- Я тут как раз кой до чего докопался, - сказал Дугал. - Оказывается, у нас возле парка рядом расположены пять кладбищ общей площадью в одну квадратную милю. Посчитайте: Новое Кэмберуэльское, Старое Кэмберуэльское - это, правда, набито до отказа. Но есть ведь еще Нанхедское, Дептфордское и Льюишем-Грин. А знаете ли вы, что Нанхедское водохранилище вмещает девяносто один миллион литров? Между прочим, поначалу Мендельсон назвал свою "Весеннюю песню" "Кэмберуэлл-Грин". Да, мир тесен.
Мистер Уидин закрыл лицо руками и расплакался.
Дугал сказал:
- Вы больной человек, мистер Уидин, а я не выношу болезней. Это мой роковой недостаток. Но я захватил с собой расческу. Хотите, я вас немножко причешу?
- Вы ненормальный, - сказал мистер Уидин.
- На свете нет ни одного вполне нормального человека, - сказал Дугал. - Нельзя быть чересчур нормальным, а то вы невесть куда угодите.
Мистер Уидин высморкался и заорал на Дугала:
- В моем возрасте я ни за что не найду хорошего места в другой фирме. Всюду и так много охотников на место заведующего отделом кадров. Если вы меня выживете отсюда, мистер Дуглас, то мне придется понизиться в должности. А у меня на руках жена и дети. Нет никаких сил работать с Друсом. И нет никакой возможности уйти отсюда. Я иной раз просто боюсь дойти до нервного потрясения.
- Ничего страшного, потрясетесь, - сказал Дугал. - Вот если человек небоскреб, то трястись опасно. А вы всего-навсего маленькая миленькая дачка.
- У нас нет своего дома, мы снимаем квартиру, - успел вставить мистер Уидин.
- А знаете ли вы, - сказал Дугал, - что вся полиция с нашего участка раскапывает подземный ход, который начинается у них во дворе и ведет до самого Нанхеда? А не мешало бы вам иной раз поразмыслить о подземных ходах. Да знаете ли вы, что Боадицею вконец разгромили и добили в аллеях нашего парка? А она была великой и могутной воительницей. Послушайтесь-ка мистера Друса и перенимайте мои методы, мистер Уидин. Могу давать вам уроки по десять шиллингов шесть пенсов за час.
Мистер Уидин встал и размахнулся, но ударить не смог: стены кабинета были почти целиком из стекла, и он чувствовал, что на них с Дугалом смотрят со всех сторон.
В субботу утром Дугал сидел в обшитом панелями холле мисс Фрайерн и набирал номер с листка бумаги, который вручила ему накануне Мерл Кавердейл.
- Мисс Чизмен, пожалуйста, - сказал Дугал.
- Ее сейчас нет, - сказал голос из-за реки. - Что ей передать, кто звонил?
- Мистер Дугал-Дуглас, - сказал Дугал, - пишется через черточку. - Передайте мисс Чизмен, что я буду дома все утро.
Потом он позвонил Джинни.
- Хэлло, как здоровье? - сказал он.
- У меня суп на плите. Я тебе перезвоню.
Мисс Фрайерн гладила на кухне. Она сказала Дугалу:
- Хамфри собирался слазить сегодня под вечер на крышу. Там что-то скрипит. Не может быть, чтоб шифер отстал, это, наверно, в шкафу рассохлась какая-нибудь балка.
- Забавно, - сказал Дугал, - что она скрипит только по ночам. Откуда-то раздается: "Скрип-пип!" - Он подпрыгнул так, что посуда загремела в сушилке.
- Надо думать, что балка скрипит от холода, - сказала мисс Фрайерн.
Зазвонил телефон. Дугал бросился в холл. Однако это была не Джинни.
- Дуг, дорогой, - сказала Мария Чизмен из-за реки.
- А, это вы, Чиз.
- Но, право же, мы должны придерживаться фактов, - сказала мисс Чизмен. - Все, что у вас рассказано о моем детстве в Пекхэме, это же неправда, я выросла в Стретхэме.
- Нельзя нарушать закон о клевете в печати, - сказал Дугал. - Десяток-другой сверстников вашей стретхэмской юности еще живы. Если вы хотите правдиво описать свою жизнь, то забудьте, что вы росли в Стретхэме.
- Но, Дуг, дорогой, вот тот кусок, где я у вас рассказываю, как я выступала вместе с Гарольдом Ллойдом и Фордом Стерлингом в театре Голден Доумз в Кэмберуэлле, - это же все неправда, дорогой. Я действительно выступала в одном ревю с Фэтти Арбаклем, но это было в Саут Шилдс.
- Я-то думал, что вы хотите создать произведение искусства, - сказал Дугал, - а теперь выходит, что я ошибался? Если вы хотите просто-напросто писать напрямик все как было, - пусть за вас отдувается кто постройнее. А я кривобокий.
- Ну, Дуг, дорогой, эта история с шотландцем из Гордоновского полка, по-моему, вышла как-то грубовато, вы не находите? Конечно, это все очень забавно насчет юбки, но несколько смущает...
- Ну и пишите сами свою автобиографию, - сказал Дугал.
- О, Дуг, дорогой, приходите к чаю.
- Нет, вы меня оскорбили в лучших чувствах.
- Дуг, дорогой, я в таком восторге от своей книги. Я уверена, что все выйдет изумительно. Не то чтобы мне так уж понравилась вся глава третья, но...
- Что вас не устраивает в главе третьей?
- Ну, только самая-самая ее концовка, ведь это же не обо мне.
- Я буду у вас к четырем, - сказал он, - но учтите, Чиз, что я не люблю ездить туда-сюда через реку в разгар работы над произведением искусства. Я посвящаю этой работе все свое время.
Дугал сказал Хамфри:
- Нынче я ездил по делам на тот берег реки, а оказавшись в тех местах, зашел повидаться с моей девушкой.
- Там живет ваша девушка?
- Живет, но уже не моя. Теперь она помолвлена с другим.
- Женщины вообще аморальны, - сказал Хамфри. - Взять хоть те же профсоюзы. Они сначала голосуют так, а потом идут и поступают эдак.
- Она мне подходила, моя Джинни, - сказал Дугал, - но у нее чересчур хрупкое здоровье. Вы верите в дьявола?
- Нет.
- А хоть кто-нибудь, по-вашему, верит в дьявола?
- Ну, наверно, какие-нибудь там ирландцы.
- Пощупайте мою голову, - сказал Дугал.
- Что?
- Пощупайте вот здесь, эти шишечки. - Дугал помог Хамфри найти их среди завитков волос над лбом. - Это у меня после пластической операции, - сказал Дугал.
- Что?
- Мне удалили оба рога путем пластической операции. Перед операцией мне в больнице выбрили голову. Волосы потом долго не отрастали.
Хамфри улыбнулся и снова пощупал шишечки в курчавых волосах Дугала.
- Пара наростов, - сказал он. - У меня у самого есть бугор на затылке. Пощупайте.
Дугал пощупал бугор с миной знатока.
- Значит, считать вас за дьявола? - спросил Хамфри.
- Нет, что вы, я всего-навсего злой дух, шляюсь по свету и ловлю человеков. А вы починили эти кровельные балки, которые издавали такой ужасный скрип-пип?
- Починил, - сказал Хамфри. - Дикси больше не придет.
Глава 6
- Совершенно поразительно, - сказал Дугал, - как это он ухитряется всюду поспеть, даром что в школе учится.
Нелли Маэни кивнула, расплющила окурок и посмотрела на пачку сигарет на столе возле Дугала.
- Одолжайтесь, - сказал Дугал и прикурил для нее сигарету.
- Ага, - сказала Нелли. Она оглядела свою комнату. - Это все чистая грязь, - сказала она.
- Поневоле подумаешь, - сказал Дугал, - что не худо бы его родителям слегка присматривать за ним.
Нелли благодарственно затянулась.
- Не иначе как торчит в "Слоне", где и остальные. Как зовут-то?
- Лесли Кру. Тринадцати лет от роду. Отец - мастер на фабрике готового платья "Беверли-Хиллз" в Брикстоне.
- А живут где?
- Дом двенадцать по Главной Парковой.
Нелли кивнула.
- И много вы ему платите?
- Первый раз дал фунт, второй - тридцать шиллингов. А теперь он просит пять фунтов в неделю, хоть ты тресни.
Нелли зашептала:
- Ясное дело, это его шайка подначивает. А вы не можете бросить какую-нибудь работу на месяц-другой?
- Чего ради? - сказал Дугал. - Разве чтоб доставить удовольствие тринадцатилетнему вымогателю?
Нелли замахала на него и яростно зашлепала губами. Она быстро показала глазами на стену соседней комнаты, напоминая, что у стен есть уши.
- Тринадцатилетнему вымогателю, - сказал Дугал чуть потише.
Но Нелли вообще не нравилось слово "вымогатель": она заткнула Дугалу рот дряблой, пропахшей рыбой ладонью и зашептала на ухо - так, что ее длинные седые космы лезли ему в самый нос:
- В соседней комнате живет жуткий паршивец. Такой слюнтяй - ни за что не станет работать, хоть ты его золотом осыпь. Лучше попридержите язык. - Она отпустила Дугала и принялась задергивать занавески.
- Не то что я, - сказал Дугал, - я хочу работать за троих, за четверых, за пятерых, а с меня за это вымогают шантажом деньги.
Она в три прыжка с присестом подскочила к нему и больно ткнула в спину. Потом вернулась к окошку, грязно-серому, как дерюга, и ничем не отличавшемуся от занавески, которую она задернула. На полу лежали клочья истертой циновки точно такого же цвета. Тот же оттенок являла и колченогая, сбитая комьями постель в углу.
- И все ж таки как я рада, что вы зашли, - сказала Нелли уже в третий раз, - да, не хотите ли чашечку чаю?
Дугал в третий раз сказал, что, спасибо, не хочет.
Нелли поскребла в голове и, возвысив голос, заявила:
- Хвала Господу, рассыпающему награды среди тех, кто постигает истины себе в поучение.
- Мне думается, - сказал Дугал, - что я живу именно так, как велит Священное Писание.
- Еще чего, - сказала Нелли. Она содрогнулась в последнем приливе отходящего экстаза и взяла сигарету из пачки Дугала.
- Возьмите хоть историю про Моисея в тростниках. Ловко было сработано. Мать получила ребенка назад, а в придачу и расходы были оплачены. Возьмите опять же притчу о Неверном Управителе. А как насчет притчи...