После случившегося Карл уже не мог рассчитывать на ее поддержку. Бертрада с тех пор более не отправлялась в путешествия и не пыталась заниматься дипломатией. В хрониках говорится, что она посвятила себя благотворительности в Прюмском монастыре.
В тот год, в октябре, на празднике сбора урожая Карл заметил золотоволосую кареглазую тринадцатилетнюю девочку. Ее звали Хильдегарда. Она происходила из знатного рода швабов. Карл подошел поприветствовать девочку и заметил, что ее голос застенчив и приятен. Он взял ее крепкую теплую руку в свою тяжелую ладонь. А она в свою очередь глядела на него нежным и в то же время страстным взглядом.
Карл подумал о Химильтруде, Дезидерате и, запрокинув голову, закричал:
- Господи, какой же я дурак!
Глава пятая
От Самуси до Корбени
1
- Карл, Карл, проснись! - Чья-то тяжелая и настойчивая рука трясла его за плечо.
Карл, уснувший незадолго до рассвета в объятиях молодой полногрудой златовласой жены, с трудом оторвал голову от сложенных в несколько слоев шкур и развернулся.
- Кто здесь? Что еще случилось? Я только заснул, - недовольно пробормотал Карл, но, узнав вошедшего, уже более миролюбиво буркнул: - А, это ты, старый поклонник лесных эльфов и ведьм. Что случилось? Вечный город провалился в Тибр? Или открылся новый шабаш на Лысой горе? Давай выкладывай, раз уж ты решился разбудить своего короля.
- Только что прибыл Ганелон, мой король. И вести у него самые дурные.
- О, мой злоречивый дружок еще ни разу не доставлял мне добрых известий. Так что случилось?
- Твой брат и соправитель при смерти, государь. У франков смута.
- Что? - взревел, вскакивая, Карл. - Когда? Кто? Кто сказал?
- Прибыл Ганелон, государь. Он загнал по дороге двух лошадей.
- Плевать мне на лошадей. Где этот знаток верховой езды? Я хочу знать, что случилось! Где он? Давай его сюда.
Испуганная Хильдегарда судорожно пыталась завернуться в шкуры и сделаться как можно незаметней, а лучше бы и вовсе испариться, настолько Карл в эту минуту был не похож сам на себя.
- Я пришел, чтобы разбудить тебя, а уж подробности Ганелон доложит тебе сам.
- Хватит. Зови его. Сейчас мы все выясним.
Успевший скинуть заледенелый плащ, тяжело стукнувшийся о дощатый пол, Ганелон набросил на плечи накидку из шкуры выдры и поспешил за Харольдом.
- Приветствую тебя, Карл! Я с грустными вестями.
- Рассказывай. Как это случилось?
- В ночь на первое декабря твой брат обильно поужинал по случаю именин своего первенца, ну и выпил соответственно, и почувствовал себя плохо. Лекари серьезно опасаются за его жизнь. Ему все хуже и хуже. И вот я, загнав двух коней, поспешил к тебе, потому что не успел еще почить твой брат, как его графы уже начали грызню за его наследство. Да и вдова, эта наполовину лангобардка Герберга с двумя сыновьями, требует свою долю. Между тем Карломану все хуже и хуже. Его рвет, лихорадка и жар охватили тело.
Пока Ганелон рассказывал о случившемся, дышал он с трудом. Чувствовалось, что он действительно не слезал с коня двое суток.
Карл окаменело замер, не в силах сказать что-либо.
И снова почему-то мелькнула застарелая, загнанная в отдаленный уголок памяти мысль: "Нет возврата!"
Как и письмо из Рима, новости из Самуси не предвещали ничего хорошего. Его брат Карломан был опасно болен. У франков смута. Но он не был бы Карлом, тем Карлом, который всегда принимал быстрые решения и неуклонно претворял их в жизнь.
2
Собрав ловчих и лесничих, он поскакал на юг через леса. За ним следовал эскорт меченосцев, проверенных в походе на Аквитанию. Ведя лошадей то в галоп, то переводя на рысь, чтобы отдышались, Карл двигался все дальше и дальше. И здесь, на границе двух владений, гонец принес ему весть о смерти Карломана и о готовящемся сейме баронов королевства.
Решение Карл принял молниеносно.
- Гоним немедленно в Самуси.
- Но там же собрались все твои враги.
- Это безумие, Карл! - раздалось несколько возгласов.
Карл громко расхохотался.
- Значит, мои воины считают своего короля сумасшедшим? И это те, с которыми я покорил Аквитанию? Клянусь Богом, вы даже не трусливые вояки, а всего лишь жалкие сельские шлюхи. - И, повернув коня, поскакал, нимало не заботясь, следуют ли за ним его люди.
Загоняя лошадей, Карл мчался в Самуси. Отряд меченосцев следовал по пятам за своим королем. Ледяной декабрьский ветер пронизывал насквозь плотные волчьи, овчинные накидки, отделанные сверху кожей. Вот уже всадники обогнули последний холм и вырвались на излучину, в глубине которой раскинулось обширное королевское поместье.
В Самуси должны были собраться все советники почившего короля: аббат Фулрод, граф Уорин, граф Ашер, два известнейших военачальника Бертран и Тьерри. Ожидали прибытия еще нескольких знатнейших лиц королевства.
Карл прискакал ночью и сразу же, остановившись на краю города на постоялом дворе, не терпящим возражений голосом приказал:
- Ольвед, сначала я хотел бы переговорить с Фулродом. Организуй мне встречу с ним, и немедленно.
Старый аббат появился довольно быстро, кутаясь в меха и тем не менее поеживаясь от декабрьской стужи.
- Старые кости уже не греют, Карл, - печально улыбнулся Фулрод, - но я знал, что ты приедешь.
Растроганный Карл при виде своего старого учителя, которого в детстве он называл занудой, порывисто прижал его к своей груди.
- Здравствуй, старик. Я рад, что ты еще жив и даже не потерял способностей к юмору и соображению. Но времени у нас мало, поэтому воспоминаниями будем обмениваться потом. Мне нужна твоя помощь.
- Всем нужна помощь старого Фулрода.
- Но сначала скажи мне, как умер мой брат.
- Увы, лекари ничего не смогли сделать и разводят руками, не ведая причин недуга. Один из них, Вегторн, говорит, что это следствие простуды. Карломану надо бы полежать, попить травяных настоев, а он затеял ужин и на нем неумеренно много ел и пил. Но скажу тебе по секрету - ходят слухи, что его отравили.
- Так, - протянул Карл, выслушав Фулрода. Глаза его блеснули, и он метнул недобрый взгляд в сторону Ганелона. - И что теперь делается в королевстве моего братца?
- Я попробую коротко пересказать суть дела, но даже коротко - будет длинно.
- Говори.
- Готовится сейм, на котором собираются короновать старшего из детей Карломана.
- Проклятье! Ганелон, - повернулся Карл к своему приближенному, - ты мог бы с известием о болезни брата послать кого-нибудь из слуг. Ты мне был нужен здесь, чтобы все видеть и слышать. Ах, как не вовремя эта смерть. Еще не отбушевали страсти после моего развода с Дезидератой, с лангобардами конфликт, а теперь еще и смута среди франков.
- Кому-то это было выгодно, Карл, - встрял в разговор Хруотланд. - Очень выгодно.
- Надо полагать, регентом при малолетнем Нитарде будет Ашер? - спросил Карл у Фулрода.
- Полагаю, да! Он и Герберга.
- Совсем хорошо. Только такого подарка мне не хватало. И это в то время, как я оказался на пороге войны с Ломбардией. С Карломаном я бы уж как-нибудь уговорился. Он хоть и лиса, но все-таки Арнульфинг, и дела семьи и рода для него значат немало. А о чем можно говорить с этим волком Ашером - и за что только его привечал Карломан - и этой полулангобардкой Гербергой!
Карл неожиданно оборвал свой монолог, глаза его блеснули. Какая-то мысль отразилась на его лице.
- Когда готовится сейм? - неожиданно спросил он Фулрода.
- Точно не знаю. В городе сейчас нет ни одного из баронов королевства. Еще вчера, разослав гонцов, все они разъехались. От меня многое держат в тайне, очевидно понимая, что я могу повлиять на его решения, но думаю - завтра. Видел бы ты, Карл, как гонцы так и полетели из Самуси созывать знатных баронов на встречу.
- И я так думаю. Ашер не станет откладывать это дело. Ему не выгодно, чтобы собрались все бароны. Достаточно простого большинства, в котором, конечно, будут преобладать его сторонники. Но да Бог с ним. Мне по-прежнему не дает покоя мысль - почему столь неожиданно умер Карломан. Что ты на это скажешь, Ганелон? Ведь ты присутствовал на том злополучном ужине. - И Карл пристально глянул на Ганелона.
Неожиданный переход беседы смутил Ганелона, и это смущение, которое "друг детства" не смог скрыть, сказало Карлу гораздо больше, чем все слова оправданий и заверений в своей преданности и верности.
- Разве, посылая тебя к моему разлюбезному братцу, я приказывал тебе улаживать мои дела таким образом? Да, Карломан вел против меня вероломную политику, но…
- О чем ты говоришь, Карл, о чем думаешь? - перебил своего государя Ганелон. - Неужели ты считаешь, что я приложил руку к случившемуся?
Карл отвел взгляд.
- Я ничего не считаю. Я спросил твое мнение о смерти моего брата.
- Я не лекарь, Карл, и не могу судить о болезнях тела человеческого. Кроме того, все мы смертны.
- И я не Бог и не могу судить о болезнях душ. Но сдается мне, что кое у кого душа больна. И не просто больна, а прогнила до черноты.
Ганелон вздрогнул, и снова это не укрылось от глаз Карла, но он промолчал и повернулся к старому аббату:
- Мой старый добрый Фулрод, надеюсь, ты поедешь со мной?
- Да, Карл, даже если мои старые кости придется потом собрать в мешок и так и похоронить. Распрю и разлад, растаскивание государства нужно прекратить немедля. И только у тебя, мой самый неученый ученик, хватит на это сил.
- Что ж, отлично. Собираемся в дорогу. Харольд, поднимай левдов: мы выступаем.
- Куда?