Гасьен Куртиль де Сандра (1644–1712) - журналист и памфлетист, непосредственный свидетель и участник самых бурных событий второй половины XVII - начала XVIII века, автор около сорока книг и один из самых читаемых писателей своего времени.
"Мемуары M. L. C. D. R." ("Мемуары г-на графа де Рошфора"; "M. L. C. D. R." означает: "Monsieur le Comte de Rochefort"), представляют сегодня несомненный интерес как с исторической, так и с литературоведческой точек зрения; героев Куртиля обессмертил в своей знаменитой трилогии Александр Дюма-отец.
Сочиненные Куртилем псевдомемуары носят абсолютно апокрифический характер. Герой "Мемуаров M. L. C. D. R.", граф де Рошфор, напоминает самого автора - военного, прожившего жизнь честного служаки, но так и не сумевшего сделать придворную карьеру.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
МЕМУАРЫ M. L. C. D. R.{4} 2
ПРИЛОЖЕНИЯ 86
В. Д. Алташина - "Карта и территории" Куртиля де Сандра 86
В. Д. Алташина - Куртиль де Сандра и Александр Дюма, - или Сто пятьдесят лет спустя 96
Основные даты жизни и творчества - Гасьена Куртиля де Сандра - (1633–1712) 99
Синхронистическая таблица - дат биографии L. C. D. R. и подлинных исторических событий 100
Указатель имен 101
Список сокращений 113
Список иллюстраций 114
Вкладыш 118
Комментарии - (сост.: В. Д. Алташина, Я. С. Семченков) 120
Примечания 140
Гасьен Куртиль де Сандра
Гасьен Куртиль де Сандра (1644–1712) - журналист и памфлетист, непосредственный свидетель и участник самых бурных событий второй половины XVII - начала XVIII века, автор около сорока книг и один из самых читаемых писателей своего времени. Произведения, вышедшие из-под его плодовитого пера, а особенно апокрифические "Мемуары г-на д’Артаньяна" и "Мемуары M. L. C. D. R." ("Мемуары г-на графа де Рошфора"; "M. L. C. D. R." означает: "Monsieur le Comte de Rochefort"), представляют сегодня несомненный интерес как с исторической, так и с литературоведческой точек зрения. Героев Куртиля обессмертил в своей знаменитой трилогии Александр Дюма-отец.
Писательство для Куртиля, рано избравшего военную карьеру и служившего под началом того самого д’Артаньяна, было второй профессией. На военную службу Куртиль поступил шестнадцатилетним юношей, и с ней оказалась связана вся его жизнь - от Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) и Фронды до голландской кампании (1672–1678 гг.) и заката царствования Людовика XIV. Настоящий боевой офицер, проживший полную приключений жизнь, стал талантливейшим беллетристом, стоявшим у истоков европейского плутовского, приключенческого и реалистического романа. Дуэли, интриги, шпионаж с переодеваниями - мастерством рассказчика Куртиль владел столь же виртуозно, как, должно быть, владел оружием. Литературная слава Куртиля имела скандальный характер; возможно, именно она послужила причиной его шестилетнего заключения в Бастилии.
Сочиненные Куртилем псевдомемуары носят абсолютно апокрифический характер - еще Вольтер имел основания сказать, что их автор "наводнил Европу вымыслами под именем истории". Герой "Мемуаров M. L. C. D. R.", граф де Рошфор, напоминает самог о автора - военного, прожившего жизнь честного служаки, но так и не сумевшего сделать придворную карьеру. Преданный слуга Ришельё, попавший в опалу после его смерти, фрондировавший и выступавший против Мазарини, чтобы потом оказаться у него на службе, - типологически у Куртиля L. C. D. R. близок к Дон-Кихоту. Так и не ставший лукавым царедворцем, человек со шпагой, насквозь проникнутый предрассудками старого дворянства, он плохо вписывался в современные ему и непрерывно менявшиеся реалии.
Не так давно память о Куртиле "воскресил" популярный испанский писатель Артуро Перес-Реверте в романе "Клуб Дюма, или Тень Ришельё". Настоящее издание, снабженное подробными научными статьями о жизни и творчестве Куртиля де Сандра и его роли в становлении европейского романа, а также о том, как его произведениями полтора века спустя воспользовался Александр Дюма, сопровожденное обширными примечаниями и указателем имен, предлагает читателю познакомиться с подлинным Куртилем де Сандра - одним из самых ярких представителей французской литературы рубежа XVII–XVIII веков.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Господин L. C. D. R. был человеком слишком известным, да и скончался не так давно , чтобы подвергать сомнению правдивость оставленных им воспоминаний. Всем, будь то люди военные или придворные, известно, что он никогда не выдавал вымысел за правду и уж тем более не писал ничего такого, что могло бы ввести публику в заблуждение. Трудно найти человека более честного, и говорю я это не только потому, что всегда был ему другом, но и потому, что чувствую себя обязанным воздать ему должное. И если в начале воспоминаний он рассказывает о своем отце нечто, могущее кое-кого и удивить, из этого не следует, будто такого не было на самом деле. Мы каждый день видим, как в Париже случаются невероятные события, однако всякому, кто хорошо знает столичную жизнь, они не в диковинку. Не проходит и года, чтобы этот огромный город не предоставил нам повода поговорить о каком-нибудь деле, которое одних повергает в печаль, у других же вызывает только смех. А что до его зятя и сестры, так их история не столь уж необычна. Мало ли мужей, оставив жен своих, продолжают бегать за ними, - и притом отнюдь не из набожности, как было в этом случае, но по причинам не менее благовидным и основательным, которыми к тому же и оправдывают свою слабость? Я знавал кое-кого из тех, кому развод стоил немалых денег, но, добившись желаемого, они начинали хлопотать о воссоединении с таким же пылом, с каким прежде стремились расстаться. И, не знай я доподлинно, что это правда, - описанное показалось бы мне еще невероятнее, нежели рассказ о человеке, взявшем обратно жену, к которой он никогда ничего, кроме уважения, не испытывал. Мне, пожалуй, возразят, что сей господин принял духовный сан, после чего ему непозволительно было брать жену обратно. Но почему нет? Коли Парламент рассудил, что тот поступил по праву, то честный рассказчик непременно поведал бы об этой истории, будь она правдива. На мой взгляд, его искренность подтверждается в том числе и желанием рассказать о своей семье такое, о чем многие на его месте предпочли бы умолчать. Так или иначе, отдавая должное истине, скажу, что, повстречав однажды господина президента де Байёля, я спросил - ибо мемуары не шли у меня из головы, - не припоминает ли он тот процесс и некоторые подробности, приведенные господином L. C. D. R. в рассказе о себе. Ответ был: да, помнит, как если бы все происходило вчера. К этому нечего добавить. Господин де Байёль - человек, известный своей порядочностью, и одного его свидетельства достаточно, чтобы убедить самых недоверчивых. Между тем должен признаться, что происшествие со швейцарцами заставило усомниться и меня самого - да и кто бы мог поверить, что они окажутся людьми столь недалекими, что примут марионеток за чертей, - и всё же не было рассказа правдивее, ибо, не удовлетворившись ручательством Бриоше, я обратился к господину дю Мону, которого близко знаю. Оба его подтвердили, хотя каждый по-своему: Бриоше лишь хохотал, словно ликуя, из-за этой шутки, которая так к нему шла, а господин дю Мон преисполнился такого гнева, будто история, о которой идет речь, произошла только что.