Шум и толчея становились все сильнее по мере приближения к огромной серебристой змее, на которую походила река Темза. По сравнению с ней Дарт казался мне теперь крошечным ручейком. Десятки плавучих средств прокладывали себе путь по Темзе: лодки, баржи, барки - последние нередко были украшены затейливой резьбой и позолотой, а гребцы были наряжены в ливреи. Через всю реку был переброшен длинный-предлинный мост, на котором теснились, наползали друг на друга жилые дома и всевозможные лавки. По ту сторону этой оживленной дороги высилась королевская крепость Тауэр - одновременно и дворец, и тюрьма, как я выяснила на уроках истории. В поднебесье реяли чайки, напоминая о родном доме, но мне больше всего хотелось остаться здесь.
Нам говорили, что вода под Лондонским мостом так и бурлит вокруг его опор, особенно во время прилива, однако сейчас река выглядела спокойной. Множество лодочников, промышлявших перевозом, выкрикивали: "Весла на запад!" или "Весла на восток!"; в этой толчее я с двумя солдатами и их женами взошла на барку, и мы поплыли вниз по течению, к Вестминстерскому дворцу. Было очень интересно смотреть по сторонам: я с радостью глядела на возделанные поля вдоль берегов, потом мимо проплывали дома, еще выше и внушительнее тех, что я видела в Саутуорке. Когда мы в очередной раз повернули, следуя изгибам реки, нашим глазам предстало величественное здание, наверняка (как подумала я) Вестминстерский дворец, и я не удержалась от возгласа:
- Вот и он!
- Это Йоркский дворец кардинала Уолси, - объяснил мне лодочник. - При его-то власти да богатствах он уже не первый год строит это здание - куда там королевскому Вестминстеру!
Нас, девонцев, до глубины души поразили сверкающие стеклянные окна, крытые шифером крыши, украшенные кирпичными каминными трубами и затейливыми флюгерами, спускающаяся к самой воде лестница и большие железные ворота, за которыми виднелись пышные сады. Так я впервые своими глазами увидела, сколь могуществен человек, которому служит Томас Кромвель, а значит, и я.
Когда же мы прибыли в меньший по размерам и более старый Вестминстерский дворец, я испытала разочарование - не только потому, что фасад здания уступал красотой Йоркскому дворцу. Я ожидала, что меня встретит Кромвель и, может быть, сразу отправит в апартаменты леди Анны, но встретил меня мастер Стивен - тот, что прислуживал Кромвелю в Девоне.
- Король и весь двор сейчас находятся в Гемптон-корте - он совсем недавно стал королевской резиденцией. Это подарок кардинала Уолси, - поведал мастер Стивен, а тем временем один из присланных сэром Филиппом солдат подхватил мой единственный сундучок и поплелся за нами следом. Слуга Кромвеля вел нас к дворцу по спускавшимся к воде выщербленным ступеням. - Вас отправят туда завтра по реке. Его величество вообще часто переезжает из одной резиденции в другую, особенно для того, - тут он понизил голос и слегка наклонился ко мне, - чтобы избежать встреч со своей супругой. Так он может больше времени посвящать своей будущей жене, леди Анне.
- А он действительно на ней женится? - спросила я.
Усмешка застыла на губах Стивена.
- Ах, вам еще столько надобно узнать, - сказал он и окинул меня взглядом с головы до ног. - Должно быть, вы утомлены, но все же секретарь Кромвель повидается с вами сейчас же, пока он не уехал по делам своего господина в Йоркский дворец, а уж потом и в Гемптон-корт.
- Своего господина - то есть кардинала?
- Своего подлинного господина, короля Генриха. Мы слышали, что вы весьма преуспели в изучении латыни, немного знаете греческий и французский, - продолжал мастер Стивен, переводя разговор на другую тему. - Мы все прошли немалый путь, разве не так? А надо пройти еще больше, как говорит мой хозяин Кромвель.
Человека с моим сундучком мастер Стивен оставил ждать у дверей на первом этаже просторного старого дворца, рядом с которым стоял громадный собор, носивший такое же название. Меня мастер Стивен провел в большую комнату, залитую светом не только свечей, но и укрепленных на стенах факелов, да и лучами предзакатного солнца, которые еще проникали сквозь распахнутые двустворчатые окна. Я сознавала, что и леди Барлоу, и леди Кэтрин непременно посетовали бы, что я оказалась наедине с мужчиной, однако вскоре я разглядела, что в комнате работает множество секретарей или писцов, склонившихся над столами. И все же, стоило Кромвелю поднять голову, хлопнуть в ладоши и взмахнуть рукой, как все исчезли; остались только он и мы со Стивеном.
Кромвель обогнул большой стол, на котором лежали стопки аккуратно сложенных бумаг. Он опустил руки мне на плечи, немного отодвинулся и внимательно оглядел меня.
- Вот теперь драгоценный камень огранен, - объявил он и, слегка дотрагиваясь губами, поцеловал меня в обе щеки.
(Как я уже знала, то был французский обычай. Леди Кэтрин говорила мне - по сути, предостерегала меня, - что у английских придворных в обычае поцелуй прямо в губы.)
Я по дороге затвердила обращение к Кромвелю. Я намеревалась попросить его позаботиться о Барлоу - чтобы они смогли жить в приличном доме после того, как будут вынуждены покинуть Дартингтон-холл, но это (как и многое другое) просто вылетело у меня из головы. Даже в отсутствие короля и придворных в этом человеке безошибочно угадывались властность и деловитость.
- Садитесь. Я велю принести мальвазии, большой пирог с олениной и немного сахарных лепешек со смородиной - очень люблю это лакомство. - Кромвель взглянул на стоявшего у меня за спиной Стивена, и тот, уловив намек, тотчас пошел за едой, а мы остались одни. - Садитесь, садитесь, - повторил Кромвель и сам опустился на стул рядом со мной. - Я объясню вам, как обстоят дела тут, да и повсюду, куда теперь отправляется его величество король. А потом вам надо отдохнуть, прежде чем вы присоединитесь к свите леди Анны. Я велю устроить вас на баржу, которая доставляет припасы в Гемптон-корт - это довольно далеко от Лондона, - а через несколько дней навещу вас там. Ну, перейдем к делу…
О деле речь и пошла. Мне надлежало стать внимательным и умным наблюдателем, оценивающим, по выражению Кромвеля, все особенности местности. Иными словами, ладят ли между собой леди Анна и король. Впрочем, его интересовали любые сведения, которые я смогу подслушать или подсмотреть и которые не распространились среди придворных. В особенности я должна была знать обо всем, что говорит леди Анна отцу и брату Джорджу, которые почти все время проводят при дворе и осыпаны королевскими милостями.
- Так все же вы служите кардиналу или королю?
- Насколько я помню, однажды вы уже спрашивали меня об этом, мистрис Чамперноун, - сказал Кромвель, слегка улыбнувшись. - Разумеется, им обоим. Обоим, пока ветер не подует в другую сторону.
- Я буду очень стараться, - пообещала я. - И еще я буду стараться не думать о том, что занимаюсь соглядатайством ради насущного хлеба с маслом.
- Вы не должны ни думать, ни говорить таких вещей, - сказал Кромвель, постукивая по подлокотнику испачканными в чернилах пальцами. - Вы просто информируете меня и таким образом помогаете следить за тем, чтобы огромное колесо, которое представляет собой двор, вертелось так, как ему подобает. А теперь поговорим о самом важном.
Я удивленно нахмурилась. Разве он еще недостаточно сказал?
- Видите ли, - продолжал Кромвель, повернувшись на стуле так, чтобы сидеть ко мне лицом. Потом он оглянулся, чтобы убедиться (как я догадалась), что ни Стивен, ни писцы не вернулись. - Леди Анна не очень ладит с кардиналом, моим господином. И она, и его величество весьма недовольны тем, что его высокопреосвященство до сих пор так и не добился для короля развода. Ну, разумеется, они нетерпеливы, как и полагается пылким влюбленным.
- Мне говорили, что леди Анна придерживается нового религиозного учения, тогда как кардинал его, безусловно, не одобряет.
- Вы проницательны, только в данном случае не это главное. Вот что вы должны иметь в виду: леди Анна таит обиду на кардинала в первую очередь за то, что он несколько лет назад признал незаконной ее тайную помолвку с Генри Перси, наследником графа Нортумберленда. А позднее его высокопреосвященство сказал в ее присутствии, что она дурочка, которая сама по себе ничего не стоит, а потому и не может надеяться на брак со столь знатной особой.
"Сама по себе ничего не стоит" - эти слова обожгли меня. Ведь и я опасалась, что мне могут сказать то же самое. Да, я осмеливалась думать, что у меня с королевской возлюбленной Анной Болейн есть, по крайней мере, что-то общее. Я была недостаточно хороша даже для Артура, младшего сына сэра Филиппа, и как же я боялась, что со мной никто не будет считаться, если я так и застряну в Дартингтоне. Анна тоже попала сюда из провинции. Как и я, Анна была честолюбива. И, как и я, Анна не забывала обид, нанесенных теми, кто смотрел на нее свысока. Смею сказать, я, кажется, понимала ее.
- Вы слушаете меня, мистрис?
- Да. Да, слушаю. Продолжайте.
- Этот досадный эпизод с Перси, конечно же, давно канул в Лету, поскольку сам он женат ныне на дочери одного графа, а Болейн выйдет замуж за его величество. Но я исхожу из того, что между Анной Болейн и кардиналом установились неприязненные отношения, поэтому она не испытывает к нему доверия. - Кромвель тихонько вздохнул. - Зато она доверяет мне.
От удивления я широко открыла глаза и наклонилась ближе к нему, чтобы послушать, что он еще скажет.
- Понимаете, - произнес Кромвель не без некоторого самодовольства, - мне пришлось оказывать услуги ее отцу, виконту Рочфорду, и брату, лорду Рочфорду, а потому вполне естественно, что я привлек и ее внимание.
- Вполне естественно.
Он прикусил губу, скрывая улыбку.