Вроде бы ни ко времени была эта совместная осенняя охота в яхромских заповедных лесах, но упрямая гречанка слёзно умоляла Юрия Владимировича: в последний-де разочек желает побыть с любимым супругом, а там как Бог даст...
Капризной и плаксивой стала Елена, как все бабы пред разрешением бремени, ластилась, как кошка, и Юрий через сомнения и понятные опасения уступил. Авось обойдётся...
Велел только обложить повозку княгини мягкими подушками и взять с собой бабку-повитуху.
Не обошлось!
Месяца октября в 19 день, в самый канун ранней зимы, Елена родила в охотничьем стане на реке Яхроме сына, и нарекли младенца Всеволодом, а в Святом Крещении Дмитрием. В честь сего радостного события повелел Юрий Владимирович заложить на Яхроме новый град и назвал его Дмитровым.
Запомним эту дату, читатель! На свет появился будущий могучий правитель Великой Руси, истинный самодержец, о котором безвестный автор "Слова о полку Игореве" уважительно писал, что его полки могли "Волгу вёслами раскропити, а Дон шеломы выльяти", - великий князь Всеволод Большое Гнездо.
Видно, сам Бог подсказал для нового града угодное место. Небольшой овальный холм высился в стороне от самой Яхромы, но у самого его подножья тихо катила свои воды протока Старая Яхрома, куда могли заходить даже большие суда. А сама Яхрома впадала в реку Сестру, а та - в реку Дубну, а Дубна - в Волгу. Прямой речной путь от нового города Дмитрова к великой русской реке, становой жиле Ростово-Суздальской земли. Хошь - ладейные рати посылай, хошь - торговые караваны!
Невысок Дмитровский холм, но подступы к нему защищали нешуточные преграды, Старая Яхрома и зыбучие болота. Только по гатям и мостам пробирались сюда обозы. А остальное было в руках человеческих.
Вокруг холма насыпали высоченные валы, сажен на десять высотой, а то и больше. Под валами вырыли ров шириной в пятнадцать сажен, который сам наполнялся водой - подпитывали его болотные родники и Старая Яхрома; через такой ров ни перепрыгнуть, ни мостки перекинуть.
Строевой лес-кремлёвник начали рубить и ошкуривать ещё с осени, чтобы по зимней санной дороге везти к новому городу. А по весне начали рубить стены и башни.
Невелико яичко, менее версты в окружности, а попробуй расколи!
Постройки внутри города тоже рубили из кремлевника - приземистые, неукрашенные, но крепкие - на века. Строили только самое необходимое. Дворцовую деревянную церковь связали хорами с княжескими хоромами воедино, а вот теремки и башенки над хоромами князь ставить запретил. Не для любования и не для забавы сей град, а для строгого воинского дела. Деревянная приходская церковь тоже была невысокой, неприметной. Бревенчатые домины для ратников с плоскими крышами, с узкими окнами-бойницами - крепости в крепости. Амбары и клети для припасов. Конюшни и скотные дворы. Полуземлянки простолюдинов. Боярских нарядных теремов в Дмитрове не было, только заезжие дворы для кратковременного пребывания. Дмитров - город княжеский!
Посмотришь издали на Дмитров - жёлтые откосы валов, высокие стены и башни, а над ними - бездонное голубое небо, будто и не было ничего внутри овала городских укреплений.
Посадские избы, подобно другим городам, на поле не выползали. Да и не было в Дмитрове посадских людей. Селились здесь княжеские ратники со своими сотниками и десятниками, тиуны и дворовые холопы, ремесленники-оружейники, градодельцы, новопришлые люди с беспокойного юга, привлечённые княжескими милостями - все верные князю люди. Такими бы городами всю Великую Русь уставить, крепко держали бы они в одной горсти всю Землю...
Воеводы на княжеском совете, склонившиеся над большим чертежом новых и старых крепостей Великой Руси, только одобрительно кивали. На удивление уместно вложился Дмитров в цепь укреплённых городов на западном рубеже - как раз посередине между Москвой и Кснятиным, закрыл собой зияющую щель в обороне Суздаля от смоленских Мстиславичей. Ну как не увидеть тут направляющего Божьего перста, ведь сами-то они места для Дмитрова не выбирали?
На том последнем градостроительном совете порешили выдвинуть крепости ещё ближе к смоленскому рубежу. Впереди Дмитрова, вёрст за сто, поставить на реке Шоше новый град Микулин, перед Москвой, на реке Моче, притоке Пахры - Перемышль. Но места для этих новых градов князь Юрий Владимирович уже не выбирал и сам не закладывал. Градостроительная страда его неожиданно оборвалась, а дело завершали его бояре, тиуны и воеводы.
Снова, как неоднократно бывало раньше, причиной стала киевская замятия. В лето от Сотворения Мира шесть тысяч шестьсот второе, месяца ноября в 13 день умер великий киевский князь Изяслав Мстиславич.
3
Поначалу казалось, что перемены в Киеве Юрия Владимировича могут и не коснуться. Предусмотрительный Изяслав Мстиславич, когда занемог, поспешил снова позвать в столицу своего дядю-соправителя, Вячеслава Владимировича, сына Мономаха, единственного законного наследника киевского великокняжеского стола (Юрий Владимирович был младшим Мономаховичей). Изяслав просил, чтобы Вячеслав Владимирович, яко старейший, взял его детей под свою опеку, а брата Ростислава призвал к себе из Смоленска и держал для управления княжеством, как ранее его самого, Изяслава.
Смена великого князя всем показалась законной и никаких возражений влиятельного киевского боярства не вызвала. Изяслав Давыдович Черниговский сунулся было в Киев, но его даже в городские ворота не впустили. Великий князь Вячеслав Владимирович посоветовал ему приехать в Киев, когда Ростислав Смоленский уже будет в городе. Без него-де державными делами Вячеслав озабочиваться не желает...
Изяслав Давыдович подчинился и, переночевав с дружиной в шатрах на поле, удалился восвояси. Против воли великого князя, к тому же единодушно поддержанного киевскими боярами, не поспоришь!
Вокняжение старшего брата в Киеве Юрия не обеспокоило. Вячеслав уже стар и немощен, долго не заживётся, а следующий законный правитель всей Руси только он, Юрий Владимирович, последний из сыновей Мономаха. Даже хорошо, что смена великого князя прошла так мирно, по обычаю. А он, Юрий, пока подождёт...
О том, что Вячеслав позвал соправителем в Киев смоленского князя Ростислава Мстиславича, в Суздале ещё не знали, а когда узнали - призадумались.
Вспомнили смысленые суздальские мужи, что похожим путём подбирался к великокняжескому столу старший брат Ростислава, Изяслав Мстиславич. Приглядываться надобно к киевским делам, приглядываться...
Опасения мужей подтвердились. Верные люди слово в слово передали речь Вячеслава Владимировича, обращённую к Ростиславу (и не в тайной беседе произнесённые, но прилюдно, в большой гриднице великокняжеского дворца!).
Новый великий князь торжественно возгласил:
- Сыне, я уже в старости моей управлять не могу, но даю тебе всю власть. Управляй, как брат твой Изяслав управлял Державой. Ты меня имей вместо отца, а я тебя, яко сына, содержать буду. Полки же мои тебе вручаю...
Что ж это такое выходило?! Снова Киев отдаётся Мстиславичу?!
Впору было браться за оружие...
А князь-соправитель Ростислав, служа своему стрыю, той же зимой повёл полки на Изяслава Давыдовича Черниговского, чтобы тот и помыслить не смел о высоком великокняжеском столе!
О черниговском Давыдовиче князь Юрий не печалился, неприятель давний и непримиримый, чем хуже ему будет, тем полезней для Суздаля. Но победа Ростислава была нежелательна. Победитель накрепо затвердится в Киеве. Попробуй сковырни тогда его!
Однако объявлять войну Киеву, где вокняжил законный правитель из рода Мономаха, старший брат Вячеслав Владимирович, было невозможно. Как щитом, прикрылся Ростислав именем великого князя Вячеслава Владимировича.
Юрий собирал рати и выжидал.
Судьба человека - в руках Божьих. Господь вознесёт, Господь и опустит, жизнь дарует и жизнь отнимет. На всё его Господня воля. Той же зимой неожиданно для всех оборвалась земная жизнь великого князя Вячеслава Владимировича. Вечером Вячеслав пировал со своей ближней дружиной, в видимом здравии удалился в ложницу, а утром не проснулся.
Скоровестник нагнал Ростислава уже за Днепром. Тот прервал поход и возвратился в Киев. Однако киевские бояре, подлинные хозяева города, встретили Ростислава без приязни. Великим князем не величали, что было весьма многозначительно. Простолюдины на улицах открыто насмешничали: "Ростислав-то наш - пошёл за шерстью, а вернулся стриженым!" Оживились доброхоты черниговского Давыдовича, втолковывали гражанам: вот-де сильный князь, защита городу и людям его, а Ростислав слаб, как пребывал владетелем невеликого Смоленска, так и остался. Кто он без покровительства законного великого князя из рода Мономахова? Никто!
Понятно было Ростиславу, что черниговский поход надобно повторить, и непременно с успехом. Ростислав возвратился за Днепр к своим полкам. Ждал киевское городовое ополчение, но бояре ратников не прислали. А Изяслав Давыдович заручился помощью Глеба Юрьевича, который по тайному приказу отца собрал у рубежей множество союзных половцев и, не зная отцовских намерений, сам должен был решать, к кому прислониться. Ростислав в Киеве показался Глебу опаснее, чем Изяслав в Чернигове. Святослав Ольгович Новгород-Северский свои дружины к Изяславу Давыдовичу не прислал, но и враждебности не проявлял, ожидал пересылки с Юрием Владимировичем.