- Насколько мне известно, нет. Гроб принцессы был установлен в небольшой приходской церквушке неподалеку от Лоде. Ее и похоронили там же на кладбище.
- Странная история, - заметила Екатерина Павловна. - Впрочем, благодарю вас за ваши хлопоты, генерал, и за интересный рассказ. Вы уверены, кстати, что принцесса Августа скончалась не в тех покоях, где мы с вами сейчас находимся?
- Абсолютно уверен, ваше высочество. В этом доме никто не жил с тех пор, как принцесса уехала из него в Лоде.
- Это очевидно, - хмыкнула великая княгиня. - Еще раз благодарю вас, генерал. Но здесь нужно хорошенько проветрить, как минимум.
- Слушаюсь, ваше высочество. Немедленно пришлю людей, чтобы отперли все окна и растопили камины.
После ухода коменданта Екатерина Павловна сняла, наконец, шляпу и плащ и опустилась в глубокое кресло подле монументального ложа.
- Проветрить и протопить можно было бы и до нашего приезда, - заметила она. - Неужели о нем никого не оповестили?
Мария не слишком почтительно пожала плечами.
- О месте для вашего ночлега распорядился кто-то из дворца, а это - самое большое здание в городе, насколько мне известно, - только и сказала она.
Ужин был подан в огромной парадной столовой, где спокойно могла поместиться добрая сотня гостей. Обе женщины просто затерялись под готическими сводами залы, а растопленный камин мог обогреть только небольшой пространство перед ним.
Мария, как всегда, действовала решительно и спокойно, словно так и было нужно. Она придвинула к камину маленький столик и два кресла и приказала ошеломленному лакею перенести туда блюда и приборы. Потом придирчиво осмотрела поданные кушанья: жареную курицу, пирожки, заливную рыбу. И внезапно спросила замершего возле столика лакея:
- Кто все это готовил?
- Кухарка, милостивая госпожа, - с некоторым изумлением ответил лакей.
- Кто она?
- Не знаю, милостивая госпожа. Я служу у господина губернатора, сюда прислан только ради приезда ее высокой милости, великой княгини.
- Позовите сюда кухарку, - властно распорядилась Мария.
- Слушаюсь, милостивая госпожа, - отозвался совсем сбитый с толку лакей и отправился выполнять поручение.
- Что это на вас нашло, Мария? - устало осведомилась Екатерина Павловна. - Вы решили, что меня тоже кто-то намерен отравить?
- Береженого Бог бережет, ваше высочество, - ничуть не смутившись, отозвалась Мария. - Курицу зажарили недавно, пирожки явно подогреты, а заливное за один день не сделаешь. Довольно странный подбор блюд.
- По-моему вы переутомилась, - констатировала великая княгиня. - Но у меня тоже нет сил с вами спорить. Могу я по крайней мере выпить глоток вина?
Мария молча налила темно-рубиновый напиток из почтенного возраста бутылки в два бокала и пригубила свой. Долгую минута она молчала, полуприкрыв глаза и словно смакуя старое вино. Потом сказала:
- Пожалуй, с вином все в порядке. К тому же оно явно из местного погреба.
Екатерина Павловна только пожала плечами и взяла свой бокал. Она уже привыкла к тому, что с возрастом ее дорогая Мария становилась немного странной. И к тому, что она, похоже, слегка помещалась на состоянии здоровья и безопасности своей воспитанницы и госпожи.
В этот момент вернулся лакей и привел с собой дородную женщину средних лет в темном платье и ослепительно чистом накрахмаленном белом переднике и чепце. Просто образец немецкой добропорядочной фрау.
- Она говорит только по-немецки, милостивая госпожа, - предупредил лакей. - И боится, что не угодила такой высокой гостье.
- Это вы приготовили? - спросила Мария, кивком головы указывая на блюда.
- Я, милостивая госпожа. Ее светлости что-то не нравится? Я старалась…
- Вы постоянно служите в этом доме?
- Нет, милостивая госпожа. Я служу в доме у господина пастора Берга, неподалеку отсюда.
- Почему прислали вас?
Женщина молчала, то ли не понимая вопроса, то ли боясь ответить.
- Я спросила, почему прислали вас, а не кого-нибудь с кухни господина губернатора? - чуть повысила тон Мария.
- Никто не захотел, - пробормотала чуть слышно женщина.
- Что?
- Никто не захотел идти в этот дом. Господин пастор прочитал особую молитву, чтобы я могла прийти сюда и приготовить все.
- Что за чепуха? - фыркнула Екатерина Павловна, видимо, потеряв терпение. - С чем эти пирожки, голубушка?
Кухарка явно оживилась:
- С позволения ее светлости, мой муж сегодня утром набрал свежих грибов. И я решила…
Никто не успел опомниться, как великая княгиня откусила чуть ли не половину пирожка. Судя по всему, она просто умирала от голода и не собиралась дальше поощрять странности Марии.
- Вкусно, - заметила Екатерина Павловна, покончив с первым пирожком и берясь за второй.
Кухарка расцвела.
- С позволения ее светлости, господин пастор тоже считает, что мои пирожки - лучшие в городе. И рыбу я готовила вчера, как только рыбаки привезли свежий улов.
Мария хранила молчание, не спуская испытующего взгляда с простого лица кухарки. Но беспокойства в этом взгляде уже не было.
- А курица, с позволения ее светлости, еще утром была в курятнике господина пастора. Все свежее, не извольте беспокоиться.
- Спасибо, милая, - рассеянно обронила великая княгиня, принимаясь именно за только что упомянутую птицу. - Зажарено отменно. Но почему все-таки…
- Ужин не приготовил повар господина губернатора? - закончила ее вопрос Мария.
Кухарка затеребила передник, видимо, подыскивая слова. Это явно надоело лакею, который тоже решил внести свою лепту в это своеобразное расследование.
- А потому, милостивая госпожа, что господин губернатор изволил сказать секретарю - я сам слышал! - что не желает отвечать, если у его высокой гостьи случится несварение желудка. И еще он сказал, что не понимает, кому могло прийти в голову предложить госпоже остановиться в этом проклятом доме.
- Да что вы все так боитесь этого дома? - не выдержала великая княгиня.
Ответа не последовало. Екатерина Павловна пожала плечами и сказала Марии по-русски:
- Прикажи дать этой славной женщине немного денег и пусть она отправляется на свою кухню. Я устала от тайн и глупых предрассудков.
Мария невозмутимо достала откуда-то серебряную монету, вручила ее вмиг разрумянившейся кухарке и отпустила ее, совершенно счастливую от такого удачного общения со знатными гостями. После чего тоже принялась за еду, хотя и с меньшим аппетитом, нежели великая княгиня.
- Хотела бы я знать, - задумчиво сказала Екатерина Павловна, когда лакей подал кофе и удалился, - что же произошло с моей тетушкой, царствие ей небесное. И что за тайны клубятся вокруг этого дома?
- В свое время ходили самые разные слухи, - отозвалась Мария, смакуя неожиданно отменный кофе. - Я тогда только появилась при дворе вашей августейшей бабушки. Но принцессу Августу однажды видела.
- Правда? Каким образом?
- Сначала примите лекарство, ваше высочество, - твердым тоном отозвалась Мария. - Потом будут сказки на сон грядущий.
- Вы все-таки неподражаемы, Мари, - рассмеялась великая княгиня. - Я уже давно взрослая.
- Ваше высочество, для меня вы всегда - любимый ребенок, - отозвалась Мария с редкой для нее нежностью. - Пойдемте в вашу спальню. Здесь, право, неуютно, да и камин догорает…
В спальне, устроившись настолько удобно, насколько позволяло помпезное ложе, Екатерина Павловна приняла поданное Марией лекарство и потребовала продолжить рассказ о покойной тетушке.
- Вильгельму это наверняка будет интересно, - добавила она.
- Не думаю, ваше высочество, что принцу понравится такой рассказ о его матери.
- Вот как? Тогда я сохраню это в тайне. Рассказывайте же, Мари.
Мария помолчала немного, воскрешая в памяти давно минувшие дни минувшей эпохи и начала неторопливый рассказ.
Принцессу Августу она увидела, когда та внезапно ворвалась в покои императрицы Екатерины и, вся в слезах, кинулась ей в ноги. Немного успокоившись, принцесса выложила на стол прядь волос, выглядевшую, как вырванные и окровавленный зуб.
- Вот, ваше императорское величество, доказательства тех супружеских радостей, которые я имею.
Екатерина ужаснулась, но не удивилась. Нравы немецких мужчин ей были известны, и принцы не были исключением из этого правила. Сентиментальные до неприличия, пруссаки, вестфальцы, вюртембержцы, мекленбуржцы и прочие жители немецких княжеств, избивали своих жен с завидной регулярностью. Но в данном случае речь шла о брате великой княгини Марии Федоровны, супруги цесаревича-наследника, и оставить дело без последствий Екатерина просто не могла.
Она укрыла Зельмиру (так в своей переписке и частных разговорах она обычно именовала принцессу Августу) в отдаленных покоях Зимнего дворца, а затем отправила ее в Ревель на попечение генералу фон Польману, управлявшему богатым поместьем Лоде.
Этому генералу, вдовцу шестидесяти лет, Екатерина поручила ведать хозяйством принцессы Августы, доставлять ей все, что требуется. Самого генерал-лейтенанта императрица так описывала своему постоянному корреспонденту Гримму:
"Мой давний знакомый господин Польман, заведующий маленьким хозяйством Зелъмиры, человек осмотрительный и озабочен только лишь интересами Зельмиры… Польман стал ей преданным другом; мадам Вильде, приближенная принцессы, тоже. Они в ней души не чают. Время проводит она в чтении, я сама посылаю ей французские книги, в занятиях музыкой или в прогулках".