Военная повесть времён покорения Кавказа XVI века
Содержание:
ПЛАСТУНЫ 1
1. ПОЛКОВНИК ЗЫРЯНСКИЙ 1
2. АТАМАН ГНАТ ЗАРУБА 2
3.СОТНИК ДРАГОМИЛ 3
4. ВОЛЧИЙ ВОЙ... 4
5. ЗАРУБА И СИНИЦА 4
6. В ЛАГЕРЕ ШАМХАЛА 5
7. ВЫЛАЗКА В ЛАГЕРЬ ПСИХАДЗЕ 5
8. ШТУРМ 6
9. ПЕРЕГОВОРЫ 7
10. КРЕСТ... 7
11. ПЛАН КАРАТАША 8
12. ХАРАКТЕРСТВА ЗАРУБЫ 8
14. ПЕРЕД ДОРОГОЙ... 9
15. КАРАТАШ 10
16. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЛАСТУНОВ 10
17. ЗАСАДА 10
18. ПЛЕННЫЕ 11
19. ЗАПАДНЯ 11
20. РАЗГРОМ 12
21. ВОЕННЫЙ СОВЕТ 12
22. ВО ДВОРЦЕ ШАМХАЛА 13
23. РАЗВЕДКА 14
24. СУЛЕЙМАН 14
25. ЗАХВАТ ДВОРЦА ШАМХАЛА 15
26. В НИЖНЕМ ГОРОДЕ 15
27. ОТХОД 16
28. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ 17
29. ПЛАСТУНЫ ИСЧЕЗЛИ! 17
30. ТЯЖЕЛЫЙ СПУСК 18
31. ТУРПАЛ В БЕШЕНСТВЕ! 19
32. ОБОРОТЕНЬ. 19
33. АБРЕКИ 20
34. НАПАДЕНИЕ АБРЕКОВ 20
35. ГИБЕЛЬ КАЗАКОВ 21
36. РАСПЛАТА 21
37. СУЮН И МАГОМА 22
38. В КАМЕННОМ ПЛЕНУ 22
39. БРАТСКАЯ МОГИЛА 23
40. ШАМХАЛ И ЗАРУБА 23
Э П И Л О Г 24
ПЛАСТУНЫ
И одержимые вечными Матери – Славы словами,
Что будущее наше славно, пошли на смерть,
Как на праздник…
Велесова книга, дощечка 14)
1. ПОЛКОВНИК ЗЫРЯНСКИЙ
После ночной вылазки в тыл "хищников", окончившейся короткой стычкой с горцами, казаки в предрассветном полумраке возвращались в свой бивак, разбитый на берегу Терека.
В предрассветных сумерках уже ясно обозначился край леса, привольно раскинувшегося по обоим берегам реки, и полоса низко стелющегося над землей тумана. Казачьи лошади, почуяв водопой, отдых и кормежку, пошли веселей.
Сотник пластунов Серьга Осычный, (прозванный так за золотую, полумесяцем серьгу в правом ухе – знак того, что он последний мужчина в казачьем роду) и с ним десять казаков конвоя, еще с дороги ушли в штаб – доставить захваченных ночью пленных горцев и раненных в стычке казаков – Тараса Скибу и Довгого.
Несмотря на предрассветный час, полковник Зырянский – командир полка горных егерей, которому был придан отряд казаков – запорожцев, был уже на ногах и, стоя на крыльце сакли, высматривал пластунов. Штаб он расположил в заброшенном лет полста назад горском селении, состоявшем из трех сторожевых башен, практически не тронутых временем, и полутора десятков полуразвалившихся лачуг, состряпанных горцами из дикого камня и леса, грубо обтесанного топорами. Вот эти лачуги и именовались у горцев саклями.
Увидев закудрявившуюся на шляху пыль, поднятую десятком лошадей, полковник облегченно вздохнул и сделал шаг с крыльца.
Осычный лихо соскочил с коня и без предисловий доложил:
- Захвачено трое пленных, один из них – амир Пахруди Бенойский. Потерь нет, двое казаков получили легкие ранения.
Полковник обнял казака и, повернувшись к джуре – коноводу, приказал накормить пластунов и их лошадей и вызвать есаула Петренко с толмачом, чтоб забрать пленных.
Зырянский усадил Осычного за колченогий стол и выудил из-под него кошелку с различной снедью и непременной квартой самогона, заткнутой кукурузным початком.
И только щедро плеснув горилки в толстостенные граненые стаканы, и степенно опрокинув их, казаки перешли к делу:
- Рассказывай, Серьга, - приказал полковник.
- Сперва, то, что смогли увидеть: горцев у шамхала собралось тысячи полторы. Пришли отряды из Дарго, Ведено, кумыки и отряд аварского хана Нуцала. Еще ожидают прихода трех-четырех отрядов с гор. Но то будут небольшие по численности отряды и, в общем, наберется горцев две тысячи, может чуть более. На выходе из ущелья они устроили завал – не растащить и за неделю. По гребням стоят караулы. Ну и подростки шныряют туда-сюда – высматривают, где наши разъезды ходят…
- К нашим - на кошару, я так понимаю, не удалось пробраться?
- Ушли туда трое казаков – самых ловких и опытных. Они пройдут к Зарубе, пронесут харчи и от лекаря снадобья разные для лечения и доложат наш план. Лишь бы на психадзов не нарвались… Осычный в задумчивости пожевал длинный ус.
- Ну, а пленные что говорят? – хрустя крепкой луковицей, спросил полковник.
- То, что и всегда – секир-башка вам будем делать. Вся Чечня и Дагестан против вас поднимутся, и так далее…
- Ладно, Петренко найдет с ними общий язык, он мастер с горцами разговоры разговаривать. Ты – то, что думаешь по нашему положению. Ведь получается горцев и так в два раза больше, чем нас. Если гребенцы не подойдут вовремя нам на подмогу, могут ведь и смять нас.
- Есть у меня одна задумка. Пластунов у нас две сотни, это раз. Второе, сегодня мы нашли безопасный проход в горах и вылазку провели практически бесшумно. Нарвались-то на разъезд хищников мы уже на равнине (на соединение к шамхалу шли), так что, откуда мы там взялись, они не поняли. Да и порубали мы их всех, один только ушел.
- Так вот, - продолжал Осычный, - мы можем убрать по гребням их дозорных и выйти им во фланг одной сотней, а вторая сотня перекроет им выход из ущелья: больше сотни стрелков перед завалом никак не разместить. Если вы нам дадите еще сотню хороших стрелков, чтобы посадить их на противоположный склон, то горцам придется уходить из-под огня, карабкаясь на перевал. Ну, а на перевале, Бог даст, мы их и перещелкаем, как зайцев в поле.
- Да-а, - протянул полковник, - идти всеми силами на завалы – затея просто гибельная, а обойти нельзя. Так что, твое решение, видимо, самое разумное. Дам я тебе, пожалуй, сотню сербов. Наиболее подготовленная сотня – это казаки Драгомила. Они уже полтора года на Кавказе, и горы знают, и стрелки отменные. Но смогут ли они не замеченные противником пройти на гребень?
- Так я и не собирался их одних туда отправлять. С Драгомилом десяток наших пластунов пойдет – они проведут, как надо, ни одна собака не взбрехнет.
- И когда ты думаешь выходить, Серьга?
- Я оставил на гребнях четверых наблюдателей. Они дождутся, пока весь улей слетится в кучу, и пришлют гонца. Вот тогда и выдвинемся.
- Не поздно будет, вдруг они сразу и выступят?
- Не выступят. Им надо распределить силы, наметить пути выдвижения, поставить задачи каждому отряду – они ведь не будут подчиняться никому, кроме своих местных амиров. К тому же, свой завал разбирать – ну, это скорей всего, ночью перед атакой… Так что, время в запасе у нас будет. Тем более, пластуну собраться – только подпоясаться.
Казаки, а Зырянский по роду был донским казаком – сыном станичного атамана, допили горилку, и полковник проводил сотника Осычного до коновязи.
Возвратившись в саклю, Зырянский склонился над картой боевых действий. Полк, измотанный в недельных беспрерывных стычках с горцами, понесший большие потери, двое суток назад был выдавлен превосходящими силами горцев в это дикое, заброшенное селение, запертое в глубокой, окруженной горами котловине. Единственный выход из которой, сейчас был закрыт крупными силами горцев, и перегорожен завалом. Горцы накапливали силы для решающего удара, и полковник сознавал, что полк практически обречен. Зырянский долго сидел над картой, изыскивая варианты спасения полка, но видел на бумаге только непроходимые горы и дремучий лес. И чем больше думал Зырянский о спасении полка, тем яснее становилось ему, что вариант, предложенный пластунами, пожалуй, единственная возможность прорвать кольцо окружения. И полковник принял решение. Тем более, что он знал и видел – сотники пластунов и Осычный, и получивший неделю назад пулевое ранение в бою Митрофан Сирота, немилосердно гоняя своих казаков до седьмого пота на ежедневных учениях, сделали их настоящими асами военной разведки. Полковник видел малую толику того, что умели пластуны, но и этого малого хватило ему, чтоб уверовать в успех операции по деблокированию полка.