней, я посажу вас на клинок, как на вертел, клянусь Морой!
- Нас шестеро, а ты один.
- Даже если бы вас было сто! - и с этими словами, взмахнув отточенным, как бритва, мечом, Филипп отрубил кисть одному из разбойников; тот убежал, громко крича.