* * *
Перед тем, как колонна двинулась с плоской площадки под монастырем, где два месяца спустя упокоится польская дивизия генерала Андерса, поработали кирки и лопаты. Это Порта, Малыш и Хайде рыли могилу для обгорелых останков американских летчиков.
Когда могила была готова, они уложили мертвых бок о бок, у каждого между костей рук лежала американская фуражка. Потом подошел весь второй взвод с падре Эмануэлем.
Первым лопату земли бросил на останки Старик со словами, которые показались нам глупыми:
- Ради ваших матерей и Бога!
Следующим был лейтенант Фрик. Последним - наш падре Эмануэль. Он долго говорил о Боге. Мы ничего не понимали. Пропели "Ave Maria". Быстро засыпали могилу и через пять минут выехали.
Это была самая трудная наша поездка. На крыше каждой кабины лежали два человека с наведенными в небо пулеметами. Сзади налетали тучи "джабо". Временами виа Аппиа бывала вся залита светом.
Навстречу нам двигался нескончаемый поток артиллерии, танков, саперов, грузовиков с боеприпасами и санитарных автомобилей.
Бомбы попадали в машины с боеприпасами, они взрывались, и груз их разлетался во все стороны.
Большой "мерседес" с генеральским флажком на капоте, который сопровождали полицейские вермахта на мотоциклах, петлял среди тяжелых машин.
- Держитесь правой стороны. Держитесь правой стороны, - ревел майор полиции. Он был из тех, кто беспощадно уничтожил бы каждого, оказавшегося у него на пути.
И тут появилось четыре "джабо". Малыш увидел их, когда они вылетели из-за туч и устремились на нас. Я спрыгнул на капот для большей устойчивости. Малыш держал меня, чтобы не сбросила отдача.
Хайде открыл огонь первым. Он лежал за пулеметом на крыше ехавшего за нами грузовика.
- Передвинься, черт возьми, я ничего не вижу, - крикнул мне Порта с водительского сиденья.
Пронзительный крик, треск, подскок. Колеса нашего тяжелого грузовика раздавили майора-полицейского вместе с мотоциклом.
- Черт с ним! - усмехнулся Малыш. - Отправим Чарли открытку с выражением благодарности.
Генеральский "мерседес" пылал. Одетый в меха человек попытался выпрыгнуть, - но рухнул в огненное море. Машину занесло, она перевернулась и взорвалась. Санитарный автомобиль наткнулся на ствол крупнокалиберной пушки. Его задняя дверца распахнулась, и на дорогу вылетело восемь носилок.
Раненый фельдфебель попытался откатиться в сторону с пути тяжелых грузовиков. Мундир на нем был грязный. Грудь в бинтах. Одна нога была ампутирована. По его голове проехал гусеничный трактор.
Какой-то полицейский вермахта бросился вперед и попытался остановить колонну, но в него угодила пулеметная очередь с пикирующего "джабо".
Вся виа Аппиа была залита ярким светом. Над серединой колонны висели две осветительные бомбы. Пикирующий "Галифакс" изрыгал пламя.
- Держитесь крепче, - крикнул Порта. - Съезжаю с дороги в поле!
Тяжелая машина плюхнулась в кювет, наткнулась на маленький автомобиль-амфибию и превратила его в груду искореженного металла.
Все четыре остальные грузовика последовали за Портой. Монахи, ехавшие по двое в каждом, молились, стоя на коленях. Мы пробили себе путь сквозь стену кладбища, валя памятники и вырывая могучими колесами новые могилы. Маленькая часовня была снесена с лица земли. Мы поехали дальше с болтавшимся на бампере распятием.
Потом у грузовика Барселоны заглох мотор. Первый буксировочный трос порвался, будто нитка. Второй продержался минуты две. Вытащить двадцатитонный грузовик с заглохшим двигателем из мягкой кладбищенской земли нелегко. Порта с бранью выскочил из кабины, запустил каской в Марке и потребовал толстый стальной трос.
Лебедка на грузовике Барселоны раскрутилась, и Грегор взялся за трос. Порта вышел из себя, увидев, что он в рукавицах.
- Кем ты возомнил себя? Сними их сейчас же!
Грегор огрызнулся и запустил в Порту куском проволоки. Секунду спустя мы сцепились среди могил в неистовой драке. Вспыхнула осветительная бомба. Из-за туч с ревом появился истребитель. Кто-то из десантников упал с грузовика, грудь его прошила пулеметная очередь. Один из монахов согнулся вдвое. Брезент на нашем грузовике вспыхнул. Какой-то монах погасил его струей из огнетушителя.
Лейтенант Фрик свистел в свисток и угрожал нам всевозможными карами: трибуналом, Торгау, расстрелом.
Я выплюнул два зуба, они упали на колени Хайде. У Порты над левым глазом свисал окровавленный лоскут кожи. У Хайде была длинная рана на ягодице, а у Малыша рот был разорван до уха. Драка была жестокой. Наш санитар и падре Эмануэль полтора часа перевязывали нас, при этом нещадно бранясь.
Мы обернули стальной трос вокруг застрявшего грузовика. Грегор с Портой поправили повязки друг другу и распили на двоих фляжку.
- Я трогаюсь, - крикнул Порта из кабины. - Отойдите от троса. Если он лопнет, можно остаться без головы.
Тяжелый грузовик стал двигаться медленно, невероятно медленно. Осветительные бомбы погасли. У нас осталось пять изуродованных трупов. Пламя на грузовике было погашено, и драгоценный груз совершенно не пострадал.
На виа Аппиа разверзся ад. Казалось, она вся в пламени по крайней мере на семьдесят миль.
Старик с лейтенантом Фриком поехали первыми в "кюбеле". Они старательно искали по карте обходной путь. В Сан-Чезаре произошла стычка с партизанами, в которой мы потеряли троих, в том числе и Фрая, нашего, санитара. Взрывом гранаты ему оторвало обе ноги, и он моментально истек кровью.
Перед рассветом мы въехали в Рим. Одиноко стоявший дом весело пылал.
Из-за стоявшей легковушки появились двое людей в длинных шинелях, с автоматами наготове.
Легионер замурлыкал под нос:
Приди, приди, приди, о, Смерть!
Он распахнул дверцу и положил на нее ствол своего русского автомата. Из ствола рванулся в темноту язычок пламени. Среди домов раскатилось злобное "рат-та-та-тат". Те оба повалились. Каска одного из них со стуком покатилась в канаву. Быстро натекла лужа крови, смешивающейся с хлещущей из туч дождевой водой.
- Что там было? - спросил один из монахов в кузове,
- Двое бандитов хотели потолковать с нами.
Монах перекрестился.
На пьяцца ди Рома Порта свернул не в ту сторону, и мы въехали на пьяцца Рагуза. Нас остановил часовой. Мы угостили караульных сигаретами и шнапсом. Начальник караула, фельдфебель-пехотинец, предостерег нас относительно партизан, одетых в немецкую форму. Поговаривали, что они носят форму полицейских вермахта.
- При малейшем подозрении стреляйте, - посоветовал он. - Если по ошибке прикончите нескольких ищеек, ничего страшного.
- Откроем огонь, как только увидим значок в форме полумесяца, - сказал с усмешкой Порта. - С удовольствием уложу нескольких.
- Остерегайтесь макаронников, - предупредил фельдфебель. - Они начинают осложнять нам жизнь. Стреляйте во всех, кого встретите. В последнее время они стали наглеть. Вчера нам пришлось уничтожить деревню к северу отсюда. Там начали праздновать победу союзников!
Мы поехали дальше вдоль железной дороги. Порта снова повернул не туда, и за ним последовала вся колонна. Мы петляли и никак не могли найти дорогу. Обратились за помощью к двум проституткам, стоявшим на углу виа Ла Специа и виа Таранто. Они влезли в кабину. Полицейские прогнали их с виа Национале.
Внезапно мы оказались на площади Святого Петра. Малыш разинул рот.
- Вот это да! Это здесь Папкина пещерка?
Ему никто не ответил.
- Не нравится мне это, - задумчиво продолжал Малыш. - Может, он ясновидящий, как Бог!
- Но ты же не веришь в Бога, - сказал с улыбкой Легионер.
- Здесь я не хочу это обсуждать.
Мы снова развернулись и поехали по Борго Витторио к виа де Порта Анжелика.
Широкие ворота были открыты. Нас явно ждали. Мы проехали по узкой улочке и еще через одни ворота. Двое швейцарских гвардейцев указали нам путь. Мы нервничали. Это было нечто новое. Даже у Порты иссяк поток слов. Не слышно было бранных слов, хотя обычно у нас каждое третье было бранным. Ничего не поделаешь, война.
Мы откинули с кузовов брезент. Несколько негромких приказаний, и мы принялись разгружать машины, быстро и бережно.
Завтракали мы в казарме швейцарских гвардейцев. Порта и Малыш разинули рты, когда вошел гвардеец с алебардой.
- Это противотанковое оружие папы? - засмеялся Малыш.
Офицер попытался унять его, но эта задача была невыполнимой.
- Вы настоящие солдаты? - спросил Порта.